Я вспомнила фарфоровую фигурку собаки, стоявшую на столике в комнате Зои Константиновны.
— И удар был настолько сильным, что женщину вырубило прямо на месте… Ну да, вы же охранник… курсы самообороны…
— Это было именно самообороной, — подтвердил Сергей. — Все случилось очень быстро, без шума и пыли. Положил ее на пол и хотел уйти, но тут в гостиницу вернулись вы. Ну, ничего, зато статуэтку эту обтер краем рубашки и поставил на место. Выбрался из комнаты в тот момент, когда вы зависали над духовкой. Переждал на веранде, потом переполз в кусты, а там уже садами добрался сюда.
— Как же вы проникли в гостиницу, не поделитесь? Ни один замок ведь не был взломан.
— Войти было легче, чем выбраться оттуда, — сказал Сергей. — Мать Толубеева совершенно не думала о том, что вскрыть входную дверь можно очень легко — замок-то старый, хоть и врезан в дверь на совесть и сидит крепко. Подумайте сами, леди частный сыщик, как бы вы пробрались в дом среди бела дня, не привлекая внимания? Я подскажу: вы бы избегали всякого шума. В прямом смысле. Поэтому я не стал трогать окна, я просто взял с собой отвертку.
— Натворили вы дел, Бураков, — вырвалось у меня. — Ну, просто Гудини какой-то.
— Я все рассказал, как оно было, — спокойно ответил Сергей. — Я отвечал на ваши вопросы и ни разу не солгал.
В коридоре послышались шаги. Я подошла к двери в комнату и спряталась за ней.
— Не вздумайте, — шепотом приказала я Сергею. — Кто бы это ни был — он должен зайти в эту комнату как ни в чем не бывало.
Сергей усмехнулся и перевел взгляд на дверной проем.
— Ты где? — послышался знакомый мне голос. — Слушай, чего скажу…
В комнату вошла Клава. Меня она пока еще не увидела, но положение Сергея оценить успела. Шагнула к нему, зажав рот ладонью.
— Ох…
— Не кричи, теть Клав, — устало сказал Сергей. — Не надо.
— Да кто же это тебя так? — сквозь ладонь бормотала Клава. — Поздно? Почему поздно?
— Ты присядь, — попросил Сергей и вдруг вмиг осунулся. — Отдохни, некуда торопиться.
— Олега нашли, — сказала Клава, словно не слыша его. — Не знаю теперь, что будет.
— Будем долго разговаривать на эту тему, — прозвучал голос майора Пашкова, который зашел вслед за Клавой в дом и сделал это так тихо, что даже я не услышала его шагов. Он остановился на пороге комнаты, и я тут же вышла из-за двери.
— Ну, коне-е-е-ечно, — пропела Клава и едва заметно покачала головой, — городская-то наша не могла не поучаствовать. А чего спряталась-то? Меня испугалась?
— Наоборот, вас не хотела испугать, — сказала я. — Иначе тоже пришлось бы вас… зафиксировать.
— Оказал сопротивление? — кивнул майор на связанного Сергея.
— Была попытка.
— Вы целы?
— Цела, — успокоила я Пашкова.
— Ребята будут здесь с минуты на минуту, — деловито произнес он. — Вы все выяснили?
Последний вопрос был обращен ко мне. Нет, я выяснила не все, но узнала то, о чем Сергей молчал несколько лет. И если все, что он рассказал, действительно так и было, то произошедший в лесу инцидент с участием Игоря Толубеева, скорее, действительно напоминал несчастный случай. Но уйти от ответственности у Буракова, пожалуй, не получится. Попытка ограбления со взломом, причинение тяжких телесных… продолжать не было смысла. Все закончилось.
На улице послышался шум подъезжающей машины. Захлопали двери, застучали тяжелые форменные ботинки по ступенькам крыльца. Сергей и Клава посмотрели друга на друга, а потом в дом ворвалась полиция.
— Откладывать нельзя, Егор Егорович, — пыталась я убедить майора. — Сейчас надо допрашивать. Не позже. Я требую дать мне возможность поговорить с Клавой, пока вы ее не отпустили.
— Она покрывала преступника, — спокойно напомнил майор. — За сокрытие улик знаете, что бывает?
— Разумеется, знаю. Только надо разобраться в степени вины Сергея и этой женщины. Вы намерены их держать под стражей до выяснения всех обстоятельств?
— Буракова — точно, а вот с Клавдией надо что-то решить.
— Так дайте мне возможность это сделать! — повысила я голос.
— Вы забываетесь! — хлопнул ладонью по столу майор. — Вы и так получили больше, чем позволено!
— У меня свои полномочия, Егор Егорович. А дело, если вы еще не поняли, у нас общее. Я требую.
Пашков вдруг выдал трехэтажную фразу, большинство слов в которой я не смогла бы повторить при всем желании.
— Полегчало? — спросила я.
— У вас полчаса, Татьяна, — произнес он. — Идите в соседний кабинет, я распоряжусь, чтобы вашу Клаву привели туда.
— Спасибо, Егор Егорович.
Я зашла в кабинет, где, кроме старой школьной парты и трех стульев, ничего больше не было. В помещении стояла духота.
За окном просигналила машина.
Вместе с Клавой в комнату вплыл сильный запах корвалола. Ее сопровождал молоденький сержант, который занял третий стул, который стоял около окна.
Несмотря на сильное амбре лекарства от сердца, Клава выглядела так же, как и всегда. Щеки не бледные, губы не посинели. Руки не дрожат. Взгляд решительный, вид внушительный.
Однако все эти внешние признаки спокойствия могли быть ложными. И я не решилась ее допрашивать в прямом смысле. Мы должны были поговорить, а не пообщаться как следователь с преступником.
— Ничего не скажу, ничего не знаю, — выдала женщина сразу, сев за парту и сложив руки на груди. — Что хочешь делай — все равно ничего не знаю.
— Как там Зоя Константиновна? — спросила я. — Вы были у нее в больнице?
— Была. Лежит, что ей теперь-то сделается. Поправляется.
— Это очень хорошие новости, — улыбнулась я. — А что теперь будет с гостиницей?
— А тебе какое дело?
— Клава, я не просто так спрашиваю.
— А я все равно ничего не скажу.
— Мы, конечно, можем просидеть в молчании все тридцать минут, которые мне выделили для общения с вами. Посмотрим друг на друга или на стены в этой комнате, но если вы думаете, что я хочу, чтобы вы очерняли Сергея, то сильно ошибаетесь.
Клава за словом в карман не полезла:
— А тебе зачем знать что-то о Сереже? Ты его нашла? Вот и радуйся. Парня теперь посадят ни за что. Вот ведь красота, правда? Ты ведь этого добивалась?
— Сержант, — попросила я, — не принесете воды? Тут очень душно.
— Не положено, — отказал сержант.
— «Валокордина» напилась, спасибо, — поджала губы Клава.
— Ну, если не нужно, тогда, может, поговорите со мной? — не оставляла я попытки дать ей понять, что не имею цели отправить за решетку ее или так оберегаемого ею Сергея. — Мы разберемся в том, что произошло. Вы только расскажите мне все, что знаете. Потому что это не только в ваших интересах — вы и Сереже можете помочь.
