Тетя знала, что я не рассиживаюсь долго за завтраком, когда занимаюсь очередным делом, поэтому приготовила еду с вечера.
Я рассказывала ей, что веду расследование в бассейне, поэтому провожу там целый день, и даже не удивилась, когда обнаружила в холодильнике контейнер с заботливо приготовленным обедом.
Все-таки тетушка, несмотря на некоторые свои недостатки, — замечательный человек, обо мне ведь никогда так искренне не беспокоились. Даже отцу было как-то наплевать, поела я или хожу голодная, чем занимаюсь и где пропадаю. Отдал меня преспокойно в Ворошиловку и на этом посчитал свой родительский долг выполненным — завел себе другую семью и думать забыл о дочери.
Возможно, я и преувеличиваю, но после того, как отец женился, я разорвала с ним все отношения.
Думаю, он не сильно переживал по этому поводу, раз даже не поинтересовался, что со мной и вообще, жива ли я.
Я написала на листке бумаги записку для тетушки: «Спасибо за вкусный завтрак и замечательный обед, ты — чудо!», после чего собрала сумку и вышла из квартиры.
Эх, надо бы купить какой-нибудь милый сувенирчик для тети Милы — поздравить ее с Новым годом. Хотя я натура совершенно не сентиментальная, о праздниках забываю, да и вообще они для детей, но тетушке будет приятно мое внимание, да и чем старше человек становится, тем сильнее он напоминает ребенка…
Сидя в машине, я еще раз проверила, все ли с собой взяла.
В файле были аккуратно сложены мои документы — Макс сделал все, как я просила, у меня теперь имелся и поддельный диплом о высшем образовании, и сертификат, согласно которому я являюсь мастером спорта по плаванию и имею первый разряд. Остальные документы тоже были на месте, поэтому я завела машину и выехала на дорогу.
В половине восьмого утра я уже заходила в здание бассейна.
Как всегда, дверь мне открыла дежурный администратор — та же женщина, что и вчера, поинтересовалась, к кому я. Я пояснила, что продолжаю стажироваться, только сегодня — у Сержаковой.
— И еще мне нужно в отдел кадров, — сказала я.
— Отдел кадров работает с восьми утра, — пояснила администратор. — А Любовь Александровна пока не пришла. Если хотите, можете подождать ее внизу.
Я решила не нарушать традицию и подошла к автомату с напитками. Будем сочетать приятное с полезным — работу с дегустацией кислородных коктейлей.
В восемь в бассейн зашла немолодая женщина среднего роста, одетая в зимнюю дубленку и теплую шапку. По сравнению с шапкой, которая казалась явно женщине не по размеру, ее лицо, и без того маленькое, и вовсе терялось. Женщина выглядела усталой и какой-то замученной — создавалось ощущение, что каждое движение дается ей через силу. Она сняла верхнюю одежду, переобулась в сменную обувь, после чего повесила дубленку на специальную вешалку для инструкторов.
Я догадалась, что это и есть Любовь Александровна Сержакова, тренер, про которую мне рассказывала Надежда.
Я удивилась, почему тренеры не раздеваются в своих кабинетах, но потом вспомнила, что тренерские предназначены прежде всего для спортивного инвентаря и рабочих вещей, поэтому персонал и пользуется общим гардеробом. С тем лишь отличием, что одежду вешают не на крючки, а на вешалки.
Любовь Александровна была одета в черный спортивный костюм, по всей видимости, не из дешевых, и качественные кроссовки. У нее были короткие каштановые волосы, уложенные в прическу «боб», которые кое-где тронула седина. Телосложение у Сержаковой было среднее, когда-то — спортивное. Однако сейчас, с возрастом (на вид ей было около пятидесяти лет), мышцы утратили былую упругость, кое-где появилось лишнее.
Но женщину нельзя было назвать полной — она выглядела в соответствии со своим возрастом. Если бы Сержакова вздумала худеть, то наверняка бы превратилась в мумию, на ее месте я всего лишь подкачала бы мышцы, чтобы соответствовать спортивному тренеру.
Глаза Сержаковой скрывали очки с тонкой золотистой дужкой, стекла их были затемнены книзу, поэтому цвет глаз было не разобрать. Да и я стояла не так близко от женщины — возле автомата со стаканом недопитого коктейля — и делала вид, что поглощена своим занятием.
Сержакова бросила в мою сторону быстрый взгляд, и я решила, что пора завести с ней беседу.
— Доброе утро! — вежливо поздоровалась я. — Меня зовут Женя Охотникова, и я прохожу стажировку у Надежды Викторовны Чекулаевой, чтобы потом работать в вашем бассейне. Вы ведь — Любовь Александровна Сержакова?
— Да, именно так, — сухо кивнула женщина. — Чекулаева сегодня выходная, вам следует подойти в четверг, в ее смену.
— Я знаю, — сказала я. — Но мне разрешили смотреть за тем, как проводят уроки другие инструкторы. Я принесла с собой все необходимые документы, отнесу их в отдел кадров… Надежда Викторовна говорила, что вы очень опытный тренер, и если вы разрешите, я бы понаблюдала за вашей методикой преподавания…
— Дело ваше, конечно, — все так же неприветливо пожала плечами Любовь Александровна. — Только зачем вам смотреть на мои уроки, раз вы стажируетесь у Чекулаевой? Приходили бы к ней на занятия, и все.
— Но мне посоветовали смотреть, как преподают другие инструкторы! — возразила я.
Сержакова пожала плечами:
— Дело ваше, хотите — смотрите, только не мешайте. Я не люблю, когда меня перебивают и лезут с расспросами во время занятий.
— Вы даже меня не услышите! — заверила я ее. — Буду сидеть тише травы ниже воды, вопросы задавать не буду!
— Проходите наверх через второй этаж, — велела Любовь Александровна.
Да, общительной особой ее явно не назовешь: ведет себя так, словно я — враг народа, не меньше. Или, может, ей не нравится, что у ее коллеги есть стажер? Может, ей неприятно, что у Чекулаевой есть ученица, а у нее — нет?
Надо бы узнать, какие отношения между этими двумя инструкторами. Пока что у меня создалось ощущение, что Любовь Александровна злится на весь белый свет.
Ни капли не смутившись от столь холодного приема, я взяла ключ от шкафчика и прошла на второй этаж. Потом подумала, что шкафчик мне не нужен — плавать я сегодня не собираюсь, из вещей у меня только документы, контейнер с едой да профессиональные инструменты — то есть «жучки» и отмычки. Ничего из вышеперечисленного я оставлять не собиралась, поэтому положила ключ в сумку и вышла из раздевалки через душевую в бассейн.
Никого, кроме меня, здесь еще не было, только дверь третьего от сауны кабинета была приоткрыта. Стало быть, это тренерская Сержаковой. Что ж, примем к сведению, надо будет осмотреть ее при случае.
Все остальные комнаты были заперты на ключ, дверь на черную лестницу тоже оказалась закрытой. Придется ждать Любовь Александровну, чтобы та открыла мне дверь и я смогла отнести свой контейнер на кухню. Не пользоваться же сейчас в самом деле отмычками!
Тренер вышла из своего кабинета и посмотрела на меня жестким, каким-то колючим взглядом.
