Он отправился в ванную комнату, где вызвал у себя новый рвотный позыв. Опустошив желудок, долго стоял под ледяным душем. Расчесал мокрые волосы, стянул на затылке резинкой. Тщательнейшим образом почистил зубы, побрился, натянул свои джинсовые доспехи. Несвежее белье и носки оставил на полу. Натянул кроссовки на босу ногу, нацепил темные очки. Побродив по дому, отыскал девять евро мелкими монетами, спрятал их в карман. Больше ничего не взял. Покинул виллу и побрел вниз. Местные жители у магазина смотрели ему вслед, пытаясь определить, сколько должен был выпить человек накануне, чтобы идти такой нетвердой походкой поутру.
Преодолев половину пути, Николай постоял возле инжирного деревца, которое объедала Алена. Лучше бы он ограничился слежкой издали. Приблизившись, он попал под воздействие ее чар. Точно глупый мышонок, сам готовый прыгнуть в пасть змеи.
Перебарывая головокружение, Николай наклонился и поднял с земли почерневшую кожуру инжира. Точно такое же гниение ожидает всех людей. Почему же мы так привязаны к виду своих и чужих оболочек? Когда срываем плод, нам важно, каков он внутри. Да, приятно полюбоваться апельсином или яблоком, но разве для этого мы их срываем или покупаем? Вкус, внутреннее содержание намного важнее. В человеческих же отношениях чаще всего этот принцип нарушается.
«Я философ, — подумал Николай, выпустив кожуру из пальцев. — Полудохлый философ, которому пора подохнуть окончательно».
Дойдя до лестницы, он еще раз перевел дыхание… но понял, что просто тянет время, и стал спускаться, осторожно ставя ноги на стесанные, местами обвалившиеся ступени. Все приходит в негодность и упадок, все когда-нибудь кончается. Так не все ли равно когда?
Торговый центр был почти пуст. Кто-то задержался по пути на пляж у автомата с напитками, кто-то покупал воду или полотенце. Что касается Николая, то он отыскал детский магазинчик и приобрел себе игрушечный пистолет, черный, блестящий, очень похожий на настоящий. Чтобы это не вызвало подозрения у голенастой продавщицы с раздутыми губами, он приобрел себе также пластмассового трансформера, которого выбросил в ближайшую урну. Денег после этого осталось как раз на стаканчик эспрессо, каковой и был выпит перед выходом на улицу.
Отдыхающие дружно валили на пляж, косясь на человека в джинсах и куртке кто с недоумением, кто с насмешкой, кто с подозрением. А человек этот шел вдоль улицы, решая, где закончится его жизненный путь. Может быть, захватить заложников в этом кафе и опохмелиться пивком напоследок? Нет, умирать нужно трезвым. Да и роль террориста Николая не устраивала: в мире без него этой швали хватает. Куда романтичнее погибнуть при ограблении банка. Именно то, что надо.
Дойдя до площади, где сходились три главные дороги города, Николай пересек ее и толкнул стеклянную дверь банка «Юнайтед».
Он прибыл.
29 июня. Полдень. Банк «АТМ Юнайтед»
Алена улыбнулась управляющему банка. Он улыбнулся ей.
— Еще кофе, госпожа Осокоркова?
Он разговаривал почти без акцента. То ли клиентура банка была соответствующая, то ли кто-то из родителей имел не болгарское происхождение. Его звали Веселин Танев. С таким именем ему следовало быть человеком улыбчивым и жизнерадостным, однако лицо его было скорее унылым, а фигура понурой.
— Нет, спасибо, — сказала Алена.
Господин Танев вздохнул так, словно своим отказом она разбивала ему сердце. Алена выразительно посмотрела на часы.
— Как я предупреждал, проверка может занять от пятнадцати минут до часу, — изрек Танев. — Все зависит от вашей кредитной истории, госпожа Осокоркова.
— Я собираюсь разместить в вашем банке немалую сумму, — сказала Алена.
— Да, вы говорили. Мы будем чрезвычайно рады этому обстоятельству.
— Миллион восемьсот тысяч евро. Я рассчитывала на более внимательное отношение.
Она притворилась, что собирается встать. Танев не проявил ни малейшего желания ее удержать.
Алена поняла, что сейчас решается ее судьба. Если служба безопасности «Юнайтед» раздобудет на нее какую-то порочащую информацию — а, скорее всего, так оно и будет, — то в других банках повторится та же самая история. Хоть в Болгарии, хоть где-то еще, хотя без денег отсюда попробуй выбраться. И что тогда? Становиться местной проституткой? Так ведь даже этого не дадут. Сегодня она покинула виллу, где остались два трупа. Как только обнаружат хотя бы один, то очень скоро доберутся и до Алены. Ей некуда деваться. Ее расчет строился на том, чтобы быстро открыть счет в здешнем банке и перевести туда все деньги с присвоенных карточек Романа. Подбирать к ним коды было некогда, да и вряд ли она справилась бы со столь сложной задачей. Ведь для этого пришлось бы постоянно торчать возле банкоматов, просматривающихся с помощью видеокамер. Заветную дату Алена уже попробовала, она не подошла ни к одной из девяти карточек. Других вариантов не было.
— У вас есть благотворительный фонд, господин Танев? — спросила Алена скучающим тоном.
— Нет, — ответил он. — Наш банк не занимается благотворительностью.
— Я имею в виду ваш личный фонд, господин Танев.
Его бровь шевельнулась. Это был единственный признак того, что он удивлен, заинтересован или заинтригован.
— Нет, госпожа Осокоркова. У меня нет личного благотворительного фонда. Я тоже не занимаюсь благотворительностью. И не даю денег в долг. Разве что в порядке кредитования. На общих условиях.
Алене будто кипятком в лицо плеснули. Должно быть, совсем неважно выглядела она после возлияний, секса и бессонной ночи. Годы брали свое. Будь ей двадцать лет, этот угрюмый тип не разговаривал бы с ней таким тоном.
— Если вы надумаете заняться благотворительностью, господин Танев, — заговорила Алена, — то я готова принять посильное участие. Скажите, куда перевести деньги, и я с удовольствием это сделаю.
На этот раз шевельнулась не одна бровь, а сразу две.
— О какой сумме идет речь? — осведомился Танев.
Кажется, они начали достигать взаимопонимания.
— Сто тысяч, — быстро сказала Алена.
Управляющий молча уставился на свои холеные пальцы, сплетенные в замысловатый крендель. Нетрудно было представить себе, как он поднимет голову, когда в дверь постучат и сюда войдет начальник службы безопасности. Нет, сообщение будет передано по телефону. Танев выслушает и, устремив на Алену невыразительный, безразличный взгляд, сообщит ей, что, к сожалению, банк не имеет возможности открыть для нее счет. Какие-то пустяковые, но обязательные к исполнению формальности мешают управляющему пойти на это. Госпоже Осокорковой лучше наведаться в другой раз.
А лучше не наведываться больше никогда, именно так прозвучит телепатический сигнал.
— Двести тысяч, — сказала Алена. — Это будет мой взнос в благотворительный фонд. — Не важно, кто его откроет и когда. Просто я сделаю перечисление сейчас, не сходя с места.
