– Как ты там? Как тебе живется в том доме? – наконец спросила мама.
Я заерзала на стуле. Я так долго ждала, чтобы оказаться дома. Мне хотелось выплеснуть все, что давило на сердце. Но мама выглядела такой счастливой. Как я могла взвалить на нее еще одну большую ношу?
– Насрин Баджи относится ко мне хорошо, – выдавила я. – Мне повезло, что я работаю на нее.
– Хорошо, – выдохнула мама. – Я знаю, это нелегко, но ты у меня очень сильная.
Сильная? Что значит быть сильной? Был ли у меня какой-то другой выбор? Прежде чем я успела что-то сказать, входная дверь распахнулась. Вошел отец. Он направился прямо ко мне и обнял, его лицо тут же стало мокрым от слез. И тогда я тоже заплакала. Впервые с тех пор, как вернулась домой. Когда я отстранилась, в комнате стало тихо.
– Извините. – Я вытерла глаза.
– Ничего, – сказала мама, – здесь ты свободна.
Дверь снова открылась.
– Думала, мне послышалось…
– Парвин!
Я подбежала, чтобы обнять ее.
– А где Омар?
– Ох, Амаль. – Парвин поморщилась. – Он отправился на день открытых дверей.
– День открытых дверей?
– Ну да, в школу-интернат, ты ведь помнишь?
Ах да. Теперь я вспомнила наш с ним разговор у ручья. Казалось, это было целую вечность назад.
– Он начинает осенью, и нужно было, чтобы новые ученики приехали туда и провели вместе выходные. Он будет так расстроен, что пропустил твой приезд!
– Ну ничего, я рада, что все идет своим чередом, – ответила я нашей служанке.
И в самом деле. Если уж у меня отняли будущее, то по крайней мере у Омара оно осталось…
В тот вечер мы ужинали во дворе. Я положила себе пряную курицу со свежими пшеничными роти, которые мама только что приготовила. Я понятия не имела, насколько сильно скучала по маминой еде, пока не откусила кусочек. Хамид был великолепным поваром, но для меня в мире не было ничего, что могло бы сравниться с маминой едой.
– Знаешь, что я учусь читать? – сказала мне Рабия.
– С ней занимается Сима, – кивнула мама. – Через несколько недель она начнет ходить в школу.
– А когда же я смогу пойти? – нахмурилась Сафа.
– Когда ты будешь хорошо себя вести! – ответила Рабия и показала язык.
В их спор тут же вмешалась Сима. Мать подхватила Сафу и усадила себе на колени. Когда разговор зашел о подготовке к свадьбе сестры Хафсы, все заговорили одновременно, и мне было трудно сосредоточиться. Я была ошеломлена смехом, болтовней и визгом моих сестер. Я так скучала по этим милым сердцу звукам! Я пыталась успокоиться и впитать эти звуки в себя, чтобы, когда придет время уезжать, они остались со мной, в моем сердце…
Раньше я жаловалась Омару на шум и беспорядок в доме и использовала любую возможность, чтобы сбежать на поля сахарного тростника, когда сестры начинали сильно шуметь. Почему меня так раздражала болтовня сестер? Почему я огорчалась, когда должна была делать что-то по дому? Почему потребовалось оставить обычную жизнь позади, чтобы понять, насколько она на самом деле мне дорога?
– Ладно, девочки, – сказала мама, когда последний горячий роти исчез из кастрюли. – Сима, присмотри за малышкой, пока я не уложу девочек.
– Я сама могу это сделать, – сказала я.
– Ну что ты! Ты наша гостья и скоро уедешь. Лучше отдохни.
Гостья? Это было всего лишь брошенное вскользь замечание. В нем не было ничего обидного. Но назвать меня гостьей в моем родном доме… Это слово камнем упало мне в душу.
Глава 33
Я помогла Сафе и Рабие облачиться в желтые платьица для менди
[10]. На сегодня были намечены свадебные торжества, это был мой любимый день. Потому что в отличие от завтрашней церемонии, которая могла оказаться не такой веселой, менди был радостным праздником, где все танцевали, пели и украшали руки и ноги друг друга хной – делали мехенди.
– Спасибо, что одела девочек, – сказала мама, когда вошла в нашу комнату. – Вот ваши наряды. – С этими словами она передала нам с Симой свежевыглаженную одежду.
Я надела оранжевый шелковый камиз и зеленые чуридар
[11], которые надевала в конце прошлого года на свадьбу кузины. После того как я долго носила простой хлопок, эта ткань казалась безумно гладкой и как будто светилась!
– Выглядишь прекрасно, – сказала Сима. – Оранжевый тебе всегда шел.
– Ты тоже прекрасно выглядишь, – ответила я сестре. – Но что-то не могу вспомнить твоего наряда. Мама покрасила мой старый в другой цвет?
– Нет. Это совсем новый наряд! – Она усмехнулась. – Портной дважды делал мерку, чтобы убедиться, что все сидит как надо!
– Красиво, – сказала я. И была рада, что Сима надела платье. Однако я все-таки слегка опечалилась, ведь теперь Сима, по сути, стала старшей сестрой – вместо меня.
Наш разговор прервал стук в дверь.
– Амаль!
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. По голосу сразу стало ясно – Хафса!
– Ты вернулась! – Она обняла меня. – Я только что узнала. Не сомневалась, что твой отец сможет найти деньги! Я знала, что у него получится!
– Да нет, я здесь только на выходные, – проговорила я.
– Ох! – Улыбка подруги сразу погасла.
Хафса замолчала и посмотрела на Симу, потом снова на меня.
– Все равно рада, что ты здесь, – наконец сказала она. – Как ты?
– Трудно, но я справляюсь, – ответила я.
И снова наступила эта странная тишина. Я ждала, что она начнет расспрашивать меня о поместье, о Джаваде Сахибе и о том, каково там жить. И я могла бы подробно ей обо всем рассказать. Но вместо этого мы просто молчали. Хафса уставилась в пол. Я откашлялась.
– Как там госпожа Садия?
– Очень хорошо! – оживилась Хафса. – По-прежнему задерживает нас после уроков.
– Да, – Сима кивнула, – кое-какие вещи никогда не меняются. Особенно здесь.
– Ну, кроме того здания, верно? – заметила Хафса. Потом повернулась ко мне. – Оно открывается на следующей неделе. Мы все ошибались, когда гадали, что там будет.
– Про какое здание ты говоришь?
– То, с зеленой дверью, – ответила Хафса. – Я оказалась права – его строила семья Хана Сахиба, но выяснилось, что это вовсе не фабрика. Это центр по обучению грамотности.
