Интересно, а у моей феи, дарующей имена, крылья есть? Мысли она читать точно не умеет, иначе торговаться с ней у меня бы не получилось. Но крылья-то у нее есть?
– Нету! – проорал Караколь раздраженно. – У фей-изгнанниц нет крыльев! Прекрати! Ты мешаешь мне колдовать!
Моник дернула меня за волосы, боли я не почувствовала, зато ощутила себя как будто внутри фиалкового бутона, фиолетово-лилово-черной воронки, и внутри пульсирующего фиолетово-лилово-черного дождевого червя. А еще до того, как ощутила себя червем (не исключаю и такого эффекта от фейского колдовства) поняла, что Караколь открыл путь.
И уже много-много позже, когда осталась одна и смогла раскрыть свой разум, не опасаясь быть подслушанной, впустила в себя тщательно скрываемую мысль. Патрик лорд Уолес жив, его лицо я видела за спиной Караколя. Мой друг жив и спасет меня. Потому что друзья прощают друзей, даже если те – глупцы и проламывают головы рукоятками мечей.
Эпилог
Ее величество любовалась закатом, опершись локтями о перила балюстрады. Лорд наш Солнце прощался с миром, его закатные лучи, будто пальцы музыканта, перебирающего струны волшебной лютни, играли струями большого королевского фонтана, в честь окончания празднеств работающего на полную мощность. Вода выстреливала в небеса на высоту пятнадцати туазов, так что для того, чтоб рассмотреть место, где струи изгибались, устремляясь обратно к земле, приходилось задирать голову. Ее величество улыбалась. Цвет воды был насыщенно-лиловым, ее цветом, цветом Авроры.
– Довольна? – Мармадюк подошел неслышно и оперся локтями о перила, прислонившись плечом к плечу ее величества. – Подданные в восторге, а слухи, что вода в столице изменила цвет, разнеслись далеко за пределы дворца. Площадные предсказатели сулят благоденствие и процветание Ардеры под короной Авроры.
– Как тебе это удалось?
– Слухи? Да все как обычно, бродячие театрики и пара-тройка специально подготовленных менестрелей, которые только и ждут советов и указаний.
– Я про цвет.
– Если киноварно-красный смешать с холодным синим, на выходе он даст тот самый лиловый оттенок, который в Ардере льстиво называют адамантовым. Цветочек мне все доступно написала.
– Мы с тобой дураки, Мармадюк.
– Только я, милая. – Шут приобнял величество за плечи, чем вызвал недовольное шевеление в рядах стоящих поодаль фрейлин. – Только я…
– Да ладно, – королева прислонилась виском к камзолу шута, – оба хороши, стратеги фахановы. Если бы мы не стали выжидать, а сразу дернули за ниточки убийства феи Богдены…
– И что бы нашли? Ну пользовала покойница наших куртизанок, так к ней, наверное, половина столицы за услугами хаживала. Хотя что я говорю? Точно половина. Да и ведь хорошо в канву ложилось: прибытие в столицу миньонов, убийство, покушение.
– Как в дамском рукоделии – на лицевой стороне идиллическая сцена, а с изнанки – хаос и узелки, – улыбнулась Аврора.
– В дамском! Вот уж точно!
– А все потому, что ты, дурак, женщин нисколечко не уважаешь! Поэтому тебе даже в голову не пришло, что наследник наш не мужского пола!
– А тебе, можно подумать, пришло!
– Вот потому я и говорю, что оба дураки!
– Ну ладно, хорошо, – шут отстранился и покаянно сложил на груди руки, – ты права, моя королева, мы с тобой оба – дураки.
На лице ее величества выражение удовольствия от победы сменилось сначала растерянностью, а затем понимающей улыбкой:
– Ну уж нет, милый. Носи это звание в одиночестве. Итак?
– Все не так уж плохо, – Мармадюк опять придвинулся к Авроре и обнял ее за плечи, – мы знаем, что Ригель – женщина, что у нее есть меч Арктура и фея, чтоб им воспользоваться.
– Фея-мужчина!
– Ригель – женщина, фея – мужчина. Мы не могли бы разгадать эту головоломку, тут я требую от тебя отметить изящную фигуру речи, если бы не Патрик лорд Уолес и его поломанная голова. Ты же подаришь страдальцу бриллиантовую сережку?
– Подарю! Но знай, что мода носить мой личный знак в ушах мне не нравится.
– Расскажешь об этом законодателю адамантовых мод графу Цветочку при встрече.
Аврора погрустнела:
– Мне очень жаль нашу девочку, за роль джокера ей приходится платить неподъемную цену.
Мармадюк опустил глаза:
– Ригель оставит ее в живых, это пока главное.
– Надолго ли?
– Пока Ригель будет уверена, что Басти нужна нам с тобой, девочке ничего не грозит. Мы не повторим ошибки и лучше переоценим врага.
– А наш интерес к Бастиану Мартере графу Шерези выразится…
– Мы направим на его спасение экспедицию. Твои миньоны уже прядут ушами, ожидая королевского приказа. Лорд Оливер Виклунд, лорд Станислас Доре и лорд Патрик Уолес, связанные с графом клятвой вечной дружбы, просят королевского соизволения на подвиги.
– Мы его даруем, пусть разыщут и вернут мне моего любимчика!
– Я почему-то уверен, что там будет и четвертый претендент на подвиг.
Аврора кивнула:
– Повелеваю возглавить экспедицию Гэбриелу ван Харту.
– Вот за это я тебя и люблю, умнейшая из женщин, – Мармадюк потрепал Аврору по голове, как отец разумное чадушко, – а пока наши цыплятки будут искать Цветочка, мы с тобой зачистим здесь поляну.
– А вот этого я совсем не люблю.
– Никто не любит. Но заговор был, и мы должны его не только раскрыть, но и примерно наказать виновных. Если не прольем кровь мы сейчас, это придется делать нашим последователям и гораздо более масштабно. Уважение заслуживается долго, а теряется в один миг.
Королева кивнула, затем громко проговорила, обращаясь к фрейлинам:
– Подготовьте писчие принадлежности в королевском кабинете и доставьте туда немедленно лордов ван Харта, Виклунда, Доре и Уолеса.
Леди Сорента не стала переспрашивать, какого именно из ван Хартов ей нужно доставить, с некоторых пор поименованная четверка стала устойчивым сочетанием.
Королева с фрейлинами удалилась в кабинет, а лорд-шут простоял на балюстраде до темноты. И если рядом с ним находился бы кто-нибудь еще, он бы слышал, как его шутейшество напевает грустно и вполголоса: «Ах, как же его звали… его ведь как-то звали… определенно звали…»
