– Это случайно не проект «Булыжник»? – спросил Мерфи.
– «Булыжник»? Нет-нет, это совсем другой проект. Я не буду заниматься «Булыжником» до следующей недели.
– И много таких проектов, по которым вы не укладываетесь в сроки?
– Есть несколько. Понимаете, я делаю все что могу. То же самое делают все аналитики. Точнее, большинство. Один или два… Cosi-cosi. Они не идеальны с точки зрения рабочей этики. Но послушайте, над этим проектом я работаю почти шесть недель, и мне нужно закончить работу и передать результаты дальше.
– А почему это занимает столько времени? – поинтересовался Мерфи.
– То одно, то другое… – ответил Джо. – Я получаю данные тестирования, и кое-что мне в них непонятно. Соответственно, мне нужны новые тесты. Или же я получаю данные, которые выглядят нормально, но требуются мне в другом формате. Поэтому проходит еще пара дней, пока кто-то не исправит формат. Или, например, я получаю данные по частям, и одной части не хватает. Поэтому я должен ждать, пока данные поступят полностью, а когда это произойдет, неизвестно. К моменту, когда эти данные наконец поступают, я забываю, в чем заключалась проблема, поэтому должен изучить отчет с самого начала, чтобы вспомнить все детали. Но хуже всего обстоят дела, когда над проектом работают несколько аналитиков – я жду результатов одного из них, соответственно, все остальные ждут результатов от меня, и это может тянуться вечно. Кстати…
Он пошарил рукой под столом, вытащил термос из нержавеющей стали, открутил крышку и налил себе в чашку какую-то жидкость.
– Хотите попробовать?
– Это что – кофе без кофеина?
– Кофе? Это кьянти, – снисходительно ответил Джо. – Самый настоящий Chianti classico. С виноградников моего дядюшки.
– Пожалуй, я откажусь, – извиняющимся тоном сказал Мерфи.
– Ужин не может считаться достойным без пары капель вина! – запротестовал Джо. – Рабочее время уже закончилось.
– И все же я откажусь, – настаивал Мерфи.
– А я – нет. Даже если Виктор превратил меня в пленника, вынужденного работать по ночам, я не собираюсь отказываться от нормальной человеческой жизни, – сказал Джо.
– Ну хорошо, я попробую капельку, – сказал Мерфи и для убедительности показал пальцем на стенке своей чашки, сколько именно он готов выпить.
Пока Джо наливал вино, Мерфи заметил прямо перед собой целую гору бумаг и отчетов, лежавших в ящике для входящих бумаг. Ящик был помечен наклейкой «Оуктон».
– Простите, Джо, – поинтересовался Мерфи, – а что находится в этом ящике с надписью «Оуктон»?
– В этом? Кое-какие материалы для производственных заказов, с которыми я должен разобраться.
– Вы должны разобраться?
– Да. Возможно, вы помните, что несколько лет назад против Hi-T был подан иск на несколько сотен миллионов долларов, который мы проиграли. Вся проблема заключалась в материале, применявшемся при производстве детских автомобильных сидений. Некоторые дети тогда умудрились прожевать и проглотить этот материал. В итоге многие из них отравились, а несколько детишек умерли. Поэтому с тех пор на всякий случай все производственные заказы, направляющиеся в Оуктон, должны проходить проверку у аналитика, оценивающего безопасность и качество. В этом ящике лежит моя часть. Я должен дать по ним заключение, когда у меня найдется время. Это не горящий вопрос.
– Не горящий вопрос? Это кто же так считает? – спросил Мерфи.
– Так считает Виктор, мой босс. Именно он определяет приоритеты. Основным приоритетом всегда является работа на клиентов F&D, за которую мы выставляем счета. Заключения для Оуктона чаще всего являются простой формальностью, поэтому работа над ними куда менее важна, – ответил Джо, поднимая свою чашку с кьянти.
– Salute.
– Ваше здоровье, – голос Мерфи был начисто лишен энтузиазма.
* * *
На следующее утро Мерфи позвонил Джейро Пеппсу в Оуктон.
– Как идут дела? – поинтересовался Мерфи.
– Да… хорошо. Мы практически закончили работу над внедрением канбан, а участок сборки практически отказался от работы с товарными партиями. Честно говоря, мне это кажется несколько подозрительным. Все вместе работает только тогда, когда нам удается оптимально выстроить работу «Годзиллы».
– Ну, так мы всегда и работали, Джейро. Слушай, у меня есть для тебя интересные новости.
– Какие же?
– Джейро, ты помнишь, что разрешения на производство из Роквилля часто приходят то слишком рано, то слишком поздно? Иногда мы получаем пять-десять разрешений в день. А иногда не получаем из Роквилля вообще ничего в течение трех-четырех дней, а то и недели.
– Угу.
– Помнишь, как продавцы всегда удивлялись тому, почему так много времени требуется, чтобы просто включить заказы в план производства?
– Мне не нужно это помнить, Мерф. Это происходит каждый день.
– Так вот теперь я знаю почему.
– Неужели?
– Да, и более того, когда в следующий раз какой-нибудь продавец начнет вопить на нас из-за того, что мы не начали производство какого-нибудь продукта из углеводородных волокон, я буду знать, в какой именно куче застревает их заказ.
– Куче чего? – удивился Джейро.
– Того самого, – неопределенно ответил Мерфи. – Я объясню тебе все при случае, когда вновь окажусь в Каролине.
Мерфи Магуайер понимал: чтобы получить влияние, нужно достичь взаимопонимания. А взаимопонимание является следствием доброй воли.
Именно по этой причине Мерфи отправился на своем Chevy Suburban в долгое путешествие по магазинам в окрестностях Вашингтона. В конце концов он нашел оборудование, которое мог бы использовать в качестве своей тактической оливковой ветви. Он купил коптильню для барбекю. Конечно, это был далеко не идеальный вариант. Однако купленный им небольшой черный ящик вполне мог справиться со своей работой и отлично помещался на микроскопической лужайке дома в окрестностях Роквилля, который сняла для него компания. К понедельнику он сумел приготовить ребрышки.
Мерфи собирался на встречу с Сарой Швик, Джо Тассони и несколькими другими сотрудниками, а потому торжественно вытащил из машины поднос, накрытый алюминиевой фольгой. Войдя в конференц-зал, он снял фольгу и продемонстрировал присутствующим результат своих кулинарных ухищрений. Накануне вечером он положил ребрышки в холодильник, а с утра на парковке закрепил поднос на приборной панели своей машины под лучами солнца, чтобы нагреть блюдо до идеального состояния. В зале раздались восхищенные восклицания.
Джо Тассони рассыпался в комплиментах, которые особенно изысканно звучали из его уст на итальянском. Все остальные одобрительно кивали, не в силах оторваться от мяса – хрустящего по краям и сочного внутри. Однако Сара не разделяла всеобщих восторгов.
