– Смотрите, Эми, мы все знаем, что Hi-T является мировым лидером в производстве уникальных и высокоточных композитных материалов. Скажем так, нам нет равных с технической точки зрения. Существуют несколько клиентов, которые фактически вынуждены работать с нами, так как мы можем делать то, что не под силу остальным. Но таких клиентов мало. У основной массы покупателей есть альтернатива при выборе поставщиков, которые имеют отличные производственные мощности как в Азии и Европе, так и в Соединенных Штатах. Если Оуктон будет продолжать обманывать их ожидания и лишать нас клиентов, отношения с которыми выстраивались годами… что же это, как не вред для бизнеса?
Через несколько часов Эми, переборов в себе страхи, позвонила Мерфи Магуайеру.
– Мерф, мне нужно с вами встретиться. Что скажете насчет встречи завтра около восьми утра?
Мерфи помолчал, в затем негромко сказал:
– Мне кажется, я знаю, о чем пойдет речь. Я хочу сказать, что сожалею о своем утреннем срыве. Этого больше не повторится.
– Я ценю ваше раскаяние, но боюсь, что нам нужно поговорить еще кое о чем. Итак, мой офис, завтра в восемь утра.
– Да, я обязательно буду, – тихо ответил он.
Мерфи был настолько расстроен и разозлен случившимся, что Джейро специально позвонил ему вечером домой удостовериться, что все в порядке.
– Нет, я не в порядке, – ответил Мерфи на его осторожный вопрос. – Джейро, я не могу с этим смириться. Я сделал самую дурацкую вещь за последние несколько месяцев – я начал врать самому себе, что смогу справиться с происходящим. Но ведь можно было сразу понять – слишком много лет я провел на заводе, чтобы спокойно наблюдать за тем, как его разрушают.
– Почему ты думаешь, что его разрушают?
– В точности не знаю. Но я здесь проработал двадцать пять лет, а кроме того, у меня острое чутье, которое подсказывает, что нам следует беспокоиться, а не доверять всецело этим ребятам.
– Мне кажется, Мерф, эти ребята знают, что делают. У них есть таблицы, данные и формулы. Уэйн, Курт и все остальные производят впечатление компетентных людей. Да и кроме них в процесс вовлечена куча народу. Мы все – и я в том числе – очень хотим, чтобы наши усилия увенчались успехом.
– Это меня и пугает, Джейро. Я думал, что ты, в отличие от большинства других людей, обладаешь немалой долей здравого смысла.
– Без обид, Мерф, но лично мне LSS представляется дорогой в будущее.
– Ну что ж, тогда тебе, Джейро, и идти по этой дороге. Потому что я этого сделать не в силах.
Когда на следующее утро Эми Киолара появилась в офисе в половине восьмого, Мерфи Магуайер уже ждал ее. Эми встревожилась, увидев его раньше, поскольку хотела подготовиться к этому разговору.
– Вы пришли немного раньше, – сказала она.
– Знаете, я почти не спал ночью, – устало сказал Мерфи. – И если вам это удобно, я бы предпочел разобраться с нашим делом как можно быстрее.
– Но я не собираюсь вас увольнять, – возразила Эми, – если вы беспокоитесь из-за этого.
Она вытащила из сумочки ключ и открыла дверь офиса.
– Входите, Мерфи.
Он присел в кресло перед ее столом. Эми обратила внимание на то, что голубые глаза Магуайера сильно покраснели, будто он действительно провел ночь без сна. Не теряя времени, она приступила к разговору.
– Итак, я хочу знать: что происходит между вами и Уэйном Ризом? – задала Эми волновавший ее вопрос. – Почему вы так злы друг на друга?
– Я бы сказал, что это профессиональная разница во мнениях, – ответил Мерфи. – Уэйн полностью предан идее LSS. Я же являюсь сторонником так называемой теории ограничений, или TOC.
– Теории ограничений?
– Да, мэм.
– Что это такое?
– Если вам интересно, попытаюсь дать максимально простое объяснение. Согласно теории ограничений, любая система – в нашем случае бизнес-система, а в случае Оуктона производственная система – содержит в себе ресурсы разной степени доступности. Производительность системы ограничивается наименее доступным ресурсом. Иногда такой ресурс, имеющий наиболее жесткие ограничения, называется бутылочным горлышком или узким местом системы. Соответственно, наиболее эффективный способ управления системой в целом заключается в оптимизации потока за счет максимизации производства в узком месте. Все остальные ресурсы в таком случае должны подстраиваться под потребности этого узкого места с точки зрения скорости их использования. Вы понимаете, о чем идет речь?
– Нет, к сожалению, я пока не поняла практически ни одного слова, – покачала головой Эми.
Мерфи кивнул.
– Ну что ж…
Эми на минуту задумалась.
– Мерфи, скажите-ка мне лучше вот что… А почему вы со своей теорией ограничений и Уэйн с его LSS не можете до сих пор найти общий язык?
– Сразу скажу, что есть масса вопросов, по которым мы согласны друг с другом. Например, по поводу перемещения по территории завода мелких партий. И быстрая переналадка оборудования позволяет значительно повысить гибкость – я с этим полностью согласен. Разумеется, у нас нет разногласий по вопросам качества и постоянных улучшений – хотя должен искренне признаться, что мы, работники Оуктона, за последние годы несколько притормозили процесс улучшений, – признал Мерфи.
– А в чем же тогда заключаются ваши противоречия?
– Их немного, но они крайне важны. Уэйн верит в сбалансированную производственную линию. Я сторонник несбалансированной линии. Цель Уэйна состоит в сокращении мощностей до уровня, в точности соответствующего величине спроса со стороны потребителей, а затем – в использовании этих мощностей на сто процентов. Я же считаю, что для максимизации выпуска нам излишняя мощность не повредит, а загрузка большинства ресурсов на сто процентов крайне неэффективна. Уэйн борется за совершенство. Я уживаюсь с реальностью постоянного несовершенства. Уэйн верит в то, что с помощью последовательных усилий и инвестиций все существенные отклонения могут быть устранены. Я убежден, что отклонения будут возникать всегда, и даже если вам удастся их устранить, пройдут десятилетия, технологии устареют, и вам придется начинать все заново. Но есть один принципиальный вопрос: я верю – даже знаю наверняка, – что в любой системе должно быть основное ограничение, регулирующее ее деятельность. Для нас таким ограничением является «Годзилла», то есть автоклав. Уэйн же отказывается признавать важность поддержания «Годзиллы» на пике эффективности.
– Хорошо! Постойте! Тайм-аут! – воскликнула Эми. Она оперлась на бювар, лежащий на письменном столе, и в отчаянии потерла виски. – Да, это напоминает мне драку между республиканцами и демократами.
– Прошу вас, мэм, я не думаю, что мы настолько плохи.
– Для меня очевидно, что вы – сторонники различных бизнес-систем как таковых и методов управления Оуктоном в частности.
