Маркиз в испуге остановился. Тем временем его нагнали жрецы и окружили плотным кольцом. Один из них выступил вперед и спросил суровым голосом:
– Кто ты такой? Как посмел проникнуть в наш храм и помешать богослужению?
Маркиз с трудом нашел в себе силы ответить, однако вспомнил о своем благородном происхождении, гордо вскинул голову и проговорил:
– Я не какой-нибудь простолюдин. Я – маркиз Энрико Дондоло, член Совета Двадцати, благородный патриций Светлейшей Венецианской республики, двенадцать поколений моих предков записаны в Золотую книгу Венеции.
– Что за бессмысленные слова он произносит! – проговорил один из зеленоглазых жрецов, повернувшись к своему соседу. – Должно быть, это один из дикарей, обитающих на северных островах, расположенных за Зеленым морем.
– Поистине удивительно, – ответил ему второй жрец, – поистине удивительно, как он сумел добраться до Священной Альмариды. Неужели северные дикари научились благородному искусству мореплавания? Неужели они освоили науку вождения кораблей? Этак они сотнями приплывут сюда, в прекрасную Альмариду!
– Мы не можем этого допустить! Мы непременно казним этого святотатца, однако прежде он должен признаться, как попал на наш благословенный остров.
В это время позади алтаря раздался протяжный звон, как будто кто-то ударил в медный гонг. Звон наполнил весь храм и долго не стихал. Жрецы замерли, на их лицах проступил почтительный испуг, какой жители монархий испытывают перед лицом своего государя или его влиятельных вельмож.
Алтарь раздвинулся, образуя посредине широкий проход, в котором появился человек… точнее, создание, лишь отдаленно похожее на человека, – небольшого роста, хрупкое, как подросток, с непропорционально большой головой с удлиненным затылком, необычно большими глаза пурпурного цвета и маленьким ртом. Носа же не было вовсе. Но еще более удивительным, чем отсутствие носа, был цвет кожи этого создания, – ярко-голубой, как весеннее небо. Одето оно было в такую же багряную накидку, как и жрецы.
При виде него жрецы почтительно склонились, сложив руки перед грудью, и в один голос произнесли некое протяжное и звучное слово, которое, как понял маркиз, выражало их смирение и безграничную преданность.
Один из жрецов, стоявший ближе других к маркизу, чувствительно ткнул его в бок, из чего маркиз сделал вывод, что ему тоже следует выказать свое почтение.
Голубое существо пересекло зал и приблизилось к маркизу и окружающим его жрецам.
– Что здесь происходит? – осведомилось оно.
При этом маркиз с удивлением увидел, что существо говорит, не раскрывая рта. Его голос словно звучал в головах присутствующих, как их собственные мысли.
Старший из жрецов выступил вперед, преклонил одно колено и ответил почтительно:
– Древний, этот человек проник на наше богослужение и прервал молитву. За одно это он достоин смерти. Мы полагаем, что он – дикарь с одного из северных островов…
Голубое существо прервало жреца:
– Ни один дикарь не смог бы переплыть море и добраться до Альмариды. Этот человек не дикарь и прибыл сюда не из других земель, но из другого, далекого времени, а возможно, и вообще из другого мира. Его не следует убивать. Я желаю поговорить с ним, дабы узнать, как он сумел преодолеть преграду времени, преграду между мирами.
– Древний, твоя воля – закон! – ответил жрец. – Да будет все по слову твоему!
Внезапно рядом с маркизом кто-то появился. Маркиз не видел этого человека, но чувствовал его дыхание, а потом услышал и голос:
– Ваша светлость, вам же здесь неудобно, извольте перейти в опочивальню!
– Не мешай! – раздраженно проговорил маркиз, но было уже поздно – прекрасный храм задрожал, как дрожит нагретый полуденным солнцем воздух, и рассыпался на множество частей.
Маркиз находился в собственной библиотеке. Свечи в канделябре догорели, рядом стоял слуга и тряс хозяина за плечо.
– Ваша светлость! – говорил он озабоченно. – Вы заснули, свечи догорели… Я вас посмел побеспокоить… позвольте перевести вас в опочивальню!
– Отстань, дурак! – отмахнулся от него маркиз. – Ты мне помешал…
Он огляделся по сторонам.
Это была его библиотека, его палаццо, его мир. От прекрасной Альмариды не осталось и следа.
Но он видел эту удивительную страну! Он побывал в ней!
– Кто там? – Голос матери за дверью звучал тревожно.
– Это я, мама, открой!
– Кто? – изумилась мать. – Ты, Надя?
– Ну да, я, твоя дочь. Ты что, меня не узнаешь? Открывай уже! – заорала Надежда.
– И незачем так кричать, – заворчала мать, гремя замками, – я еще не оглохла и прекрасно слышу.
Однако Надежда с удовлетворением отметила, что мать стала закрываться на все замки, стало быть, вняла ее словам. А скорее всего на нее повлиял эпизод с захлопнувшейся дверью.
– Ты чего, ключи от моей квартиры забыла? – ехидно спросила мать.
– Я просто тебя пугать не хотела, так неожиданно заявилась, – ответила Надежда, оглядываясь.
– Вот именно. Что у тебя случилось? – строго спросила мать. – С Сашей все в порядке? От детей что-нибудь?
– Да все хорошо. – Надежда не нашла коробку с лампой на том месте, где оставила ее позавчера, и в душу закрались тревожные сомнения.
– Что ищешь? – Мать заметила, что Надежда вертит головой, и сразу взяла быка за рога.
Надежда тоже решила не тянуть резину – ведь в машине человек ждет. И не простой человек.
– Да вот тут… – она все же помялась, – я у тебя в прошлый раз коробку оставила.
– Лампу? – Мать засияла. – Ой, спасибо тебе, Надя, такая вещь замечательная! Я понимаю, что ты заранее подарок привезла на мои именины и спрятать хотела, чтобы я раньше времени не обрадовалась, но тут мы с ключами этими отвлеклись… В общем, ты извини, я уж открыла и посмотрела. А как включила – такая красота! И главное, не ширпотреб какой-то, а ручная работа, ни у кого такой нет. Спасибо, дочка, самый лучший подарок!
«Караул!» – едва не застонала Надежда в голос.
И что теперь делать? Если она сейчас заберет лампу, мать никогда ей не простит. Но если не вернет «паука», это чревато большими неприятностями.
– Надя, – мать смотрела грустно, и у нее по-детски задрожали губы, – значит, это не мне?
– Тебе, – Надежда обняла мать, – конечно, тебе. Но понимаешь, когда я купила, то не посмотрела как следует, а потом дома включила эту лампу, смотрю – так кустарно все сделано, все контакты кое-как заизолированы. Это же электричество, это опасно, я тебе как инженер говорю. Короче, – вдохновенно врала Надежда, – я хотела ее в ремонт отвезти, а потом уже тебе отдать. Так что я сейчас ее заберу, а как раз к твоим именинам снова привезу.
