– Это логично, – пожала я плечами, наблюдая, как Франсуа Превьер моет пол при помощи щелока и горячей воды. И то и другое нам любезно разыскал ван Сол, спустившись вниз и призвав горничных. – Разве не долг всякого родителя помочь своему сыну? Таким ходом он выбивал из игры всех прочих претендентов.
– На самом деле, – Дэни меня перебил, – дело в другом или не только в этом. Отношения канцлера ван Харта и лорда-коннетабля Биркелана никогда не были особо дружескими. Единственная сила в Ардере, которая может противостоять рыцарям Дювали – это «лиловые плащи» лорда Томаса.
– То есть, – лорд Виклунд отхлебнул из бутылки, – пострадать должен был я, как любимчик лорда-коннетабля?
– Похоже. – Дэни отобрал у великана бутылку. – Покровительство сильных мира сего – это палка о двух концах. А ваш менестрель пострадал бы вообще только потому, что он твой друг.
– Так что у дружбы тоже два конца, – бутылка перешла мне, и я отпила из горлышка, – но, господа, вынужден отметить, что интрига лорда Адэра не блещет ни изяществом, ни красотой.
– Ты не можешь поносить чужих интриг, пока не будешь интриговать лучше. – Патрик тоже не пропустил очереди, вытряхивая в себя последние капли со дна.
– Тем более, – поддержал друга Станислас, – что противопоставить канцлеру нам нечего. Мы попросту проглотим обиду, как проглотили твой, Цветочек, синяк.
– Точно, – ван Сол уже обстукивал стенки новой бутылки, чтоб залихватски выбить пробку одним резким ударом, – такова жизнь, пока мы никто, и звать нас никак.
– Ну не знаю, господа…
Я выхватила несчастную обстуканную бутыль и шарахнула ее донышком о балку полога. Пробка вылетела, стукнулась о потолок, о стол, о скрюченную спину Превьера и скрылась в окне.
– Меня зовут Бастиан Мартере граф Шерези, – это вино было шипучим и молодым, – и я немедленно отправляюсь к лорду канцлеру!
По дороге мы прихватили в некоей тайной кладовой еще одну бутылку или не одну, считать было решительно некогда. Процессию возглавлял ван Сол, он же отвечал за пополнение запасов. Дорога получилась довольно длинной, а запасы таяли и пополнялись с каждым привалом. Вечер сменился ночью, сигнал отбоя отразился от обеих лун.
Личная стража лорда-канцлера нас пропустила. Не без вопросов и рассмотрев все предоставленные пропуска, но все же пропустила. Адэр Ван Харт занимал целый комплекс строений на западе внутреннего замкового круга. Ван Сол уверенно провел нас по дорожке, извивающейся среди статуй, фонтанов и тесаных каменных скамеек. Двор, видимо, предназначался для прогулок и размышлений, меня же замутило от причудливых изгибов, ну или от предвкушения скорой встречи с всесильным канцлером.
У крыльца у нас опять проверили пропуска.
– Вас звали?
Простой вопрос начальника стражи вызвал некоторые затруднения. Виклунд с Доре переглянулись и захихикали, Уолес пнул Превьера, которого мы тащили с собой в качестве доказательства, Ван Сол пробормотал что-то непонятное и тоже пнул злосчастного пажа.
– Звали? – Я кивнула. – Определенно звали… Ах, как же его звали…
За спиной мне вполголоса подпел Станислас, к нему присоединились остальные. И пять нетрезвых голосов громким шепотом исполнили припев популярной песенки.
– Ожидайте, – вздохнув, велел стражник и скрылся за дверью.
Припев закончился, поэтому, развернувшись друг к другу и обнявшись за плечи, чтоб не упасть, мы затянули первый куплет, затем второй, на третьем начальник стражи вернулся:
– Войти может только Бастиан лорд Шерези.
Меня похлопали по плечам, потом по щекам, видимо, для бодрости.
– Иди, Цветочек! Покажи ему!
– Кому?
– Что именно должен показать граф Шерези?
– Мы куда-то пришли? Дэни, что у тебя звенит за пазухой?
– Прогоните кто-нибудь этого вонючку!
– Виклунд, велите Превьеру пойти прочь, вы его пленили, значит отвечаете за него.
– Пленных положено кормить…
Я глубоко вдохнула холодный, уже совсем осенний ночной воздух. Как можно было так набраться за столь короткое время? Ладно я, но они-то – мужчины.
– Если ты не выйдешь оттуда через час, – абсолютно трезвым голосом вдруг сказал Оливер, – обещаю тебе разнести тут все к фахановой матери.
– Ты настолько уверен в своих силах?
– Я уверен в «лиловых плащах». И если ван Сол правильно набросал нам рисунок этой интриги, мы сможем опереться на лорда-коннетабля.
Эффект фразы несколько смазался из-за икоты, одолевшей великана.
В двери я вошла слегка успокоенной. Если что-то случится, друзья выручат меня.
Внутри оказались крошечная прихожая и еще одна дверь, за ней – темная зала. Начальник охраны освещал мне путь соляным светильником, поэтому ни обстановки, ни гобеленов, которые угадывались на стенах, я не рассмотрела. Мы прошли сквозь залу, потом по коридору, поднялись по лестнице, остановились у приоткрытой двери.
– Сюда, граф, – стражник толкнул створку, – вас ждут в библиотеке.
Я вдохнула так глубоко, что заболело в груди, и шагнула из коридорной полутьмы в желтый свет комнаты.
– Ты опять надрался, Цветочек?
Меченый красавчик Гэбриел Ван Харт сидел за письменным столом.
Я выдохнула. Света было много, очень много. Может, потому, что на столешнице перед лордом Ван Хартом лежала развернутая карта.
– Я желаю видеть канцлера!
– Отец нездоров, расскажи мне, по какому делу желаешь его видеть. Я передам.
Я еще раз выдохнула, казалось, вместе с воздухом из меня вышли и остатки моей решимости, и тот пыл, с которым я стремилась к встрече с канцлером ван Хартом. Туше, Шерези. На этот раз ты проиграл.
В ухе лорда Ван Харта, той жалкой замены, которую предоставили мне обстоятельства, блестела серьга – адамантовая звезда ее величества. Значит, все у них с королевой произошло, все случилось, и ты, Бастиан, уже не являешься единственным настоящим миньоном Авроры.
Во рту было горько и противно, в голове – пусто, на душе – безрадостно.
– Ты мог бы присесть, – Гэбриел кивнул в направлении кресла, – или, вежливо поклонившись, удалиться. Ван Сол отведет тебя в солярий. Если желаешь, я предложу тебе некие снадобье от похмелья.
– А что, от болезни канцлера у тебя снадобий не нашлось? – Я решительно опустилась в кресло и, выставив вперед колено, оперлась на него.
– Я занят, Басти, – холодно ответил канцлеров сынок. – Или говори, зачем пришел, или проваливай. Чего ты хочешь?
Сатисфакции? Интрига твоего нового родителя поставила под удар моих друзей, я требую справедливости? И как ты себе представляешь справедливость, Шерези? Хороший вопрос. Дуэль? Смерть? Бесчестие поганого старикашки? На дуэль не вызывают через третьих лиц, бесчестие светит только мне, пьяному дворянчику, который не может толком даже сформулировать свои претензии.
