Кори начала складывать свою салфетку.
– Ну… после несчастного случая родители отправили меня в группу поддержки для людей с травмами спинного мозга, после которой я и очутилась вот тут… – Она помахала руками над своими коленями. – В общем, там был целый зал людей, у которых не работало куда больше частей тела, чем у меня. Многие не чувствовали своих рук. Они не могли ни самостоятельно есть, ни переворачиваться в кровати. Они не смогли бы даже выбраться из горящего здания, или отправить письмо, или кого-то обнять.
Я закрыл лицо ладонью.
– Как воодушевляюще.
– Не то слово. Те люди настолько испугали меня, что больше я туда не ходила. И если ныть можно мне – а я, поверь, ною, – то и тебе никто не запрещает пожаловаться на то, что ты скачешь на одной ноге, как фламинго. – Она снова взялась за свой сэндвич.
– А… – Я понятия не имел, не слишком ли личный это вопрос. – А когда это случилось?
– Что именно? – Ее глаза избегали смотреть на меня.
– Несчастный случай.
– Пятнадцатого января.
– Погоди… этого пятнадцатого января? Типа, восемь месяцев назад? – Она чуть заметно кивнула. – То есть… на прошлой неделе ты сказала: «Пошло все к чертям, уже сентябрь. Поеду-ка я на другой конец страны, чтобы со всем этим покончить»?
Кори уставилась в свою колу – очевидно затем, чтобы не сталкиваться с моим испытующим взглядом.
– Более или менее. Ну, серьезно, разве где-то написано, сколько времени человеку положено оплакивать свои ноги? – Приподняв бровь, она посмотрела мне прямо в лицо.
Черт. Похоже, мне только что сделали прививку от нытья на всю оставшуюся жизнь.
– Кори Каллахан, ты крутая.
Она повела плечом.
– Колледж предложил мне отсрочку на год, но я отказалась. Ты видел моих родителей. Я не хотела сидеть дома и слушать, как они надо мной причитают.
У меня зазвонил телефон, и я жестом попросил Кори секундочку подождать.
– Привет, красотка, – ответил я Стасе. – Я за столиком у самой дальней стены. Тоже люблю тебя. – Я засунул телефон обратно в карман. – Окей… погоди. Выходит, это ласковая родительская забота погнала тебя в другой часовой пояс?
– У нас троих выдался полубезумный год. Так было лучше для всех.
Раньше я о том не задумывался, и зря. Когда с тобой случается что-то плохое, то оно затрагивает не только тебя.
– Представляю. Моя мама всю прошлую неделю пробушевала. Но я это, наверное, заслужил.
– Ее разозлило то, что ты сломал ногу?
– Ну естественно. Я же сломал ее не спасая из пожара младенцев. Ей пришлось пропустить два дня на работе, чтобы заботиться обо мне, ну и счет в больнице выкатили будь здоров.
– Твой тренер наверняка рвет и мечет, – заметила Кори.
– О да. Мне уже несколько раз прочитали лекцию на тему «Ты Всех Подвел».
Я начал высматривать Стасю. Спустя пару минут и полсэндвича в дверях наконец появилась роскошная девушка. Пока она, стоя у входа, оглядывала столы, я не мог отвести от нее глаз. В ней было все. Она была высокой и в то же время фигуристой, со струящимися песочными волосами и осанкой принцессы. Когда Стася заметила меня, ее ореховые глаза ярко вспыхнули. А потом длинные ноги понесли ее в моем направлении. Когда она подошла, то первым делом поцеловала меня взасос.
Мы встречались почти целый год, но эта ее привычка до сих пор всегда шокировала меня.
– Стася, – сказал я, когда она отпустила мой рот. – Это моя новая соседка Каллахан. Она и ее соседка Дана теперь тоже в Бомоне.
– Приятно познакомиться, – быстро проговорила Стася, удостоив Кори мимолетнейшего из взглядов. – Хартли, ты готов уходить?
Я рассмеялся.
– Детка, ты не представляешь, какого труда нам стоило раздобыть эту еду. Дай мне пять минут, чтобы доесть. – Я выдвинул для нее стул.
Стася села, однако скрыть свое неудовольствие не потрудилась. Пока я доедал печенье, запивая его молоком, она тыкала своим острым пальчиком в телефон.
Кори затихла, но это было ничего, поскольку Стася всегда была готова заполнить тишину своими многочисленными проблемами первого мира.
– Мой мастер говорит, что не сможет завтра сделать мне стрижку. Просто кошмар, – пожаловалась моя девушка.
– Наверняка в Париже тоже есть парикмахерские, – сказал я, хоть и знал, что она не прислушается. Стася была самой привередливой девушкой на планете. Еда в столовой не соответствовала ее стандартам, так что чаще всего она приносила обеды с собой. Шампунь она выписывала по почте, потому что ни один из пятидесяти брендов в аптеке ее не устраивал. К новым людям она тоже была не особенно благосклонна.
И все-таки на меня Стася смотрела в точности так, как на новую сумочку «Прада». Эта шикарная девушка из Гринвича, штат Коннектикут, хотела меня. Вот этого самого парня в кепке «Брюинз» и растянутой тренировочной майке.
Я бы мог сказать вам, что это не повышало мою самооценку, но к чему врать?
Кори допила свою колу и начала составлять наши тарелки со стаканами на поднос.
– Стася? – Я коснулся запястья своей девушки, чтобы привлечь ее внимание. – Можешь сделать нам одолжение и отнести это?
Она оторвала удивленный взгляд от экрана. Потом оглядела поднос и столовую, словно подсчитывая усилия, которые придется затратить. Долгое мгновение она колебалась. Когда мне показалось, что Кори находится на грани того, чтобы предложить свою помощь, Стася внезапно встала, схватила поднос и размашистым шагом ушла.
Качнув головой, я выдал своей новой соседке стеснительную улыбку.
– У нее дома такие дела выполняет прислуга.
По лицу Кори было видно, что она не может понять, шутка это была или нет. Однако я не шутил.
Да, Стася была той еще штучкой. Но она была моей той еще штучкой.
Глава 3. Мебельный джинн
Кори
– Как прошел твой первый день? – спросила Дана, когда я во второй половине дня вернулась домой. Она сидела на нашем широком подоконнике и красила ногти.
– Хорошо, – сказала я. – С первой же попытки нашла все три своих класса. А у тебя?
– Тоже неплохо! И мне очень понравился наш преподаватель истории искусств.
– Он секси? – Я шутливо поиграла бровями.
– Ну, если тебе нравятся семидесятипятилетние старички, то да.
– Кто сказал, что они мне не нравятся? – Я сделала крутой разворот в коляске, потому что никакой мебели у меня на пути не было. Стол Даны стоял у стены, как и ее чемодан. В комнате еще было эхо.
– Ой! А так не опасно? – спросила она.
