– Будь осторожней с концами, – предупредил меня он, и я, присмотревшись, увидела, что на каждой из клюшек есть по три маленьких железных шипа. – С их помощью можно отталкиваться, – сказал он. – Увидишь сама.
Затем он перащил мои санки через порожек и толкнул меня на каток. Я проехала футов тридцать, а после остановилась. Задрав подбородок, я посмотрела на прожектора наверху. Хакнесс располагал великолепной ареной. Я приходила сюда посмотреть, как играет мой брат. И когда получила письмо о зачислении в колледж, думала, что и я здесь сыграю.
Рядом со мной притормозил Хартли.
– Давай, Каллахан. Поехали.
Я оглянулась и увидела, что до глаз его улыбка не добралась. Он ждал, наблюдая за мной, когда я расправлюсь со своими невидимыми демонами.
– Хорошо, – сказала я наконец. Взяв в руки по клюшке, я дотянулась до поверхности льда и оттолкнулась. Санки уехали фута на три вперед. Полозья под моим сиденьем были, видимо, достаточно острыми.
– Вот так, – сказал Хартли. Он тоже вонзил шипы в лед и отправил себя к синей линии. Я смотрела, как он набирает скорость. Оттуда, где я сидела, пространство льда выглядело огромным. Взявшись за клюшки, я оттолкнулась. Хартли был прав – на санках можно было набрать приличную скорость. Но когда я наклонила тело, чтобы свернуть, она сразу упала. На настоящих коньках для поворота надо было сделать крен на одном лезвии. Санки оказались не такими послушными.
Но тем не менее у меня получалось.
Я сделала несколько глубоких, успокаивающих глотков холодного воздуха. Затем развернулась и поехала по направлению к Хартли.
– Как ощущения? – спросил он. Покопавшись в кармане куртки, он достал шайбу и бросил ее на лед.
– Они не очень маневренные, – ответила я. – Как мне объезжать твою толстую задницу, если я не могу как следует развернуться? – Я рванулась вперед и ударила рабочим концом клюшки по шайбе.
Он усмехнулся.
– Вообще, полозья можно сдвинуть поближе, но тогда ты будешь часто заваливаться. Типа как во время каякинга.
Я резко притормозила.
– Хочешь сказать, эта штуковина стоит на детском режиме?
Хартли примирительно поднял клюшки вверх.
– Остынь. Это был недосмотр. – Он подъехал ко мне. – Наклонись на секунду. – Я перевернула себя вместе с санками на бок, и он поправил полозья. – Вот, попробуй теперь.
Я выровняла себя и немедленно опрокинулась на бок.
– Погоди-ка… – Снова сев, я заработала клюшками, как сумасшедшая, и помчалась по льду, после чего наклонилась и быстро описала дугу. Когда я оглянулась на Хартли, он стоял на коленях, регулируя полозья и под своими санками. Пока он пристегивался обратно, я подобрала шайбу. – Вбрасывание?
– Погнали, – сказал он и направил себя к синей точке.
Я подбросила шайбу в воздух, и владение досталось ему. Хартли зацепил шайбу клюшкой, укрывая ее от меня, но затем он сделал ошибку, попытавшись оттолкнуться не тем концом клюшки. Я метнулась вперед и, перехватив шайбу, помчалась к воротам. В следующее мгновение санки Хартли промелькнули мимо меня. Он развернулся, занимая оборонительную позицию. Его длинные руки, раскинувшись с клюшками в стороны, покрывали почти все пространство ворот. Примерившись для удара, я увидела, как Хартли вытягивается, готовясь принять его. Тогда я в последнюю секунду поменяла руку на левую и отправила шайбу в узкую щель между его клюшкой и санками. Шайба влетела в сетку.
Выражение изумления на его лице было бесценным.
– Ты меня обвела?
Я начала хихикать, и мои санки опрокинулись на бок. Лежа с локтями на льду, я сотрясалась от смеха. Но радость развязала в моей груди что-то еще, и у меня за веками стало вдруг горячо. На льду было чересчур много призраков – маленькие проекции прежней меня, все в поту, шныряли туда-сюда на острых коньках и расстреливали ворота. У меня в груди стало тесно. Дыхание превратилось в тяжелые всхлипы. А потом по моим щекам покатились, капая на лед, слезы.
В одну секунду Хартли оказался рядом со мной. Ласковыми руками он поднял меня со льда и привлек к своему телу. Мне на ухо шептали какие-то утешающие слова, но я их не слышала. Я была слишком занята тем, что дрожала и плакала в воротничок его куртки.
– Ш-ш, – произнес он. – Тише. Тише…
– Просто… – попыталась вымолвить я. – Я была…
Он только обнял меня покрепче и прошептал:
– Зря я это затеял.
Я покачала головой.
– Нет, было здорово. Правда. Но раньше… – Я содрогнулась. – Так сложно это… принять.
– Мне так жаль, – сказал Хартли, и его голос тоже сорвался. – Черт, как же мне жаль.
– Я была идеальной, – всхлипнула я. – И даже не понимала, насколько.
– Нет, – прошептал он мне на ухо. – Нет, нет. Идеальное… оно такое ненастоящее. – Я сделала глубокий, судорожный вдох, и ощущение его сильных объятий помогло мне начать успокаиваться. – Каллахан, идеального больше нет. Есть только чертовски хорошее.
Глава 20. Плакать, как девочка
Кори
В конце концов я перестала плакать. Взглянув на часы, Хартли сказал, что микроавтобус вернется за нами через двадцать минут.
Я вытерла залитое слезами лицо краем куртки.
– Тогда достань шайбу из сетки. Я, наверное, смогу забить тебе еще несколько раз. Между приступами истерики.
– Это мы еще поглядим, Каллахан.
У меня получилось отобрать шайбу и забить гол еще один раз, а у Хартли – три раза. Когда мы сели в микроавтобус, я была потная, хоть выжимай.
– Мы слишком жарко оделись, – сказала я. – В следующий раз я сниму куртку. И нам бы не помешали перчатки и налокотники.
Хартли подмигнул мне.
– В следующий раз.
Я была совершенно без сил. Весь день мне хотелось допросить Хартли на тему того, что будет дальше. Я хотела узнать, где мы находимся, пусть даже спросить об этом было непросто. Но сейчас, когда перед моими глазами еще плясала сияющая поверхность белого льда, меня хватило только на то, чтобы положить голову ему на плечо. Он обнял меня, и всю дорогу до колледжа мы промолчали.
– А откуда взялись эти санки? – спросила я, выбираясь из микроавтобуса.
– Я увидел их в кладовой в прошлом году – их там штук десять. Вот и попросил у менеджера разрешения ими воспользоваться.
– А время на льду? Договориться точно было непросто.
– Это все Бриджер. Я у тренера еще в черном списке.
– Поблагодаришь его за меня? – тихо спросила я.
– Ну конечно.
Когда мы приблизились ко входной двери в МакЭррин, нас догнала Дана.
