Сколько времени им придется провести в этой пыльной комнате под скатом крыши? И как долго Неделя будет соблюдать приличия? Где гарантия, что он не овладеет Наташей силой? Говорит он красиво, но дед дал ему отличную характеристику: «Вор и бандит, на котором клейма ставить негде». Раз он с такой легкостью убивает мужчин, то почему бы ему не насиловать женщин? Ведь Наташе деваться некуда. Она не побежит в полицию жаловаться. Ей придется терпеть.
Или искать защиты… у Айвара.
Скрывая смятение, Наташа стала осматривать новое место обитания. Ванная комната, совмещенная с туалетом, размещалась рядом со спальней. Кроме того, на втором этаже имелось еще три двери. За двумя из них находились захламленные чуланы. Третья была заперта. Заглянув в замочную скважину, Наташа увидела лишь темноту.
— Что ты там забыла? — спросил Неделя.
Его голос, неожиданно прозвучавший за спиной, заставил Наташу подскочить на месте. Она поспешно повернулась к нему лицом. Краска залила ее лицо.
— Испугалась? — он засмеялся. — Правильно. Никогда не позволяй подкрадываться к себе сзади.
— Пошляк! — выпалила Наташа.
Его лицо вытянулось.
— Ты что, белены объелась? Я ничего такого не имел в виду.
Оставив его стоять в коридоре, Наташа отправилась в ванную комнату. Вода была едва теплой, но подкручивать колесико бойлера она не решилась. Приняв душ, она вернулась в спальню с махровым тюрбаном на голове. Одеяние ее состояло из просторной футболки и спортивных бриджей на голое тело. Постиранные вещи пришлось оставить сушиться в ванной, и Наташе было неприятно думать о том, что Неделя вздумает их разглядывать или даже трогать. Его присутствие раздражало ее все сильнее.
Неделя действительно принял душ после Наташи и, разумеется, не оставил без внимания белье и колготки, висящие на бечевке. Незатейливые вещицы тронули его. Они показались ему знаком доверия, оказываемого Наташей. Порой она была слишком капризной и раздражительной, но ее состояние было объяснимо. У девушки вся прежняя жизнь пошла прахом, она не знала, что с ее родителями и что ждет дальше ее саму. Для этого Неделя и находился рядом. Чтобы защитить, успокоить, поддержать.
И не спугнуть неосторожным взглядом или словом.
Отведя взгляд от Наташиных вещей, Неделя забрался в облупившуюся чугунную ванну и принял такой холодный душ, что в висках заломило, но зато из головы разом вышибло лишние мысли.
Когда он вошел в комнату, Наташа лежала лицом к стене, укрытая единственным одеялом. Не обнаружив нигде сброшенной футболки, Неделя сердито обругал себя за то, что продолжает думать о том, о чем думать не следует.
— Ты ему все рассказала? — спросил он, имея в виду деда.
— Все, — пробормотала Наташа глухо.
— А он?
— Сказал ни о чем не беспокоиться. Мы можем оставаться здесь, сколько понадобится.
— Я знал, что здесь будет классно, — кивнул Неделя. — Со мной не пропадешь.
— Это я уже поняла.
А что, если взять и забраться к ней под одеяло? Вдруг не откажет?
Взгляд Недели застыл, как у кота, подкрадывающегося к птичке. Он сделал маленький шажок вперед.
К счастью, в этот момент в дверь постучала Ирина и сообщила, что через десять минут гостей ждет торжественный ужин.
Спустившись вниз, Неделя и Наташа обнаружили накрытый стол и колдующую рядом Ирину в клетчатом фартуке и неизменных полосатых гетрах. Интригующе улыбаясь, она пообещала познакомить их с традиционной эстонской кухней, состоящей, по ее выражению, из простых, но сытных блюд.
— Как отдохнули? — игриво осведомился Саша Черный, вышедший к ужину в бежевом фетровом сюртуке с витыми шнурами на груди. От него пахло одеколоном и нафталином.
— Спасибо, прекрасно, — улыбнулась Наташа.
— Голова не болит?
— Если и так, то сейчас подлечимся, — подмигнула Ирина и покинула комнату.
Возвратилась она с подносом и принялась расставлять перед едоками дымящиеся тарелки с супом. Обмениваясь оживленными репликами, все дружно заработали ложками. Неделе суп не понравился. В нем было много чего намешано: и ячневая крупа, и перловка, и картофель, и горох, и даже клецки. Не доставало лишь соли и перца, отчего похлебка была совершенно безвкусной.
— Нравится? — спросила Ирина.
— Специй не хватает, — отметил Неделя, кривясь.
— А ты добавь кастмеда, — предложила Ирина, кивая на соусницу с подозрительной белесой жижей.
— Что это за хрень?
— Не хрень, а молочная подливка, без которой невозможно оценить по достоинству эстонскую кухню. Лей, лей, не жалей.
Неделя рискнул, и тотчас пожалел об этом. Похлебка сделалась мутной и кислой на вкус. Положение спасало лишь темное пиво «Сааре», выставленное на стол дедом.
— Настоящий эстонский ужин получился, — похвалила Наташа, когда с основными блюдами было покончено. — Ты, Ира, наверное, не только местную кухню, но и язык знаешь?
— Немного, — похвасталась Ирина. — Чтобы выучить эстонский, в первую очередь следует освоить произношение гласных. «А» звучит как в слове «сядь». «О» следует произносить как в слове «бьет». А «у» произносится со сложенными трубочкой губами. — Ирина сопроводила рекомендацию, протяжно протянув: «чу-у-уть».
— Скажи что-нибудь по-эстонски, — попросил Неделя, чтобы поддержать разговор.
— Хеад исту, харра Сергей и харра Наталья, — улыбнулась Ирина.
Отметив про себя, что все ударения падают на первый слог, Наташа заинтересованно приподняла брови:
— Что это значит?
— Она пожелала вам приятного аппетита, — рассеянно пробормотал Саша Черный, уставившись на дисплей своего мобильника.
Весь вечер ему приходили какие-то сообщения, на которые он изредка отвечал.
— Что пишут, дед? — не выдержал Неделя.
— Ерунду разную, — был ответ. — Один старинный приятель хочет дом в Литве купить, а за советами ко мне обращается. Как будто Литва и Эстония — это одно и то же.
— Для них вся Прибалтика одно и то же, — вставила Ирина с кислым видом.
— Пожалуй, мне пора на боковую, — сказал старик, зевая. — Для вас, может, еще время детское, а я, знаете, привык ложиться рано.
— День, ночь — сутки прочь, — вспомнил тюремную прибаутку Неделя. — Помню, по первой ходке я все старался спать подольше. Думал, так время быстрее идет.
Дед, покосившись на него, встал, пожелал всем доброй ночи и вышел.
— Не любит о прошлом, — пояснила Ирина вполголоса. — Он теперь совсем другой жизнью живет.
— Это я понял, — сказал Неделя и тоже зевнул, протяжно и с наслаждением. — Что-то и меня тоже в сон клонит. Пойдем, Наташа?
