— Ее оформить за копейки можно, — подсказал Феликс, — декларация ни тебе, ни мне не понадобится.
— Это хорошо. Подними-ка капот! — мужчина явно искал в машине изъян, чтобы придраться и сбить цену. Но все оказалось в полном порядке.
— Товар у меня компактный, легко реализуемый, — глаза мужчины сузились.
— Какой?
Он прищурился так сильно, что белки глаз стал совсем не видны.
— Партия героина, — шепотом произнес он. Феликс даже не сразу понял:
— Чего?
— Партия героина, говорю. Ты мужик интеллигентный, я же вижу, то ли музыкант бывший, то ли художник, — покупателя сбили с толку длинные волосы Феликса, стянутые на затылке в хвост. — Среди твоих друзей наверняка сбыть такую штуку — не большая проблема. В розницу, конечно. Я по опту отдам, подъем большой.
Феликс выставил перед собой ладони:
— Знаешь что, мужик, я тебя не видел, ты мне ничего не говорил, лучше иди отсюда.
— Как знаешь. Я хорошую сделку тебе предложил, зря отказываешься, — в голосе неудавшегося покупателя не было ни обиды, ни презрения, а глаза выражали только недоумение, мол, чего ерепенишься?
— Иди. И лучше возле меня не появляйся.
— Пока, — бросил мужчина и медленно зашагал вдоль ряда машин, ни одна из которых ему уже больше не нравилась после того, как он положил глаз на джип «чероки».
— Вот так-то, — сказал Феликс и от расстройства закурил, присев рядом с Забродовым на подножку машины.
— По-твоему, он серьезно говорил или дурака валял?
— Конечно, серьезно, — зло усмехнулся Феликс, — тут и не такое услышишь.
— Тогда почему ты отказался?
Феликс посмотрел на Забродова, пытаясь понять, серьезно он говорит или шутит. Все-таки они довольно давно не встречались, мало ли что могло измениться в жизни человека?
Новые времена принесли новые нравы и занятия. Многие из старых знакомых, из тех, кто при прежней власти служил государству, уходили в криминал.
— По-моему, ты шутишь, — неуверенно сказал Феликс.
— Я все понимаю, — Забродов потер ладони, те были сухие, словно обсыпанные мелом, — уходить от налогов, прятать прибыли, оформлять сомнительные документы… Но всему, Феликс, существует предел. Торговать наркотиками нельзя, даже для меня существуют неприемлемые вещи.
— Ты говоришь так, будто я продал джип за партию героина. Я наоборот, послал этого мужика куда подальше… и он ушел.
— Вежливо послал, — уточнил Илларион.
— Хочешь, догоню, пошлю его жестче?
— У тебя, Феликс, точно что-то с мозгами случилось, я тебя не узнаю. Может, ты еще из дому побоишься выскочить, если ночью услышишь на улице женский крик «Помогите!»?
— Выскочу, — неуверенно отвечал Феликс.
— Я уже не уверен в этом, — вздохнул Илларион. — Этот парень тебе героин не втюхал, так втюхает кому-нибудь другому. И разойдется партия в розницу. Скольких человек она убьет?
— Одно дело, если к женщине на улице пристают, другое — если идиот отравой ширяется.
— Это то же самое, — Забродов поднялся. — Извини, Феликс, если мои слова показались тебе нравоучением. Если я могу смерть остановить, я ее останавливаю.
— Я не могу во все вмешиваться, — напомнил Феликс. — Ты не представляешь себе нюансы, жизнь на базаре имеет свои законы.
— Для тебя — да. Но я человек свободный — со стороны пришел.
— Куда ты?
— Разберусь с торговцем смертью.
— Если надо, Илларион, я с тобой.
— Я в этом не сомневаюсь.
Во время разговора Забродов не спускал глаз С парня, который приценивался к джипу. Тот ушел далеко, но Забродов умел следить, его натренированный взгляд мог часами отслеживать человека в толпе, даже если тот пытался оторваться. А парень вел себя достаточно неосторожно для человека, торгующего наркотиками.
Забродов внешне ничем не выделялся из завсегдатаев и продавцов на рынке, разве что, имел взгляд абсолютно независимого человека.
— Постой, — негромко окликнул он парня, когда тот с чашечкой кофе и бутербродом в пластмассовой тарелочке устраивался под зонтиком летнего кафе.
Секунд пять парень раздумывал, узнавать Забродова или нет.
Наконец, сделал выбор:
— Твой друг послал тебя договариваться насчет машины?
— Не совсем. Того мужика я даже толком не знаю, случайно рядом с ним тут оказался.
Илларион купил кофе и тоже устроился за столиком. Парень сидел, положив ноги на соседнее кресло, с рифленых подошв сыпался влажный песок.
— Я же говорил, предложение выгодное. Твой приятель пораскинул мозгами и понял, что упускать не стоит.
— Нет, ошибаешься, — покачал головой Илларион. — Он-то как раз остался непреклонен. Честно говоря, я мало его знаю, так, случайный знакомый, не больше. Приехал с ним за компанию кое-каких запчастей купить…
— Если он не собирается продавать, зачем ты здесь?
— Законы бизнеса, — улыбнулся Забродов. — Если двое не могут договориться, то должен появиться третий, который сведет желания и возможности в одну схему.
— Что у тебя есть?
— У меня есть немного свободных денег, — Забродов вертел в руках не зажженную сигарету, искусно изображая волнение.
— Сколько?
— Пятнадцать тысяч, — попытался сходу угадать требуемую сумму Илларион. Я покупаю товар у тебя, а ты рассчитываешься за джип деньгами. Все интересы будут учтены.
Парень пока молчал, неторопливо отпивал кофе — глоток за глотком и, не отводя взгляд, смотрел на Забродова, пытаясь понять, кто же перед ним. В торговле наркотиками парень не был новичком, умел оценивать людей, практически безошибочно выбирая тех, кто может клюнуть на зелье. Так же он умел определять работников спецслужб, как бы они не рядились в покупателей.
Забродов оставался для него загадкой. Он не походил ни на покупателя, ни на опера. Для покупателя не было у него в глазах алчного блеска, а для опера выглядел слишком независимо, свободно. Не может настолько прямо держать спину человек, над которым существует высшее начальство.
— На меня не смотреть надо, — сказал Илларион, — а отвечать — «да» или «нет». Удивляешься, почему у меня не по десять центов в глазницах, а нормальные глаза?
— Ты сам наркоту не употребляешь, — констатировал парень. — И ты не мент, это чувствуется сразу. И не торговец. Кто ты?
— Инструктор, — спокойно ответил Илларион.
— Инструктор чего?
