Эти данные были получены в относительно свободных Соединенных Штатах. Однако мы знаем, что жители жестких стран обычно более негативно относятся к людям, угрожающим традиционному общественному устройству. Наверное, в жестких культурах иммигранты еще больше подвержены риску радикализации? Именно так. В нашем последующем опыте мы исследовали американских и немецких мусульман и выяснили, что мусульманам значительно труднее встраиваться в жесткую культуру Германии, чем в более свободную культуру Соединенных Штатов, отчасти потому, что они считают первую менее восприимчивой к этнокультурному многообразию. Иммигрировавшие в Германию мусульмане поголовно сообщали, что считают принимающую страну косной и им трудно сочетать свои культурные идентичности. И точно так же, как в нашем опыте с культурной бездомностью, некоторые из трудно встраивавшихся в немецкую культуру иммигрантов демонстрировали симпатию к экстремистским идеологиям.
Как преодолеваются культурные пропасти
Поддержка благожелательного и инклюзивного подхода к людям иных культур никогда не была столь насущной задачей, как сейчас, в условиях продолжающейся массовой миграции населения. В 2015 году число мигрантов по всему миру перевалило отметку в 240 миллионов человек, что на 41 % больше, чем в 2000-м. В основном это вызвано стихийными бедствиями, нехваткой продовольствия и войнами.
В связи со столь резким ростом межкультурных контактов нам нужно создавать пространства для полноценного и позитивного взаимодействия представителей жестких и свободных культур. К счастью, это уже происходит. Так, международная образовательная сеть CEDAR уже более десяти лет ведет программы, нацеленные на воспитание терпимости и взаимопонимания между группами населения во многих странах мира. В центре внимания одной из таких программ, которая осуществляется в английском Бирмингеме, находятся противоречия между иммигрантскими общинами и местными жителями. В рамках программы ее участники, около 40 человек из более чем десятка разных стран, посещают религиозные общины города, после чего откровенно обсуждают полученный опыт в групповых дискуссиях. Это позволяет людям увидеть себя глазами других и, соответственно, лучше понимать друг друга. Как заметил один из участников: «Я узнал, что моя собственная точка зрения может стать для другого человека отправной точкой процесса приятия различий».
Мои исследования тоже показывают, что создание возможностей для проявления чуткости может принести огромную пользу в борьбе с межгрупповой враждебностью. В 2015 году мы с коллегами интервьюировали американцев и пакистанцев, выясняя их мнение о культурах обеих стран. Мы обнаружили, что и те и другие придерживаются крайне негативных взглядов и стереотипов относительно друг друга. Пакистанцы считали американцев не только распущенными, но еще и аморальными и высокомерными. Американцы видели пакистанцев слишком зажатыми, но при этом агрессивными и вспыльчивыми. Наверное, не стоит удивляться столь шаблонным представлениям, поскольку они часто создаются под влиянием склонных к окарикатуриванию СМИ. Вдобавок обычно мы замыкаемся в собственном мирке. Даже в Twitter и Facebook мы общаемся с теми, кого знаем и кто разделяет наши взгляды, и нечасто контактируем с людьми других культур.
В рамках нашего исследования мы задались вопросом: удастся ли уменьшить межгрупповую рознь, дав каждой из групп более реальное представление о жизни другой. Наш бюджет не позволял оплатить поездку пакистанцев в Штаты или, наоборот, американцев в Пакистан. Но что будет, если на протяжении недели американцы будут читать реальные дневниковые записи пакистанцев, а пакистанцы – американцев? Изменятся ли их взгляды, если они получат представление о повседневной жизни друг друга?
Чтобы выяснить это, мы с моим сотрудником Джошуа Джексоном поручили американским и пакистанским студентам на протяжении недели вести дневниковые записи. После этого мы предоставили эти записи другой группе участников, состоявшей из 100 американских и 100 пакистанских студентов, и попросили ознакомиться с ними в течение недели. Результаты этого малобюджетного мероприятия оказались весьма убедительными. В отличие от участников, читавших дневники представителей собственной культуры, те, кто знакомился с дневниковыми записями представителей другой, увидели в обеих культурах много общего. Кроме того, пакистанские участники, читавшие американские дневники, увидели в американцах более нравственных людей, не испытывающих чувства превосходства своей культуры над другими. А к концу нашего опыта американские участники, прочитавшие дневники пакистанцев, стали считать представителей этой нации менее агрессивными и более раскованными.
«Среди моих личных знакомых пакистанцев немного, но чтение этих дневниковых записей позволило мне узнать о повседневной жизни людей в Пакистане. Думаю, что там они несколько более религиозны, чем в Америке, но похожи на нас характерами и образом жизни», – написал один из американских участников по окончании опыта. Равным образом и один из пакистанских участников заметил, что «у американцев могут быть отличные от наших моральные, этические и религиозные ценности, но жизнь американских студентов очень похожа на жизнь студентов здесь… Они законопослушные граждане, и это одна из причин бесперебойной работы американской системы».
Как показывают эти цитаты, меры по углублению понимания людей из других культур несут в себе огромный потенциал разрушения стереотипов, предотвращения конфликтов и разрешения межкультурных споров. Ежедневно люди находят разумные способы взаимодействия с представителями социальных кругов, очень далеких от их собственных. В 2017 году газета Washington Post описывала встречу двух американцев в одном из далласских ресторанов сети Dairy Queen. Они устроили «стрелку», чтобы попытаться развеять взаимные подозрения за бургерами и картошкой фри. С одной стороны стола сидел Дэвид Райт – белый мужчина, создавший группу вооруженных ополченцев под названием «Бюро по американо-мусульманским отношениям» (BAIR) с целью искоренения исламского терроризма в Техасе. С другой стороны Али Гоури – один из прихожан местной мечети, которую группа Райта уже дважды пикетировала с оружием в руках и плакатами «Покончим с исламизацией Америки!». Вопреки советам других прихожан, Гоури вышел к пикетчикам со словами: «Я вооружен. Вы тоже. Я вас не боюсь». Спустя пять месяцев Райт и Гоури встретились в Dairy Queen. Оба были вооружены, и каждый привел с собой друга.
Как писал в Post журналист Роберт Сэмюэлс, Райт с приятелем сразу же объяснили причину своего подозрительного отношения к иммигрантам, мусульманам и исламу. Как сказал приятель Райта Кристофер Гамбино, «главное для меня – Америка и все, что она подразумевает. Я не принадлежу к числу белых националистов. Но меня воспитывали в строгом соблюдении ценностей. А некоторые постоянно пытаются поменять наши ценности».
На это приятель Гоури Тамим Будри ответил, что родился и вырос в Техасе. А когда он приезжает в Афганистан, откуда родом его родители, ему всегда строго указывают, что он американец.
Проговорив несколько часов, четверо мужчин достигли определенного взаимопонимания. Как выяснилось, все они хотят положить конец терроризму. Будри поинтересовался, зачем группа Райта явилась с оружием к храму, где были дети. «Не нарисуйся я с оружием, никто из ваших ни хрена никакого внимания на меня бы не обратил», – ответил Райт. Но в конце разговора Райт пообещал, что больше не будет проводить протестные акции у мечети Гоури. На него очень повлияло, что к подобной практике прибегают презираемые им неонацисты и куклуксклановцы.
