— Ирина Николаевна, я пойду — Любочка, наш секретарь заглянула уже одетая, сжимая в руках зонтик, — Меня в театр пригласили…
Я оглядела ее: брендовый плащик, туфли на высоченном каблуке, белокурые волосы правильно уложенной волной рассыпались по плечам, голубые глаза, обрамленные явно наращёнными ресницами смотрели вопросительно. Отдел кадров тщательно отбирал наших секретарей. Хотя я всегда шутила, что блондин лично мне подошел бы больше, на что Алла, наш кадровик, улыбаясь, виновато разводила руками.
— Да, конечно, — я привычно помахала рукой, дверь тут же закрылась, оставив меня наедине со своими мыслями.
Звуки шагов и хлопанье дверей на этаже скоро стихли, говоря мне, что я осталась совсем одна. Я вновь встала и подошла к окну, наблюдая за переходом. Было что-то чарующее вот так наблюдать, как люди спешат под дождем, досадуя на светофор и поток машин, преграждающий им путь к метро.
Из этого состояния меня вывел телефонный звонок. Поморщившись, я взглянула на мобильник: так и есть, звонит муж. Отвечать не хотелось, но если не ответить, он так и будет названивать.
— Да? — я нажала громкую связь. Недовольный голос тут же наполнил кабинет: он дома один, в компьютерные игры он наигрался, есть нечего, меня нет…
— Я работаю.
— Это твоя вечная отговорка.
— Извини, другой нет.
— И чего ты добиваешься, развода?
— Поговорим потом, — я нажала отбой. Почему я очередной раз струсила? Может быть действительно надо было сказать «да», и покончить с этим, но я медлила. Не так просто было признаться самой себе в том, что я ошиблась.
Поток пешеходов уже исчез, и машины вновь деловито засновали туда-сюда. Телефон опять зазвонил.
— Я же сказала, что работаю! — я ответила, даже не глядя, на номер.
— О, я даже знаю, кому это было адресовано, сейчас спущусь, — абонент тут же отключился. Я виновато посмотрела на экран: ну конечно, Герка, мой начальник, а по совместительству институтский товарищ и верный друг. Ровно через три минуты он зашел ко мне, на ходу одергивая топорщившийся пиджак. Вообще Герка был единственным мужчиной, на котором категорически не сидели костюмы. В них он выглядел долговязым и нескладным, светло-русые вечно взлохмаченные волосы и веснушки на носу явно не соответствовали ни высокой должности, ни званию финансового гения нашей компании.
— Ну что, кофе нальешь? — он развалился в моем кресле.
— Любочка уже ушла.
— Ты же готовишь гораздо лучше.
— Кофемашина готовит одинаково.
— Ты зерна насыпаешь с любовью и заботой.
— Уже поздно.
— Мы же не ужинаем, а кофе пьем, даже без печенья? — он вопросительно посмотрел на меня, я покачала головой: ну уймется ведь, и вышла в секретарскую, включить кофемашину. Та послушно загудела, измельчая зерна.
— Чего вдруг ты зашел?
— Хотел спросить: у тебя виза английская действует?
— Да, — я протянула ему чашку с кофе, машинально добавив кусочек сахару. — Я же в прошлом месяце ее заново делала. Хочешь — проверю, — я полезла в сумку, так как забрав паспорт из консульства, так и не удосужилась выложить его дома.
— О, супер! У тебя и паспорт с собой! Полетели со мной на Оркнеи!
— Куда?
— На Оркнейские острова. Это Северная Шотландия. Вылетаем сегодня ночью.
— Завтра рабочий день.
— Напишешь заявление на мое имя задним числом.
— Гера, если вместе поедем, кто останется? Июнь месяц!
— Вася, пару дней справится, мы ж на связи будем.
— Острова на севере Шотландии, — я сверилась с картой в интернете, — +15 и ветра. Что я там забыла?
— Мы с ребятами хотели бухту там исследовать: во время второй мировой там затопили кучу кораблей! — Помимо финансового анализа, в коем неимоверно преуспел, Герка был рьяным фанатом дайвинга, и готов был ради этого лететь на любой конец света, — у Сереги форс-мажор, жена не пустила, а у нас там уже все забронировано и проплачено, вот одно место и пропадает.
— Гера, я ж не ныряю…
— Не ныряю, а погружаюсь. Да полетели, Сереге все равно — деньги пропадут, а ты хоть отдохнешь… — он выразительно посмотрел на мой телефон, переведенный в беззвучный режим и нервно подрагивающий на столе. На экране гневно светилось фото мужа. Я перевела взгляд с фото на Герку. Он старательно размешивал сахар в чашке, давая мне самой принять решение. Я минуту позволила себе помечтать, что действительно поеду с ними, забыв обо всем, и тяжело вздохнула:
— Извини, я домой.
Гера пожал плечами и вышел, даже не допив кофе. Я медленно оделась и спустилась вниз. Моя машина стояла почти у входа. Вообще-то это было привилегией Герки, но он по-джентельменски ее мне уступил, так как все равно пользовался исключительно разьездной, с водителем. Мерседесовкий дизельный мотор довольно заурчал, разогреваясь, дворники услужливо замахали, смывая дорожки дождевых капель с лобового стекла. Дорога домой у меня занимала не более двадцати минут, но сейчас я ехала очень медленно, тормозя у каждого светофора, за что получила пару нервных гудков из других машин, в отличие от меня люди торопились попасть домой. Припарковавшись у дома, я минут пять сидела, собираясь с мыслями. Затем зашла в подьезд. Там как всегда воняло кошками, которых подкармливали сердобольные бабки, с нецензурной бранью обрушивавшиеся на каждого, кто осмеливался потревожить бедных тварей.
Лифт опять не работал. Пришлось подниматься пешком. К концу седьмого пролета, ноги на каблуках окончательно онемели, наконец-то обретя гармонию с отупевшим за день и от того бесчувственным мозгом. Дверь я открыла своим ключом. Муж лежал в нашей бежевой гостиной на кремовом диване в ярко-желтых шортах и черных носках с дыркой на подошве, и играл в очередную игру, которую скачал вчера вечером. Очевидно, его звонки были в тех перерывах, когда герою игры надо было «зарядится энергией», чтобы дальше крушить монстров. Увидев, что я пришла, он демонстративно отвернулся, изображая обиду. Я прошла на кухню: так и есть! В мойке стояла гора грязной посуды, оставшейся после вчерашнего ужина. Посуда была и на столе, вперемешку с тремя пустыми пивными бутылками и коробкой из-под пиццы, которую я заказала позавчера, потому что не успела ничего приготовить: к концу первого полугодия совещания по формированию финансовых активов и резервов становились практически ежедневными.
— У нас есть чего поесть? — муж возник в дверях, — Я тут с обеда голодный.
Я бросила на него неприязненный взгляд:
— В холодильник не заглядывал?
— Там греть надо, — он прошел на кухню и сел за стол, — Давай, убери здесь быстренько и покорми меня!
— А ничего, что я весь день на работе? — язвительно осведомилась я.
— Ну, ты же женщина, жена! — он посмотрел на меня веселым взглядом серых глаз, словно предлагая вместе посмеяться. Именно этот веселый взгляд и его милая улыбка рубаки-парня когда-то меня и «зацепили». Родители одобрили кандидатуру жениха: не пьет, не курит, сплошные достоинства с приставкой «не». «Ну и что, что он сейчас зарабатывает меньше, — уговаривали меня родители, — Он же в начале карьеры, потом освоится». Я махнула рукой и уступила совместному натиску. И правда, двадцать шесть лет, куда уж тянуть. Свадьба была стандартной: с белым платьем, букетом, толпой друзей и родственников. А потом началась взрослая жизнь. Из-за работы и мужа мне пришлось бросить конный спорт, мечту и реальность моего детства. Потом из-за работы я перестала успевать все по дому. Все эти долгие пять лет муж так и проработал в одном месте на одну и ту же зарплату, которая уже была раз в семь меньше моей, периодически критикуя мое поведение. Тяжело вздохнув, я собрала бутылки и открыла ящик, где стояло мусорное ведро, и обомлела. Руки задрожали. Бутылки со звоном полетели на пол. В помойном ведре лежали осколки хрустальной подковы — моего приза, который я получила, выиграв одни из первых своих серьезных соревнований много лет назад. Я медленно подняла осколки из ведра и повернулась к мужу:
