– Лучше на спине, – слабо пробормотала я.
Без единого слова он повернулся и опустился передо мной на здоровое колено. Я обвила его торс руками, а он подхватил меня под коленки. Сидя у него за спиной, я поднялась в воздух, и Хартли поковылял к двери. Стены качнулись, и я поняла, что напилась сильнее, чем думала.
– Так, – сказал он. – Держимся за перила, идем медленно, и у нас все получится.
Идем медленно. Из-за его выздоравливающего колена. Очень медленно.
Черт.
– Хартли? – Я заерзала, когда его спина надавила на мой мочевой пузырь. – Мне надо пописать.
– Серьезно?
– Думаешь, я стала бы врать?
Он остановился на площадке между комнатой Дэниела и соседней дверью. Между ними находилась общая ванная комната. Хартли взялся за ручку двери.
Прежде, чем он успел повернуть ее, соседняя дверь распахнулась и явила нам Стасю в сексуальном шелковом неглиже. Неудивительно, что он увидел внизу мое инвалидное кресло – она жила рядом с Дэном.
– Хартли? Какого черта? Ты же сказал, что только почистишь зубы. Ты не идешь в постель?
– Похоже, что нет, – проговорил он. – Извини нас.
Когда он открыл дверь в уборную, меня ослепил замигавший под потолком автоматический свет.
– Просто посади меня на унитаз, – выдавила я слабым голосом. – Пожалуйста. – А затем убей меня. Потому что это до ужаса унизительно.
Выполнив мою просьбу, он отошел на пару шагов и повернулся ко мне спиной.
– …Хартли? Может, ты выйдешь?
– Я не смотрю.
– Пожалуйста.
– Господи, Каллахан, – сказал он, и в этих двух словах чувствовалась тяжесть целого мира. – Только не провались внутрь.
Кто-нибудь, просто пристрелите меня уже, а?
Я подождала, когда он выйдет из комнаты, после чего в безумной спешке начала возиться со своими штанами, надеясь, что мое тело пойдет мне навстречу и продержится еще десять секунд, пока я извиваюсь, как сбрасывающая кожу змея. Спасибо небесам за эластичные пояса.
В коридоре Стася и Хартли начали спорить.
– Моему другу нужна помощь, Стасс. Вот и все.
– Я не понимаю, почему… – заговорила она.
– Ты не понимаешь, – прервал ее Хартли, – потому что это не в твоем стиле – помогать людям.
– Предполагалось, что мы проведем эту ночь вместе, – сказала она.
– Да? Я не знаю, что ты хочешь, чтоб я ответил.
– Что ты идешь!
– Слушай, – сказал он. – Оставь дверь открытой. Нам все равно надо поговорить.
– Вот веселье-то будет, – огрызнулась она. Хлопнула дверь.
Я писала минут, наверное, десять. Потом торопливо, но осторожно – чтобы не упасть в унитаз – привела в порядок одежду. Когда я нажала на слив, Хартли постучал в дверь.
– Все чисто.
Он вошел и присел перед унитазом на корточки, потом снова поднял меня. Стасина дверь была закрыта, и Хартли без комментариев начал спускаться по лестнице. Но дело двигалось туго. Держаться за перила значило отпустить мою правую ногу. Я изо всех сил напрягала квадрицепс, стараясь ее удержать, но она все равно то и дело сползала.
Пока я сидела у него на закорках, мой нос находился в дюйме от его шеи. Той самой шеи, которую я однажды поглаживала, пока мы целовались.
К черту все.
Когда мы добрались до площадки третьего этажа, Хартли со вздохом опустил меня вниз.
– Перерыв. – Он сел рядом со мной и стал разминать мышцы своей травмированной ноги.
– Дополнительный вес тебя убивает, да? – спросила я. Очередной вечер обернулся очередной катастрофой. Я всего и хотела, что выпить пива с командой, но в итоге влипла в идиотскую ситуацию.
– Она все равно болела, – ответил он.
– Обманщик. – Я взялась за свою голень и перенесла ее на ступеньку вниз. Потом проделала то же самое со второй ногой. Потом приподнялась на руках и опустила на следующую ступеньку и свою задницу. Потом проделала все действия снова. И снова.
Довольно скоро я добралась до самого низа, остановившись всего один раз, когда компания каких-то девчонок зашла в общежитие и стала подниматься по лестнице.
– Привет, Хартли! – проходя мимо, пропели они.
– Вечер, дамы. – Его голос звучал тепло и небрежно, словно сидеть на грязной лестничной клетке с калекой-подружкой было пределом мечтаний.
После того, как они скрылись из вида, я быстро добралась до нижней ступеньки.
– Знаешь, – проговорил Хартли, обходя меня и притягивая к лестнице мое кресло. – Глядя на тебя, кажется, будто это так просто.
– Здорово. – Я вытерла о штаны грязные руки. – Но я ненавижу… – Я не смогла договорить предложение до конца – из страха, что разрыдаюсь. Я ненавидела быть одной из тех девушек, которые уползают с вечеринки на четвереньках. Я ненавидела быть девушкой, которую надо спасать. Я ненавидела быть его маленькой хромоногой подружкой. Смотреть снова и снова «Принцессу-невесту» было куда более приемлемым времяпрепровождением, чем этот сорт унижения.
– Я знаю, – сказал он сквозь зубы. Потом наклонился, чтобы поднять меня, но я его оттолкнула. И совершила маневр, который заставил бы Пат мной гордиться – одним ловким движением усадила себя на сиденье.
Развернув меня, Хартли направил мое кресло к двери.
– Через крыльцо спускаемся задом наперед, – напомнила я.
– Мы все делаем задом наперед, Каллахан, – сказал он.
Я понятия не имела, что это должно было значить, и спрашивать Хартли не стала.
Хартли
Когда мы добрались до выложенной плиткой дорожки, которая шла через двор Бомона, Кори попыталась отослать меня прочь.
– Можешь подниматься назад, – сказала она.
– Каллахан, ты пьяна. Я тебя провожу.
– Ты со мной нянчишься, – посетовала она.
– Ха. Тогда я перенянчил всех своих друзей до единого, и в процессе большинство из них на меня наблевало. Бриджер делает это еженедельно. – Пару минут мы двигались молча, после чего я спросил: – О чем ты только думала, Каллахан?
– Я не думала, ясно? Просто хотела хотя бы раз сходить, как все обычные люди, на вечеринку. Почему я должна планировать свою жизнь до минуты на три часа наперед? Больше никто так не делает. – В тишине двора ее голос эхом отражался от стен. – Черт. Я ною.
– У всех есть свое дерьмо, которое приходится разгребать, – пробормотал я. – Как, кстати, сыграли?
– Нормально. В ничью. Три-три.
– Ты забила?
– Естественно, да.
