– Мне пора! – Я поднялась и, выдернув из стопки простыню, принялась увязывать в нее свои пожитки.
Правду говорят: что знают двое, знает и свинья. Ее величество, Мармадюк, ван Харт, Патрик… Кто еще? А может, все вокруг осведомлены об этой моей дырявой тайне и только делают вид, что нет, а сами потешаются за спиной?
– Ты уходишь?
– Ты уже спрашивал, – огрызнулась я. – Да, ухожу.
– Куда?
– В Шерези!
– Я с тобой. – Лорд Уолес достал из-под кровати холщовый мешок.
– Куда?
– В Шерези, если граф меня пригласит. – Он улыбнулся. – Или в фаханову бездну, или в Малихабар, здесь я никому не нужен и в любом случае собирался покинуть Ардеру.
– Нам придется идти пешком, – предупредила я его, – денег нет и купить лошадей нам не на что.
– У меня нет, – Патрик снял с пояса пухлый кошель, – а у тебя достаточно.
– Откуда? – Я растянула горловину, сумма действительно была внушительной.
– Это те деньги, которые были зашиты тобою в матрац. Кажется, ты получил их за картины у доманского купца Пучелло.
– Ты притащил их из миньонской казармы? – Я отдернула руку, будто обжегшись. – Они отравлены!
Лорд Уолес покачал головой:
– Это экю, Басти, солнечные монеты.
– Отравленные экю! – Я лихорадочно терла ладони о штаны, как будто таким образом можно было избавиться от яда.
Патрик перекатился с пятки на носок и с занудством хабилиса начал вещать:
– Солнечные экю, которые имеют оборот во всей Ардере, прибрежной части Скасгардии, Домании и Тарифе производятся методом горячей штамповки королевским монетным двором Ардеры из золота.
Я потрогала пальцами рассыпанные на простыне монеты и не умерла.
– А золото, – продолжал Патрик, – единственный металл, колдовству фей неподвластный, стало быть, смертная бледь их отравить не может!
– А тебя? – Я ссыпала наши деньги обратно в кошель. – Ты-то не из золота, как ты не побоялся вернуться в казарму?
– Я не из золота. – Патрик все еще покачивался и продолжал учительствовать. – Но эликсир лорда Альбуса, как, впрочем, и любое снадобье, выводится из организма не за один день, поэтому я смог забрать монеты, не опасаясь отравиться.
– Ты самый умный из нас, Уолес! – восхитилась я, но кошель повесила на свой пояс. Если я смогу сторговать пару лошадей подешевле, остатка суммы хватит на ремонт флигеля в Шерези. – Интересно получается, значит, «золотая кость» – это не иносказание? У королевских потомков действительно скелет из благородного металла?
– Да и нет. Это не аллегория, но, если верить хроникам, золотых костей у потомков немного – один-два хряща или фаланга пальца, или вообще – зуб.
Я слушала, не прекращая сборов, тащиться с сундуком не хотелось, в простыню многое не помещалось, фамильный меч пришлось пристегнуть к перевязи, а кристалл – просто засунуть в карман.
– Хорошо, что у Авроры не зубы, – хихикнула я, – это смотрелось бы устрашающе. Кстати, милорд, а каким образом мы собираемся миновать стражу?
– У меня есть план. – Лорд Уолес был само спокойствие. – А ты подумай о том, что написать.
– Кому?
– Оливеру и Станисласу. Если мы покинем их без объяснений, они ринутся на поиски, заподозрив… Да мало ли, что они могут заподозрить, но действовать будут непременно.
А ведь и правда. Я вспомнила эпичную осаду госпиталия и всплеснула руками.
– Но они-то о моей маленькой особенности не знают?
– Не знают, – успокоил меня Патрик. – Но это не отменяет ни нашей дружбы, ни рыцарской клятвы, данной именем Спящего.
Он подошел к столу и достал из-под скатерти лист бумаги, а из кармана – угольный карандаш. Я, оставив у кровати уже свернутый и связанный тюк, тоже приблизилась.
– Для начала давай решим, почему мы покидаем Ардеру?
– Ты первый, – предложила я с толикой коварства.
– Я здесь лишний, – грустно сказал Патрик, – я упустил время, когда мог продемонстрировать свои таланты, и лишился не по своей вине покровительства хабилиса Джесарда. Пока я спал, правила игры изменились, и я за ними не успеваю.
– Это не повод бросать друзей!
– Я собираюсь вернуться через год, получив степень какого-нибудь университета. А почему бросаешь друзей ты?
– Потому что Гэбриел ван Харт узнал мою тайну и хочет меня использовать!
– И?
– И мне нужно сделать так, чтоб использовать меня он не смог!
Лорд Уолес молча смотрел на меня, размышляя:
– Значит, ты не бежишь, а отступаешь, чтоб, аллегорично выражаясь, собрать войска?
Я кивнула.
– Каким образом?
– Я собираюсь превратиться в настоящего мужчину, дружище. В Шерези, не в самом замке, а неподалеку от него, живет моя фея, дарующая имена, она-то и сделала тот самый артефакт, который позволил мне притворяться графом все это время. Фея должна мне еще одну услугу, так как получила плату вперед. Я потребую от нее окончательной трансформации. Лорд Мармадюк сказал, что такое волшебство возможно.
– То есть лорд-шут знает?
– И ее величество, – вздохнула я, – королева видела все с самого начала, так как на золотую кость волшебство фей не действует.
– М-да, – лорд Уолес хмыкнул, – это почему-то не приходило мне в голову, хотя лежит на поверхности. Видимо, потому, что я не знал, каким образом тебе… тебя… Ах, Басти, я не знаю, как к тебе обращаться!
– Меня зовут Бастиана. – Я поклонилась, держа ладони по-женски, треугольником вниз.
– И ты-женщина абсолютно непохожа на себя-мужчину?
– Хочешь посмотреть?
– Обязательно, – Патрик улыбнулся, – но не сейчас. Тебе не кажется, что мы тянем время, чтоб кто-нибудь пришел и уговорил остаться?
Я схватила карандаш:
– Ван Харт сказал, что если не вернусь в его покои до рассвета, он расскажет мою тайну обоим канцлерам.
– И чем он подтвердит свои слова, если тебя в замке уже не будет?
– Да! А потом граф Цветочек Шерези вернется во всем блеске своей мужественности и докажет всем, что канцлеров сынок солгал!
«Мои драгоценные друзья, – вывела я вверху листа, – Станислас, Оливер. Неотложные дела требуют моего срочного присутствия в Шерези…»
Я помусолила карандаш и добавила дюжину восклицательных знаков.
«Патрик лорд Уолес любезно согласился сопровождать меня…»
– А можем ли мы покинуть дворец без разрешения ее величества? – вдруг пришло мне в голову.
– То, что лорд Мармадюк вернул фамильные кристаллы, развязывает нам руки. Формально – можем.
