Перипетии альтернативы «жесткость – свобода»
Пятьдесят американских штатов всегда были не столь едиными, как это подразумевает официальное название страны. В душе американской нации существуют глубокие культурные расхождения: совместное влияние исторических, природных и демографических факторов сделало одни штаты строгими, а другие снисходительными, и в результате мы получили сегодняшние дилеммы и конфликты жесткости и свободы.
Различия между строгостью одних и снисходительностью других штатов медленно развивались на протяжении длительного времени, но случаются и скоротечные культурные сдвиги, которые можно прогнозировать в рамках теории «жесткость – свобода». Наличие опасности, пусть временной, надуманной или даже сфальсифицированной, может порождать массовую панику и беспорядок, и люди начинают стремиться к более строгим правилам и более жесткой культуре. Например, в ХХ и начале XXI века чувство безопасности американцев подрывали угрозы внешней агрессии и террористические акты, осуществленные как иностранцами, так и соотечественниками. В такие пугающие моменты нормы сдвигались в направлении сплоченности, строгости и антипатии к чужакам, и США становились жестче. Но стоило этим источникам страха иссякнуть, как страна в целом возвращалась к своей относительно свободной культуре.
Так, антикоммунистическая «красная угроза» была реакцией как на внешнюю, так и на внутреннюю опасность. После российского коммунистического переворота 1917 года американцы боялись повторения подобного и у себя в стране. Вскоре после этого, в 1919 году, первую «красную угрозу» спровоцировала серия взрывов по всей стране, организованная горсткой анархистов. Эти события возбудили страхи общественности и паранойю политических радикалов, а вслед за этим и опасения по поводу иммигрантов и национальных меньшинств. Были приняты законы, разрешающие депортацию иммигрантов, ограничивающие свободу слова и ущемляющие гражданские права подпавших под подозрение сообществ.
Спустя несколько десятилетий следствием холодной войны между Соединенными Штатами и набирающим силу Советским Союзом стала еще одна эпоха жесткости. После того как в 1949 году СССР осуществил первое испытание своего атомного оружия, американцы решили, что ядерная война неизбежна, а правительство страны наводнили советские шпионы. Под прицел последовавшей «охоты на ведьм» попали даже заслуженные голливудские деятели левых взглядов, которых заклеймили как коммунистов. Масла в огонь охватившей страну антикоммунистической истерии добавила Корейская война, в которой американская армия сражалась с поддерживаемой Советами Северной Кореей. На протяжении 1950-х годов по всей стране продолжались аресты, депортации и судебные преследования подозреваемых в коммунистической деятельности.
Но если подобные угрозы не носят постоянного характера, система норм страны вновь возвращается к большей свободе. Например, все запреты, проверки и карательные меры 1950-х годов постепенно уступили место крайней свободе 1960-х. В ходе этого «десятилетия перемен» в стране возникли беспрецедентно широкие общественные движения, имевшие целью покончить с дискриминацией традиционно маргинализированных групп, в том числе женщин, афроамериканцев и сексуальных меньшинств, и разрушить многие давно устоявшиеся социальные нормы и ценности. С появлением в домах телевизоров все большее число американцев получало возможность знакомиться с новыми идеями и местами. Последующие десятилетия ознаменовались безудержной вседозволенностью, включая рост употребления наркотиков и сексуальную распущенность. Лозунгами дня были «Чем бы дитя ни тешилось» и «Секс, наркотики, рок-н-ролл». Мужчины скинули шляпы, женщины укоротили юбки, а бесцеремонность стала нормой жизни. Свобода нравов тех времен стала легендой.
Старт еще одной временной волне жесткости дала дата 11 сентября 2001 года. Теракты, совершенные членами «Аль-Каиды», стали полной неожиданностью, унесли почти три тысячи жизней и открыли новую эру доминирования страха в американской политике – на этот раз перед мусульманскими террористическими группировками. Прямым следствием терактов 11 сентября стали принятые конгрессом 130 новых законодательных актов, создание 260 новых правительственных органов безопасности и 600 миллиардов долларов, потраченные на национальную безопасность за период с 2001 по 2011 год. Закон о противодействии терроризму, спешно созданный и почти единогласно одобренный сенатом спустя примерно месяц после терактов, предусматривает беспрецедентные меры контроля над жизнью американцев. Сотрудники правоохранительных органов получили право обыскивать дома и офисы без согласия или ведома их хозяев или жильцов. Управление транспортной безопасности ввело агрессивные меры безопасности и досмотра пассажиров в аэропортах. За период между 2001 и 2011 годом количество депортируемых иностранцев выросло вдвое.
Теракты 11 сентября стали причиной временного сдвига к жесткости, но в годы после национальной трагедии в стране – как в отдельных штатах, так и в США в целом – стали появляться катализаторы свободы. Верховный суд разрешил однополые браки, был избран первый в истории США чернокожий президент (да еще и с иностранными корнями), произошли законодательные послабления в области контроля над наркотиками и т. д. Однако, как оказывается, не за горами был очередной поворот к жесткости.
Как Трамп разыграл карту жесткости
Теория «жесткость – свобода» проливает свет на одно из самых ошеломляющих событий в истории Америки: казалось бы, совершенно неожиданное избрание на пост президента США в 2016 году Дональда Трампа – бизнесмена и звезды телевизионных реалити-шоу.
Трамп отнюдь не специалист в области культурной психологии, но обладает интуитивным пониманием того, что при наличии опасности люди напрягаются и начинают тосковать по сильным лидерам, способным эту опасность преодолеть. Он умело нагнетал обстановку: на предвыборных митингах 2015 и 2016 года Трамп оповещал постоянно возраставшую аудиторию своих приверженцев о том, что Соединенные Штаты находятся на грани катастрофы. Нарастающие угрозы он называл разнообразные: это и мексиканцы, которые ввозят в страну преступность, и международные торговые соглашения, и иммиграция, лишающие американцев рабочих мест, и радикальные исламисты, развязавшие террор на американской земле, и, наконец, Китай, который «имеет» Америку. На протяжении всей своей кампании Трамп посылал четкий сигнал: он способен восстановить порядок в обществе. «Только я могу все исправить», – заявлял он американскому обществу. Трамп проложил себе путь в Белый дом, создав психологически напряженную обстановку.
За несколько месяцев до выборов 2016 года мы с Джошуа Джексоном и Джесси Харрингтоном провели общенациональный опрос с целью заглянуть в мысли сторонников Трампа. Мы задали 550 американцам из всех частей страны и разных демографических групп (гендерных, региональных, расово-этнических и политических) вопросы о том, насколько их пугают внешние угрозы вроде ИГИЛ и Северной Кореи. Кроме того, они соглашались или не соглашались с различными утверждениями, призванными измерить силу их тяги к жесткости: например, считают ли они, что в Соединенных Штатах слишком многое позволяется или, наоборот, запрещается, и в достаточной ли мере соблюдаются существующие нормы. И, наконец, их спрашивали об отношении к политическим проблемам, таким как надзор за гражданами и массовые депортации, и о том, кого из кандидатов, включая Трампа, они поддерживают.
