— Нож плохой, — сказал Мещеряков.
— Ты, кстати, попал ручкой точно в центр. Ты, наверное, хотел не убить, а только оглушить? Я правильно понял?
— Правильно, — буркнул Мещеряков. Второй бросок оказался успешным, нож воткнулся в спил почти на треть лезвия.
— Ну, как? — не без гордости произнес полковник ГРУ.
— Вполне прилично. С четырех шагов — хороший результат.
— Я же не инструктор, я офицер. Мне это мастерство ни к чему.
— Никогда не зарекайся, умение никому не помешает. Оно не мешок за плечами, к земле не прижимает. Пей, я уже налил.
— Слушай, Илларион, может, тебе уехать куда-нибудь? Хочешь, устрою командировку на полигон за Урал? Никакая милиция тебя не достанет.
— Утром я об этом думал, а теперь не хочу. Они меня, Андрей, достали, — по лицу Забродова Мещеряков понял, его другу действительно насолили. — Лучше, если сможешь, помоги мне.
— Что я должен сделать?
— Во-первых, разберись с пулей. Я должен знать о ней все. Наведи справки. Во-вторых, если тебя не затруднит, узнай всех свидетелей по этому делу.
— Сделаю. Думаю, смогу.
— Я буду тебе благодарен.
— На рыбалку возьмешь?
— Даже на охоту возьму. Так что, давай, действуй.
— Я сам тебе позвоню.
— Мне не звони, мой телефон на прослушивании.
— Все так серьезно? У сотрудника ГРУ?! И на прослушивании!
— У бывшего сотрудника, это во-первых. А во-вторых, делают они это неофициально.
— Если надо, я пришлю к тебе специалистов. Все «жучки» найдут и устранят.
— Ты, Андрей, думаешь, я этого не умею делать? Поверь, «жучков» у меня в квартире нет, они слушают только мои разговоры по телефону. Поэтому я с тобой говорю спокойно. Пусть слушают, да и то лишь потому, что я этого хочу, загадочно произнес Илларион Забродов. — Нет у меня сил воевать со всем миром сразу, единственное, что я могу, так это побороться с отдельными представителями.
На этом серьезный разговор закончился. Илларион поднял руку;
— Хватит о делах, давай лучше о рыбной ловле поговорим.
Илларион подошел к стеллажу, выдвинул нижний ящик и, не глядя, взял коробку. Открыл ее, заглянул внутрь, сладострастно улыбнулся. Так женщина смотрит на свои драгоценности, наркоман смотрит на шприц с ампулой, художник на кисти и краску, хирург — на новый скальпель.
— Чего ты улыбаешься? — поднялся с кресла Мещеряков. Илларион быстренько захлопнул коробочку. — Что у тебя там?
— С трех раз отгадаешь, подарю тебе.
— Значит, не деньги.
— Верно. Но этот твой ответ я правильным считать не могу, ты идешь методом исключения, трех раз тебе не хватит.
— Ты хоть скажи, тепло или холодно?
— К деньгам то, что лежит в коробочке, отношение имело, но раньше.
— Значит, ты это купил за деньги.
— Не совсем. За деньги не покупал.
— Продать это за деньги можно?
— Можно, — сказал Забродов, — но только специалисту, который умеет ценить подобные штучки.
— Нож, — сказал Мещеряков.
— Нет, ты, Андрей, не отгадаешь. Вот, смотри. Не жги понапрасну серое вещество, говорят, мозговые клетки не восстанавливаются, хотя я в это не верю. — Илларион решил шутить дальше. Он вытащил что-то из коробочки, зажал в кулаке. — Если отгадаешь, в какой руке, отдам тебе, подарю, а не отгадаешь останется мне.
Илларион держал перед собой вытянутые руки. Мещеряков наморщил лоб, пытаясь разглядеть, какой кулак больше. Илларион улыбался, удивляясь наивности приятеля.
— В правой или в левой? Ну, скорее!
— Была ни была! — и Мещеряков хлопнул ладонью по правому кулаку, но сказал при этом:
— В левой! Илларион разжал левую руку. Ладонь была пуста.
— Ну, хоть покажи, что там было. Илларион разжал правую. Правая ладонь тоже оказалась пустой.
— Опять разыгрываешь? Нечестно! — по-детски обиделся на друга Мещеряков.
— Кто тебе обещал, что будет честно? Ты же разведчик, шпионов ловишь, сам в прошлом шпион, вербовкой занимаешься, а человеческую психологию так и не изучил.
— Да изучал я ее, изучал! Причем у меня по психологии всегда были хорошие результаты.
— Даже тестирование показало твои недюжинные способности? — съязвил Илларион. — Ладно, дарю. Все равно тебе не отгадать, хотя это очень просто.
Илларион ладонью провел по пиджаку друга и словно бы из его нагрудного карманчика извлек блесну.
— Смотри, настоящая, серебряная. Когда я говорил о деньгах, я тебя не обманывал. Подсказка была очень веская, эта блесна сделана из монеты, серебряной. Она очень ценная. Давай, повернись-ка поудобнее, — и Забродов повесил на грудь Мещерякову рыболовную блесну, зацепив ее крючком за борт пиджака. — Это как орден, как «Герой России».
— У тебя самого таких сколько?
— Осталось три, а было четыре, как у Жукова.
— Ты серьезно мне ее даришь?
— Дарю.
— На нее рыба-то хоть ловится? Проверял?
— Проверял, ловится. Но это у меня.
— А у меня?
— У тебя проверим, Андрей. Давай-ка поедем и проверим.
— Прямо сейчас?
— В свободное от шпионов время.
— Хорошо.
— Когда переловишь всех шпионов, тогда и поедем. На этом друзья расстались. Илларион остался один. Ему было над чем подумать. Он понимал, сегодня к нему уже никто не сунется. План его врагов не удался, а для того, чтобы задумать и реализовать что-то новое, необходимо время. А время у своих врагов-соперников Забродов смог выиграть.
Глава 12
Поздно вечером телефон ожил. Илларион почувствовал, что сейчас услышит голос того же человека, с которым разговаривал в парке. И не ошибся.
— Ты хитер, Забродов. Хитер, но пока еще не знаешь, с кем связался.
— Пока не знаю, — согласился Забродов, — хотя кое-что для меня стало понятно.
— Что именно?
— С вами я никогда не договорюсь, а значит, вы тоже со мной договориться не сможете.
— Не бывало такого, чтобы мы не договорились. Последнее слово за нами.
— Что ж, блажен, кто верует, — ответил Забродов, быстро кладя трубку.
* * *
Всегда существуют два пути поисков. Один официальный, а другой — через друзей и знакомых. У такого человека, как Илларион Забродов, знакомых хватало, многие из них были обязаны Иллариону жизнью. Такие вещи никогда не забываются. Забродов об оказанных услугах напоминать не любил, делал это лишь в крайних случаях.
