– Не доверяю я твоим снадобьям, – едва слышно шепнула я и проглотила пряную жидкость, оказавшуюся во рту.
– Это была порция на двоих, – его губы были у моих, – придется поделиться.
И начался поцелуй, пряный и бесконечный, проникающий и жаркий. Где-то в полутьме звякнуло расколовшееся стекло флакона, руки Гэбриела гладили мое тело, сминая кружево балетного костюма, я попыталась отстраниться, когда его ладонь встретила на талии застежку пояса.
– Пора прекращать эти игры, – зло сказал Гэбриел ван Харт, раздался щелчок серебряных звеньев, – милая.
Я дернулась, вскрикнула, ответила на поцелуй, ощутила, как напрягается его плоть, как плавится моя под его напором и, окончательно придя в себя, резко его оттолкнула, вскочив с постели.
– Нет.
Отпускать меня никто не собирался. Ван Харт схватил мои запястья и притянул к себе:
– Ты меня измучила, – жалобно проговорил он, зарываясь лицом в мои волосы, – я видел тебя во всех женщинах, как ты и обещала мне тогда, в розовом королевском саду, я не мог думать ни о ком другом, ты заставила меня сомневаться в своем мужском естестве. Я страдал.
Я лихорадочно осматривалась, пытаясь найти что-нибудь, чем можно огреть по голове ретивого кавалера.
– Когда ты узнал?
Снадобье, видимо, начало действовать, потому что я сообразила, что пока он говорит, за свою невинность я могу не опасаться. Пусть говорит. Пока я не обнаружу какой-нибудь увесистый предмет. Например, вот этот соляной светильник…
– Ты давно понял, что я?..
– У меня были подозрения. – Он оставил в покое мои волосы, но теперь его прохладные ладони гладили шею и ключицы. – Хотя кого я обманываю. Я ничего не подозревал до того момента, как увидел тебя у королевских покоев.
– Я была в маске, ты не мог меня узнать!
И гладить меня ему лучше перестать! Не там! Я ведь, фахан его раздери, тоже не из стали!
– Как ты думаешь, милая, сколько в Ардере людей, не женщин или мужчин, а вообще людей, у которых волосы отливают пурпуром? А форма скул? Ты думаешь, маска может скрыть их полностью? А уши? Я знаю твои мочки лучше собственных, я прикладывал к ним лекарства ночь напролет. И еще снять серьгу было разумным решением, – он кончиком пальца дотронулся до адаманта, – но прокол-то никуда не делся.
– Понятно.
Я неторопливо поднялась с постели, Гэбриел меня не держал, желая, видимо, рассмотреть женское лицо графа Шерези. Я подошла поближе к свету.
– Изобилие! – он щелкнул пальцами. – Теперь я уверен, что на полотне изображена именно ты!
– Туше! – Я приподняла светильник, пристроив его на плече на манер аллегорического рога, будто бы, чтоб усилить свое сходство с картиной, а затем столкнула этот соляной куб на голову собеседника. – Туше!
Стало темно и тихо, я побежала к двери, не нашла ее, потому что не удосужилась заранее выяснить, в какой она стороне, ринулась к противоположной стене, потом к окну. До земли было туазов десять, без веревки мне не спуститься. И куда, позвольте узнать, я побегу в костюме Спящего и с отнюдь не графскими прелестями его распирающими? К лордам Пересу и Рамосу, быть может?
Я села на подоконник. Глаза привыкали к полумраку, к тому же свет лун теперь был у меня за спиной. Дверь оказалась слева, мой пояс поблескивал на полу, а кровь на белых простынях выглядела черной.
Сердце екнуло где-то на уровне горла. Он умер? Гэбриел Ван Харт, дважды канцлерский сынок, меченый красавчик, посмеявшийся над моими чувствами, умер от моей руки?
Я прислушалась, ловя звуки дыхания или стон. Тщетно. Я же хотела его просто отключить. Ни один из знакомых мне парней не умер бы от удара по голове. Это невозможно! В груди защемило, по щекам потекли слезы. Поскуливая я пошла к кровати. Ван Харт лежал на боку, свесив одну руку. Ею он меня и схватил, когда я достаточно приблизилась.
– Ты жив!
– Не потому, что ты не старалась!
Гэбриел подмял меня под себя, навис всем телом, кровь из рассеченного лба капала мне на лицо, смешиваясь со слезами.
– Подожди, – я шмыгнула носом. – Давай обработаем твою рану и спокойно все обсудим. Гэб…
Я снова шмыгнула носом:
– Кстати, мне нужно высморкаться, а я этого сделать не могу, потому что ты держишь мои запястья. Отпусти! Обещаю не драться и не пытаться сбежать, Гэб.
– Я буду звать тебя Гэбриела. – Он оттолкнулся от постели и твердо встал на ноги. – По примеру нашего лорда-шута, одариваемого твоими услугами сверх всякой меры.
– Прости?
Ван Харт зажег свет, два настенных светильника по сторонам двери.
Его темно-каштановые волосы были черными от крови и блестели, казалось, он надел на голову диковинный рыцарский шлем.
– Мое прощение тебе придется заслужить, милая. – Ван Харт криво улыбнулся. – Для лорда Мармадюка ты Мармадель, для меня…
– А мое настоящее имя…
– Никого не интересует.
Я пыталась думать здраво. Сейчас главное – уйти от ван Харта без потерь, то есть с поясом и с возможностью его надеть. Главное – уйти, а дальше действовать по обстоятельствам. Можно броситься к королеве, и, если я прорвусь через кордоны фрейлин, она обязательно мне поможет. А еще – Мармадюк. Он-то защитит меня от меченого красавчика?
– И кстати, – ван Харт подошел к умывальному столику и налил в таз воды, – настоятельно советую тебе не делиться ни с кем нашим с тобой секретом. Иначе оба ардерских канцлера будут осведомлены о королевском перевертыше, о джокере, припасенном у нее в рукаве, а явный джокер, милая Гэбриела, перестает быть джокером и переводится в разряд низших карт, как известно любому игроку.
Я промолчала, наблюдая, как он смачивает в тазу льняной лоскут и смывает кровь.
– Ах да, – как будто ему только что это пришло в голову, – сразу после этого тебя казнят за подлог личности. Скорее всего, обезглавят.
И он изобразил простецкую пантомиму, закончив ее выпученными глазами и свешенным изо рта языком.
– Что тебе нужно? Я имею в виду, какую выгоду ты намерен извлечь из моей ситуации?
– Как ты изящно формулируешь! – саркастично воскликнул ван Харт и зашипел от боли, когда вода попала на рану. – Я еще не придумал, как именно тебя использовать.
– Наверное, как инструмент? – не менее саркастично сказала я. – Ты же так используешь доверившихся тебе людей?
– Я, по крайней мере, не пытаюсь их убить. – Он поморщился. – А еще, милая, мне больше любопытно сейчас, как тебя хочет использовать лорд Мармадюк вкупе с нашим величеством. Очень любопытно, какой расклад попытаются закрыть Цветочком Шерези. Что он делает с Мармадель, мне и без того понятно, и тут я претендовать ни на что не буду, брезгуя объедками…
