Она наставила на меня указательный палец и перешла на английский.
– Хорошо поджаренный с сыром, луком и ветчиной?
– Вы всегда и все помните. – Анна была классной. Хотелось верить, что Биконы платили ей нормальное жалование, потому что она без вопросов заслуживала его.
– El café está allí, – добавила она. (Есть кофе – прим. пер.)
– Gracias. А Стася свой уже выпила? – спросил я.
– Я еще не видела ее. – Анна склонилась над разделочной доской, и луковица под ее ножом начала превращаться в аккуратную горку пластинок.
– Нехорошо, – сказал я, отправляясь за кофе. – Мы не можем оставить Стасю без кофеина.
– Ты знаешь, что делать. – Анна акцентировала это предложение шипением лука, упавшего на сковородку.
Я сделал две чашки кофе и отправился искать свою девушку. Она и ее мать были погружены в беседу с женщиной в переднике с надписью «Кейтеринг Кэти». Я уже давно заметил, что большие, модные компании, которые нанимали для своих нужд Биконы, всегда назывались умилительно по-домашнему. «Такси Томми». «Лесоводство Фрэнки». Но это было обманом. Прямо сейчас по Фэрфилду разъезжало, наверное, штук семнадцать фургонов «Кейтеринга Кэти», с помощью пожарного шланга высасывая из богатых особняков деньги.
– Боже, спасибо тебе, – выдохнула Стася мне на ухо, когда я подал ей ее чашку. Она положила свою теплую ладонь мне на спину и, пока ее мать с поставщицей все обсуждали и обсуждали порядок подачи закусок, сладко улыбалась мне поверх края чашки. То была улыбка из каталога «Victoria’s secret», и она предназначалась лишь мне – и мне одному.
И тем не менее, я ощущал… Черт. Не знаю, что именно. Ее идеальное тело было таким знакомым. У нее имелись все нужные изгибы во всех нужных местах, и безупречная кожа, и красивые волосы. Но отчего-то я смотрел на нее с расстояния, которого не было прежде.
Возможно, причина заключалась в том, что она несколько месяцев провела на другом конце света, и я от нее отвык. Но я вдруг ощутил нехватку чего-то. Стася всегда удовлетворяла мою извечную тягу к насыщенной жизни с самой прекрасной девушкой. Однако по какой-то непонятной причине теперь у меня внутри жил незнакомый голод, и я не знал, что мне с ним делать.
А может, мне просто нужно было позавтракать.
Я поцеловал Стасю в щеку и оставил женщин планировать вечеринку. Пришла пора съесть свой омлет и позволить мистеру Бикону поболтать со мной о моем курсе экономики в колледже. Что наверняка вызовет у меня мысли о Кори. И я начну думать о…
Фак.
Кори
В Новый год мои родители всегда уезжали в Мэдисон, чтобы встретить там Новый год с шампанским.
– Ребята, поехали с нами, – сказала нам мама.
Но мы с шампанским не ладили.
– Пожалуй, я пас, – ответила я.
– Я потусуюсь с Кори, – сказал Дэмьен.
Когда они ушли, мы с Дэмьеном сделали себе по мороженому с фруктами и орешками и принялись переключать каналы на телевизоре. Смотреть, как на Таймс-сквер опускается шар, было слишком отстойно, так что я выбрала старый фильм. (в последнюю минуту каждого года с небоскреба «Нью-Йорк Таймс» опускается хрустальный новогодний шар – прим. пер.)
– Слушай, – проговорил мой брат после того, как прикончил свое мороженое, – а как так вышло, что ты не зависаешь со своими друзьями из школы?
О-оу. Если он задает мне такие вопросы, значит, его, скорее всего, подговорили родители.
– Тебя не было здесь в прошлом году, но это было сурово. Почти все друзья, особенно с хоккея, от меня отдалились. Кроме Кристин, но она на Фиджи с родителями.
– Черт. Сочувствую.
– Да я больше не переживаю. – Это была почти правда. – Но мне не особенно хочется кого-то вызванивать. Все равно через несколько дней я вернусь в колледж.
– Логично. – Брат забрал у меня опустевшую миску. – Но мама с папой считают, что у тебя депрессия. Типа, клиническая.
Черт. Это означало, что мое настроение бросалось в глаза сильнее, чем я надеялась.
– Я не в депрессии, честное слово. В колледже здорово. Мне там все нравится.
– Тебе, похоже, досталась неплохая соседка.
– Она классная!
Он внимательно посмотрел на меня своими голубыми глазами.
– Я сказал, что они надумывают себе. Но продавать им это было непросто, потому что реально, ты ведешь себя очень тихо.
– Наверняка они думают, будто мне тяжело учиться или что-нибудь еще в этом роде. Но серьезно, на самом деле все намного банальней. Просто проблемы с парнями.
У Дэмьена испуганно вытянулось лицо.
– Э-э… даже не знаю, стоит ли мне выслушивать эту часть. Секс – это типа единственное, что я не могу с тобой обсуждать.
Я улыбнулась – впервые за вечер. Всю жизнь я собирала в копилку темы, которые заставляли моего брата ерзать и морщиться. Их было немного.
– Ты не хочешь узнать шокирующие подробности?
Я отчаянно блефовала, поскольку никогда в жизни не стала бы об этом распространяться, но моя уловка сработала. С каждой секундой ему становилось все неуютнее.
– Пожалуйста, скажи, что ты не спишь с Хартли.
Мой ответ был коротким и быстрым.
– Не сплю. – В том-то и заключалась беда. Но мой брат по-прежнему выглядел напряженным. – Ни с ним, ни с кем бы то ни было, – прибавила я.
По его лицу разлилось облегчение.
– Так что у тебя за проблема?
Понятно, что ничего ему объяснять я не стала. Но у меня был вопрос.
– Дэмьен, как ты думаешь, женщина в инвалидной коляске могла бы показаться тебе сексуальной?
Он наморщил лоб.
– Ну да. Но я еще не встречал женщин в инвалидных колясках. Исключая присутствующих. А ты, будучи моей младшей сестренкой, не можешь быть сексуальной.
Я фыркнула.
– К сожалению, весь остальной мир согласен с тобой. Когда парни глядят на меня, то, кажется, замечают одно только инвалидное кресло. Словно я и не отношусь к противоположному полу.
– Слушай, Кори, – он подпер кулаком подбородок, – если на улице мимо меня проедет в инвалидной коляске София Вергара, я все равно за ней побегу.
– Значит, будь у меня огромные сиськи и роль в популярном сериале…
Он засмеялся.
– Не забудь сексуальный акцент. У нее он просто чума.
Мда. Надеяться мне и впрямь было не на что.
Когда кино закончилось, мы с Дэмьеном еще раз сыграли в «Реальные клюшки». Он принял недальновидное решение играть за «Ред Уингз», и я без труда его разгромила.
