— Ох, доиграетесь вы, девушка, — строго сказала Алена своему зеркальному отражению.
Отражение расплылось в глупой улыбке. Обилие самцов вокруг распаляло в ней самку. Все они хотели ее, а она лавировала, уклонялась и хитрила, оттягивая решающий момент. Она и сама пока не знала, кому достанется, что придавало происходящему особую возбуждающую остроту. А главным призом в этой игре были сверкающие золотые россыпи. И как тут голове не пойти кругом?
Когда в дверь позвонили, Алена заставила себя досчитать до десяти и лишь потом отправилась открывать. Сначала ее подмывало надеть вечернее платье с голыми плечами, но, поразмыслив, она решила, что такой откровенный наряд будет совершенно неуместным в домашней доверительной обстановке. Излишняя откровенность только оттолкнет Николая и насторожит Романа.
Поэтому Алена была одета в теплую кофту с длинными рукавами, обрезанные джинсы и полосатые гетры, доходящие почти до шортов, но постоянно сползающие и оставляющие на виду достаточно обширную область бедер. Волосы она заплела в короткую косицу и гладко расчесала, что, по ее мнению, придавало ей облик скромной добродетели.
К огромной радости Алены, в глазок она увидела одного Николая. Открыв дверь, она целомудренно чмокнула его в щеку и пригласила проходить. Он был в коротком черном пальто, мокром от растаявшего снега, в легких туфлях и без шапки.
— Не простудишься? — спросила Алена, сопроводив его в комнату.
— Я закаленный, — сказал он, уверенно ставя ноги в черных носках.
Они помнили эти полы, помнили эту квартиру. Случалось, Рахманов приходил сюда с цветами, и каждый раз это трогало Алену до глубины души, сколько бы ни было в ее жизни этих букетов. Но то время прошло. Настало новое, идущее по совсем другим законам.
— Присаживайся, — сказала Алена. — А где Роман? Разве вы не вместе собирались прийти?
— Я передумал, — сказал Николай. — Хотел поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Говори.
Подтянув гольфы, которые тут же вернулись в исходное положение, она села на стул напротив.
— Зачем тебе все это? — спросил Николай. — Бандиты, золото, какие-то мужики стремные. На тебя не похоже.
— Я изменилась, — сказала Алена.
Это были первые пришедшие на ум слова. На самом деле она не осознавала всей глубины перемен, произошедших с ней. Ей было невдомек, что она уже не вполне та Алена Осокоркова, которой привыкла себя воспринимать. Переломный момент произошел в то утро, когда она проснулась в квартире Переверзина и смирилась с тем, что ее использовали. И тут было не важно, каковы были ее побудительные мотивы. Важно, что она согласилась. Остальное уже не имело значения. В ее сознании, в ее душе что-то разрушилось. Там возникло нечто иное. Некая червоточинка, разъедающая нутро. Такое часто происходит с людьми, решившими разбогатеть во что бы то ни стало. Алена была не первая и не последняя, с кем произошла такая метаморфоза. И, подобно остальным, она не отдавала себе отчета в том, что стала другой.
— Я вижу, что изменилась, — сказал Николай. — Но это не ответ. Зачем? Ради чего? Какая у тебя цель?
Алена заговорила с таким вдохновением, что не заметила, как один гетр съехал ниже колена.
— Я устала от бедности. Устала зависеть от любого начальника. Я хочу быть свободной и счастливой. Почему другие могут, а мы нет? Что с нами не так? Я тебе скажу. Не хватает решимости. Не хватает смелости. Воли. Победители не сковывают себя никакими моральными ограничениями. Я тоже так хочу. Мне надоело быть неудачницей. Мне стыдно ездить на старой машине, я устала с опаской заглядывать в меню и ускорять шаги возле дорогих бутиков. Надоело, понимаешь? — Алена развела руками. — На-до-ело!
— Да, ты изменилась, — кивнул Николай. — Теперь я вижу.
— Это тебя отталкивает?
Он не ответил на вопрос прямо. Сказал:
— Мне нужны деньги. Много и как можно быстрее.
— Зачем? — спросила Алена.
— Сегодня были с Переверзиным в институте. — Николай словно не услышал вопроса. — Видел цех, прикинул пути подхода и отхода. У нас получится. Но без крови не обойтись.
— Как?
Собственный голос показался Алене похожим на крик вспугнутой птицы.
— Это в кино охранников обезоруживают, связывают и складывают штабелями, а они покорно лежат и ждут, когда грабители закончат. В жизни так не бывает.
— Ты занимался грабежами?
Николай жестко посмотрел на Алену:
— Я воевал. И я знаю, о чем говорю.
— Но… — Она помялась. — Надеюсь, мне не придется…
— Нет, — отрезал он. — Все сделаем мы с Романом. Ему тоже придется поучаствовать. Но ему пока лучше не знать об этом.
— Наверное, — согласилась Алена, опуская глаза.
Их третий товарищ словно ждал, когда заговорят о нем. В прихожей зажурчал дверной звонок. Румяный с мороза Роман подозрительно посмотрел на Николая, на спущенный гетр Алены и доложил, что вся необходимая аппаратура куплена, завтра можно будет заняться установкой «жучков» и «глазков» в банке.
— Бачевский велел пускать меня во все кабинеты, — закончил он. — Алена, Переверзин в понедельник в НИИ едет? Во сколько? Хочу воспользоваться его отсутствием.
— Ничего не надо, — сказал Николай.
— Чего не надо? Как не надо? — воскликнули одновременно Алена и Роман.
— Мы не будем играть в эти шпионские игры. В понедельник берем золото.
Слова Николая прозвучали подобно грому с ясного неба. Его товарищи недоуменно переглянулись.
— Ты хоть представляешь, во сколько мне обошлось оборудование? — поинтересовался Роман.
Алену волновал совсем другой аспект.
— Золота пока слишком мало, — сказала она. — Брать нужно, когда будет готова вся партия.
— Брать нужно сейчас, — возразил Николай твердо. — Пятьсот кило слитков нам не унести, не спрятать и не реализовать. Это слишком большой кусок пирога. Подавимся.
— Кстати о пироге, — пробормотала Алена. — Предлагаю обсудить наши дела за чаем. Взвешенно и обдуманно. Без скоропалительных решений.
— Роман, — обратился Николай. — Ты хочешь есть?
— Не откажусь.
— Мы не будем, — решил за него Николай. — Сперва дела, потом пироги.
— У меня трубочки, — просительно произнесла Алена. — С кремом.
Ей нужно было выиграть время, чтобы прийти в себя. Она оказалась не готовой к столь внезапной смене власти. Только что ей казалось, что она держит бразды правления в своих руках, и вдруг — нате вам, Николай распоряжается, как будто это была его идея. Как будто он нашел золото, а не явился на все готовое.
Алена раздраженно подтянула гетры и встала.
— Сядь, — сказал ей Николай. — Слушайте меня оба, слушайте внимательно. Жадность фраера сгубила, так говорят бандиты, и это правда. Сегодня в цехе было девяносто восемь слитков, я сосчитал, пока Переверзин с Вороновым бодались. За выходные и утро понедельника изготовят еще штук пятьдесят. В общей сложности получим около полутора сотен килограммов. Кто-нибудь из вас думал, как выносить такой груз?
