Интересно, что он здесь забыл?
— А зачем ты меня ищешь? — главное, вовремя поймать и задавить кокетливые нотки в голосе, чтобы спросить спокойно и естественно. Вообще, нормальный вопрос после заявления, что человек ради меня уже примерно… сейчас… ага, полчаса, где-то… по лесу бродит.
— Фонзи сказал, что вы к природницам пошли.
Вот… продажный артефактор! Хотя я же не просила его хранить цель нашего похода в великой тайне, а они все — Фредо, Робби и Фонзи — с одного курса по некромантии, вместе уже шесть лет, конечно, никаких секретов друг от друга. А еще у меня создалось странное такое, подозрительное ощущение, что вся честная компания с воодушевлением пытается избавиться от Эззи. А тут так удачно я подвернулась.
— Ну да, мы возле их домиков болтали, на поляне. Странно, что ты нас не увидел.
Действительно, странно. Вот же, если по этой тропинке пройти немного, ну буквально, две елки, три сосны, и будет та самая поляна…
— Наверное, о чем-то секретном разговаривали, — улыбнулся Фредо, а у меня сердце уже привычно сначала замерло, потом застучало быстро-быстро. — Потому что я прекрасно знаю, где живут эти женщины, — в голосе не то чтобы презрение, а легкое пренебрежение, и не понять, то ли к тому, что «женщины», то ли конкретно к этой вот пятерке. — Но гулял по тропе туда и обратно, пока ты не появился из-за деревьев, и вот теперь я снова не вижу этого поворота!
Я обернулась и поняла, что тоже потеряла то место, с которого только что шагнула на тропинку. Вроде бы из-за этой елки… Или из-за этой? В моем мире так лешие развлекаются. А тут, значит, магички-лесовички, прибрали себе к рукам двух парней и дорогу нам к их спасению перекрыли? А я, дура, сама им этих двоих привела и лично выдала?!Так, в панику не впадаем, договор был добровольный, а Тимка — здоровый парень, растущий организм, ему самому, наверное… это самое… не помешает, короче. А то, что дорогу перекрыли — тоже правильно, чтобы от учебы не отвлекали всякие искатели.
— Робби с Агатой уже закончили отношения выяснять? — уточнила я. — А то он так на нее накинулся…
— Конечно, она же не то что разрешения не спросила, даже в известность его не поставила. А он ее под свою ответственность взял. И как бы он в глаза лэру Сеттимайо смотрел, если бы с ней что-то случилось? Как он, вообще, сам бы себя чувствовал? Это был очень, очень неуважительный поступок. Я бы свою женщину за такое не простил.
Ну и подумаешь! Какие мы серьезные, прямо убиться плеером! Неуважительный… Да просто не пустил бы Робби Агату на эту дуэль, если бы все заранее узнал. А лэру этому… кстати…
— А кто такой этот лэр Сеттимайо? — что-то неуловимо знакомое, но никак не могу вспомнить.
— Заведующий кафедрой факультета магии жизни. Лэр Сеттимайо Алюменио, — ага, веселый такой дедулька, с которым мы в деканате общались. Уверена, он уже поставлен в известность о случившемся. А, скорее всего, вообще знал о дуэли заранее. Так что, если бы хотел, мог бы вмешаться и остановить. — Он создал при кафедре отдельную группу для всех попавших в наш мир магически одаренных девушек, даже занимается с ними.
И опять это снисходительное пренебрежение в голосе, словно заниматься с девушками — бессмысленная потеря времени. Хорошо, что я ему не призналась… Думаю, его мнение о девушках мои успехи в магии нисколько не улучшили, а, скорее всего, ухудшили. Вот Агата…
— То есть они с Робби поругались? — уточнила я печально. Раз начались пафосные фразы про неуважение, значит…
— Нет, он даже не вернул ее обратно к остальным девушкам, хотя бы на время, — судя по суровому выражению лица, Фредо считал такой поступок слабостью. Кто бы рожи корчил? Вазелинку свою воспитывай, а Роберто — молодец, сумел перешагнуть через местные предрассудки. Хотя, насчет «возвращения» я не очень поняла. Они что, живут вместе? Я почти побежала по тропинке в сторону замка, но этот самоуверенный… гендерный шовинист… схватил меня за руку и развернул к себе. По телу тут же заструилась приятная успокаивающая прохлада, весь агрессивный настрой выветрился, даже желание стукнуть его чем-то… легонечко, но ощутимо… пропало.
— Подожди! — я так уставилась взглядом на сжимающие мое запястье пальцы, что Фредо догадался ослабить захват, но полностью руку не выпустил. И, его черные глазищи сверкнули очень решительно. Похоже, обнаружив меня одну и без охраны, парень собрался воспользоваться возможностью и тоже устроить небольшое выяснение отношений. — Слушай, я…
Решительность резко испарилась, сменившись… Ну не робостью, конечно, но какой-то непонятной неуверенностью, что ли. Как будто Фредо боится, что я его сейчас оттолкну. А я ведь могу… Вот из вредности и этой самой женской солидарности! Могу, но не хочу, потому что мне очень нравится ощущение его энергии во мне.
— Давай, я тебе про кольцо расскажу, хочешь? — я даже не успела уточнить, что за кольцо, как он быстро-быстро продолжил: — Старшая сестра моей бабушки сбежала с простым матросом, бросив и мужа и троих детей. Эту позорную историю рассказывали шепотом, но о ней знали все.
Какая знакомая, потрясающе знакомая ситуация. Бывают же такие совпадения…
— А потом я выяснил, что мать тайком от отца встречается с садовником. Я следил за ними и… глупо поступил, как мальчишка! Взял и вызвал его на дуэль. Обычного человека, прислугу… Я даже не применял против него магию и позволил самому выбрать оружие. Отец потом обозвал меня идиотом и… наказал, чтобы в следующий раз помнил, кто я, а кто они. Но я тогда не очень понимал, что делаю…
Фредо говорил вроде бы спокойно, хотя на последней фразе голос едва заметно дрогнул. Только создавалось ощущение, что слова торопятся выбежать из него, обгоняя друг друга, и ему почему-то очень важно рассказать мне эту историю. Поделиться еще одной частичкой себя. Интересно, сколько ему тогда было? Думаю не очень много.
— А перед смертью мать позвала меня и отдала вот это кольцо, — расстегнув жилетку, Фредо показал мне висящее на цепочке колечко, практически идентичное моему, только глаза у змеи были черные, — сказав, что оно будет вечно напоминать мне о ней и о том, что я сделал. — Вот теперь голос у него дрогнул очень заметно. — И что с этим кольцом она передает мне проклятье, с которым живут все женщины у нее в роду.
Парень медленно и очень аккуратно спрятал кольцо обратно и только после этого посмотрел на меня своими бездонными черными глазами.
— Скажи, твои тебя тоже прокляли?
Пока Фредо рассказывал, между нами как будто бы проявлялась незримая нить, крепкая и прочная, а после этого вопроса она даже зазвенела, настолько туго натянулась.
Мальчишка, которому с детства рассказывают страшилку о том, как двоюродная бабушка сбежала, бросив семью, застает мать изменяющей отцу. Да даже без предыстории про бабку — это все равно стресс, мне ли не знать. Первого приведенного матерью домой любовника я восприняла очень тяжело. А ведь старалась, уговаривала себя, что это нормально и естественно. Но больно… больно было все равно. А для Фредо, наверное, вообще, был шок.
