Под дверной ручкой я увидела аккуратный кусочек линолеума, который был прибит гвоздиками к двери. Под ним обнаружилась замочная скважина. Вынув из сумки пару отмычек, я попробовала справиться с замком. Вряд ли тут сложная конструкция. Вскрыть получилось с первого раза. Помня, что когда Сергей вышел опустошить ведро, дверные петли не издали ни звука, я приоткрыла дверь и снова отошла к стене. Если в доме почувствуется сквозняк, то Бураков сам выйдет мне навстречу. Если же нет, то я сама пойду к нему. Еще одна попытка уловить какие-то звуки ни к чему не привела. Из помещения пахнуло ароматом затхлости и запустения.
Я постояла еще. Никого, похоже, никакой сквозняк не волновал. И тогда я осторожно зашла в дом, оставив дверь приоткрытой.
Больше всего я боялась очутиться в кромешной темноте, но, слава богу, такого не произошло. Взгляд выцепил из полумрака короткий коридор, который поворачивал в комнату или в кухню — оттуда и шел тот слабый свет, который еле-еле доходил до задней двери.
Я пошла вперед. Перед каждым шагом проверяла, скрипит ли пол. Все было тихо — так, словно этот дом не видел ни одной живой души, словно не из него вышел Сергей Бураков, словно не он исчез потом внутри, закрыв за собой дверь.
Мне оставалось сделать буквально пару шагов, чтобы дойти до поворота, но свет вдруг заслонила фигура человека. Увидев меня, он застыл на месте, что-то держа в руках.
— Сергей? — спросила я.
— Да, — тут же последовал машинальный ответ.
Ну, вот и ладушки.
— Тихо, Сергей, — попросила я, — не двигайтесь. Я знаю вашу сестру Машу, и она попросила вас найти по одному срочному делу. Я не имею желания как-либо навредить вам.
Сергей шагнул ко мне, загораживая просвет.
— Вы кто?
— Назад! — приказала я.
Сергей послушался и отступил. В руках его я увидела синюю эмалированную миску с каким-то мусором, среди которого легко различались яичная скорлупа и картофельные очистки. Кстати, миска тоже могла послужить оружием. Гарик как-то рассказывал, как четверо здоровенных оперов не могли попасть в квартиру, куда их вызвал бедолага-муж, потому что суровая супруга нанесла ему, слегка подвыпившему, множество телесных повреждений. Дверь-то им открыли, но через щель нервная женщина успела огреть кого-то из ребят пустым тазом. Видно, лучшего оружия решительная дама под рукой не обнаружила.
— Поставьте то, что у вас в руках, на пол.
Сергей наклонился и опустил на пол миску с объедками.
— В доме, кроме вас, еще кто-то есть?
— Один, — прозвучал тихий голос.
— А теперь развернитесь ко мне спиной и идите вперед. Держите руки за спиной. И очень не советую оказывать сопротивление.
— Да я и не собирался…
Мы прошли в комнату, где был диван, на котором я увидела смятое постельное белье. Значит, он ночевал тут. Это как минимум.
— Вы что-то сказали о Маше, — сказал Сергей через плечо. — Как там дела? Она в порядке?
— В порядке.
— Я под прицелом никогда не был, — произнес Сергей. — Если пришли поговорить, то опустите пистолет, пожалуйста.
В следующую секунду он развернулся и бросился на меня. Я резко шагнула в сторону, а Сергей, промахнувшись, по инерции «ушел» мимо, хватаясь руками за воздух, но, не удержавшись на ногах, упал в старое кресло. Я навалилась сверху, вжала колено в его поясницу, лишая возможности вырваться, и заломила его руку назад и вверх. По себе зная, что такой болевой прием ни для кого не пройдет незамеченным, я намеренно дала понять Сергею, что повторное нападение будет большой ошибкой с его стороны.
Достав наручники из заднего кармана джинсов, я быстро защелкнула их на его запястьях. Через минуту лодыжки Сергея постигла та же участь. Оставалось только перевернуть его с живота на спину и снова уронить в кресло. Далось мне это нелегко — мужик имел отнюдь не тщедушное телосложение. Оставалось обойти дом, таким образом я убедилась, что, кроме Сергея и меня, здесь больше никого нет. Осмотр занял пару минут.
— Все в порядке, — объявила я достаточно громко. Майор должен был услышать.
Поставив стул в середину комнаты, я села напротив связанного Буракова, включила диктофон.
— Красивая, — улыбнулся он. — И сильная.
Достав удостоверение, я дала ему возможность рассмотреть его во всех подробностях.
— Не стоило мне лезть во все это, — облизал он губы. — Кто ж поверит, что я ни при чем.
— Посмотрим, — успокоила его я, — если вы готовы быть со мной откровенным.
— Говорить буду только в полиции. Вызывайте.
— И в полиции тоже будете. Кстати, она уже в пути. Но начнем нежно ворковать сию секунду, не дожидаясь их прибытия.
— Да я вас впервые вижу!
— Как и я вас. На фото вы слегка… спокойнее.
— Машка наняла частного детектива для моих поисков?
— Машка переживает, — ушла я от прямого ответа на его вопрос. — Она без брата теперь совсем одна на этом свете осталась. Уехал, оставил немного денег, а потом и вовсе исчез с горизонта. Бросил сестру, получается.
— Я звонил, — сквозь зубы процедил Бураков.
— Угу. Прямо телефон оборвали.
Сергей молча отвернулся к окну. На кухне что-то забулькало.
— Что это такое? — спросила я. — Метадон варите? Вот это я удачно зашла.
— Там кипятильник, — объяснил он. — Я чай заварить хотел. Выключить надо.
Пришлось сходить на кухню и выдернуть вилку кипятильника из розетки.
— Как там сестра? — снова спросил Сергей, когда я вернулась и заняла место на стуле. — Как она?
— Ходит в школу, не голодает.
— И все?
— Ну, больше я ничего не знаю, — соврала я. — Она не особенно идет на контакт, знаете ли. Сложилось впечатление, что ее запугали.
— В смысле — запугали? Какая тварь это сделала? — занервничал Сергей.
— Думаю, что она боится собственного родного брата. Кажется, что он за каждый неверный шаг мог ее наказать. Бил ее, к примеру. Заступиться некому — Маша, как и вы, сирота. Ни папы, ни мамы, а дом — тюрьма. Тот, кто старше и сильнее, тот и правит балом. Вы всячески показывали ей, что она должна подчиняться. Я ничего не путаю?
— Путаете, — хмуро ответил Сергей. — Никогда ее не бил. Может, где-то и перегнул палку, но это было нужно… С ней трудно, поэтому и ругались сильно… Это она говорит, что я ее бил?
— Нет, она этого не говорила. Но такие мысли могут возникнуть.
Бураков опустил голову на грудь, потом резко поднял на меня взгляд.
— Наверное, мне лучше все рассказать, — произнес он. — Все равно вы меня сдадите ментам, верно?
