Теперь нам становится более ясным, каким образом дети, чей мозг в возрасте до шести лет функционирует преимущественно на таких низких частотах, оказываются способны поглощать те совершенно невероятные объемы информации, чтобы уверенно чувствовать себя в своем окружении. Способность столь эффективно обрабатывать данные – это важнейшая неврологическая адаптация, направленная на облегчение информационно-насыщенного процесса вхождения в человеческую культуру. Человеческие сообщества и нравы социумов меняются так быстро, что в передаче культурных моделей поведения при помощи генетически запрограммированных инстинктов не было бы никакого проку. Маленькие дети внимательно наблюдают за своим окружением и поглощают житейскую мудрость, исходящую от родителей, непосредственно в подсознательную память. Так родительские убеждения и модели поведения становятся для детей их собственными.
Исследователи из Института изучения приматов при Киотском университете обнаружили, что детеныши шимпанзе тоже учатся путем простого наблюдения за своими матерями. В серии проведенных экспериментов мать-шимпанзе обучили распознавать японские иероглифы, обозначающие различные цвета. Когда на экране компьютера возникало записанное по-японски название того или иного цвета, обезьяна выбирала его из нескольких предлагаемых образцов. Если цвет выбирался правильно, ей вручалась монета, которую она должна была опустить в автомат и получить вкусный фрукт. Во время таких тренировок рядом с матерью-шимпанзе находился ее детеныш. И экспериментаторы были немало удивлены: пока мать забирала из автомата заработанные фрукты, детеныш включил компьютер, увидел на экране иероглиф, выбрал нужный цвет, получил монету и вслед за матерью устремился к фруктовому автомату. Ошеломленным исследователям не оставалось ничего другого, как заключить, что дети могут усваивать сложные навыки путем простого наблюдения за родителями и не нуждаются в активном наставничестве с их стороны.
У людей, как и у шимпанзе, основополагающие модели поведения, убеждения и отношения, наблюдаемые детьми у своих родителей, запечатлеваются в виде синаптических путей в подсознании. Единожды зашитые в подсознании, такие программы управляют нашей биологией всю оставшуюся жизнь… если только не найти способ их перепрограммировать. Если вы склонны недооценивать изощренность такого программирования, я рекомендовал бы вам вспомнить, как ваш собственный ребенок впервые произнес услышанное от вас ругательство. Я уверен, что вы обратили внимание на то, с какой точностью были воспроизведены оттенки вашего произношения, ваших интонаций – даже контекст, в котором оно прозвучало, наверняка был сходен.
А теперь, принимая во внимание точность этой системы фиксации поведения, подумайте, какими окажутся последствия, если вы то и дело будете слышать от своих родителей: «Ты дурак», «Ты никогда ничего не добьешься», «Лучше бы ты и на свет не появлялся» или, скажем, «Ты слюнтяй и слабак». Бездумно, не отдавая себе отчета и внушая ребенку подобные вещи, родители явно не понимают, что все эти замечания запечатлеваются в его подсознательной памяти в качестве непреложных «истин» столь же несомненно, как биты и байты на жестком диске вашего настольного компьютера. На ранних стадиях подсознание ребенка еще недостаточно развито, чтобы критически воспринимать родительские словоизлияния и не относиться к ним как к подлинным характеристикам своего «я». Увы, как только эти словесные определения окажутся записанными в подсознании, они приобретут статус «истин» и будут исподволь формировать поведение и потенциал ребенка в течение всей жизни.
Примерно в возрасте шести лет мы делаемся менее восприимчивы к внешнему программированию, и в нашей мозговой активности начинают все отчетливей преобладать высокочастотные альфа-волны (8–12 Гц). Альфа-активность соответствует спокойному состоянию сознания. Пока большая часть наших органов чувств (глаза, уши, нос) наблюдают за окружающим миром, сознание уподобляется органу, представляющему собой что-то вроде зеркала, которое отражает внутреннюю деятельность клеточного сообщества нашего тела. Это осознание своей «сущности».
Приблизительно в двенадцатилетнем возрасте в ЭЭГ ребенка начинают наблюдаться продолжительные периоды еще более высокочастотной активности, называемые бета-волнами (12–35 Гц). Бета-состояния мозга характеризуются как «активное или сосредоточенное сознание» – именно такую мозговую активность вы проявляете, когда читаете эту книгу. А недавно в мозговой деятельности человека была выделена пятая, еще более высокочастотная составляющая – гамма-волны (больше 35 Гц). В этом диапазоне частот мозг работает в состояниях «пиковой производительности» – она наблюдается, например, у пилотов во время посадки самолета или у профессиональных теннисистов, принимающих «влет» мощную подачу.
Когда мальчики и девочки превращаются в юношей и девушек, их подсознание оказывается битком набито самой разной информацией, от знания того, как просто ходить, до «знания», что из них никогда ничего не выйдет – или наоборот, до выпестованного действительно любящими родителями соображения, что у них все получится, лишь бы захотеть. Совокупность генетически запрограммированных инстинктов и убеждений, воспринятых нами от родителей, и образует то самое подсознание, которое может подавить как способность противостоять нажиму мануального терапевта, так и всю решимость с Нового года перестать подрывать свое здоровье таблетками или обжорством.
Пока сознание занято грезами, подсознание неизменно стоит начеку, эффективно управляя поведением.
Вернемся к клеткам, которые столь многое могут рассказать нам о нас самих. Я уже много раз говорил, что каждая отдельная клетка обладает собственным интеллектом. Но имейте в виду: объединившись в многоклеточное сообщество, клетки начинают прислушиваться к «коллективному голосу» организма, даже если этот голос навязывает им губительное для них поведение. Наша физиология и наше поведение согласуются с «истинами» этого централизованного голоса, – и конструктивными, и деструктивными.
Говоря о силе подсознания, я все же хочу подчеркнуть, что его вовсе не обязательно представлять себе неким ужасным, всеподавляющим фрейдистским источником деструктивного «знания». В действительности подсознание – это бесстрастное хранилище программ, деятельность которого имеет непосредственное отношение к регистрации сигналов окружающей среды и реализации запечатленных поведенческих моделей. Это программируемый «жесткий диск», на котором записывается наш жизненный опыт. Что же до программ, о которых я здесь говорю, то они представляют собой заданные «на аппаратном уровне» поведенческие модели типа раздражение-отклик. Раздражениями, активирующими эти поведенческие модели, могут быть сигналы, улавливаемые нервной системой во внешнем мире или же исходящие изнутри нашего тела – различного рода эмоции, удовольствие, боль. Будучи воспринят, сигнал автоматически запускает поведенческий отклик, которому мы уже обучились. Люди, отдающие себе отчет в автоматическом характере таких реакций, нередко говорят, что у них были нажаты «нужные кнопки».
Прежде чем в результате эволюции возникло сознание, функции мозга животных ограничивались теми, которые мы относим к числу подсознательных. Их более примитивный ум представлял собой простую систему раздражение-отклик, которая автоматически реагировала на внешние раздражения, задействуя генетически запрограммированные (инстинктивные) или несложные приобретенные модели поведения. Животные не прибегают к этим моделям «сознательно», скорее всего, они вообще не задумываются над тем, как им себя вести. Их поведение – это такие же запрограммированные рефлексы, как моргание в ответ на дуновение ветра или подергивание ноги при ударе молоточком по коленному суставу.
