— Привет, — поздоровался Роман, не прерывая своего занятия.
Черная борода его заметно отросла, а верхняя губа, прежде гладкая, покрылась щетиной, готовой превратиться в усики. Он показался Алене очень красивым и отчужденным. На его лице не отражалось никаких чувств.
— Где Коля? — спросила Алена, оглядывая пустой двор.
— Уехал, — ответил Роман. — Садись, покатаемся вдвоем.
— Железо холодное. Мне нельзя.
— Я подушку прихватил. — Он действительно показал подушку. — Давай. Вспомним детство.
У них не было общего детства с качелями, тем не менее Алена подчинилась. На ней было длинное черное пальто с белым шарфом. Когда она села на подушку, между разошедшимися полами высунулись ее круглые колени, просвечивающие сквозь черные шерстяные колготки.
— Куда уехал Николай? — спросила она.
— Не знаю, — сказал Роман. — Спроси лучше почему.
— Почему?
— Мы поссорились. Он был против.
— Не хотел отдавать золото? На него не похоже.
— Что мы о других знаем? — Роман пожал плечами. — Да ничегошеньки.
— И он так просто ушел? — все никак не могла поверить Алена.
— Ну, не так просто. Мы всю ночь спорили.
— И?
— И он сказал, что ничего тебе не отдаст, — сказал Роман, мерно раскачивая качели. — Ни грамма. Что ты не стоишь этого. Ни одна шлюха не стоит таких денег.
— Я? — переспросила Алена. — Шлюха?
— Он в последнее время был не лучшего о тебе мнения. Сама знаешь.
— Выходит, вы мне не поможете? Маму будут мучить, а потом убьют?
Вспомнив повод, по которому она здесь появилась, Алена шмыгнула носом.
— Против был Николай, а не я, — сказал Роман и встал с качелей.
Она осталась сидеть, поджав ноги, чтобы не чиркать каблуками по земле.
— Он только свою долю забрал? — спросила она.
— Ничего он не забрал. Все у меня.
— Как?
— А вот так.
Алена подняла взгляд на Романа. Он не отвел взгляд. Вытащил руку из кармана и показал ей пистолет.
— Убедительный аргумент?
— Ничего себе! — вырвалось у Алены. — Не думала увидеть тебя с оружием. А тебе идет.
— Когда мы уходили от бандитов, — сказал Роман, — пришлось пострелять немного. С тех пор не расстаюсь. — Он любовно погладил пистолет и спрятал в карман куртки. — Так что Кольке пришлось согласиться с моим мнением. Он-то оружие выбросил, в отличие от меня.
— И где теперь…
Алена не договорила. Роман притворился, что неправильно ее понял.
— Николай? Кто его знает. Думаю, дальше воевать поперся. Там такие нужны. Ни кола, ни двора, и в башке тоже не густо. — Он засмеялся. — Зацени юмор. Николай-нидворай, хе-хе.
Алена поежилась. Холоднее во дворе не стало, но Роман был какой-то непривычный. Может быть, впервые в ее жизни он внушал ей страх. Что тут у них произошло? И где золото?
— Где золото? — спросила Алена.
— Ах да, ты ведь не ко мне приехала. Пойдем, покажу.
Роман мотнул головой. Она послушно пошла за ним. Возле подъездной дорожки стоял большой ящик, которого Алена сразу не заметила. Верх доходил Алене примерно до середины бедер. По длине ящик должен был уместиться в багажник.
— Можно открыть? — спросила она.
— Ты мне не веришь? — спросил Роман. — Думаешь, я тебе кирпичи подсовываю?
Алена заставила себя засмеяться. Ящик был заколочен гвоздями по всему периметру. Роман следил за ней без улыбки.
— Забирай, — сказал он.
— Я подгоню машину?
— Конечно. Отодвинь засов и заезжай. Только потом не забудь закрыть ворота.
Алене это не понравилось. Прежний Роман, которого она знала как свои пять пальцев, сам закрыл бы ворота.
Когда она неуверенно, как все женщины, подъехала к ящику задом, Роман остался стоять на месте, не проявляя желания принять участие в погрузке. Он спокойно смотрел на Алену и курил.
— Когда начал? — спросила она.
— Сегодня, — ответил он.
— Гляди, втянешься.
— Уже втянулся, — сказал Роман. — Мне нравится. Будешь?
— Нет, — покачала головой Алена. — Помню, с каким трудом бросала год назад. Ни за что не возьму в рот сигарету опять.
— Не зарекаются, любя.
— Что?
— Не зарекаются, любя, — повторил Роман. — Была такая старая песня. Бабушка без конца слушала.
— А, вспомнила, — кивнула Алена. — Только там поется «не отрекаются».
— Но смысл примерно тот же. Ладно, забирай золото. Ты ведь спешишь, я полагаю? Бандиты там тебя заждались. И мама вся извелась в темнице.
Ей почудилась издевка в его голосе. Или не почудилась?
— Поможешь мне? — спросила Алена.
— Нет, — сказал Роман и вернулся на качели.
Пришлось как следует повозиться самой. Открыв багажник, Алена выгребла оттуда все и переложила на заднее сиденье. Потом поставила ящик на попа и, раскачивая, придвинула к машине. Труднее всего было поднять накрененный ящик на борт и опрокинуть в багажник. Потом Алена минут пять пыхтела, устраивая груз таким образом, чтобы крышка захлопнулась.
— Кончила? — спросил Роман, приближаясь.
Да, он откровенно издевался. И держал в руке какую-то изогнутую железку.
— Кончила, — сердито ответила запыхавшаяся, покрасневшая Алена. — Что это?
— Гвоздодер. Бери, пригодится.
— Зачем?
— А вдруг бандиты тоже помогать тебе откажутся? Скажут: открывай ящик, показывай, что там у тебя. Вот ты гвоздодер и возьмешь. Видишь, тут лапка с прорезью? Поддеваешь шляпку и дергаешь, вот так.
Алена швырнула гвоздодер в багажник, села за руль и выехала со двора, оставив ворота открытыми. Она не знала, почему не поблагодарила Романа и даже не попрощалась с ним. Наверное, чувствовала, что тут что-то не так. Разгадка была проста. Ящик был набит кирпичами. Алена выяснила это, как только нашла съезд и остановилась там, где ее никто не мог потревожить. Неумело орудуя гвоздодером, она вскрыла крышку и некоторое время стояла возле открытого багажника. Раскуроченный ящик словно насмехался над ней, ощерившись наваленными внутрь кирпичами.
Когда Алена вернулась, ворота были по-прежнему гостеприимно распахнуты. Роман ждал ее у входа в дом.
— А теперь поговорим, — сказал он.
— Зачем ты это сделал? — нервно спросила Алена. — Зачем заставил надрываться, зачем обманул?
— А ты зачем обманула? Думаешь, я не понял, что про похищенную мамочку ты все выдумала? За дурака меня держишь?
