Аделин как раз расстегнула молнию на первом чехле, на котором фиолетовым мелком была выведена буква «А», и…
М-да.
Платье действительно оказалось элегантным, в чем-то даже красивым и, наверное, пошло бы Аделин с ее роскошными кудрями. Но только при условии, что она наденет его лет через пятнадцать. Ткань цвета малахита, щедро расшитая пайетками, напоминала змеиную чешую и по дизайнерской задумке стекала до самого пола, облепляя фигуру. На молодой женщине это смотрелось бы сексуально, а вот на девочке…
Кошмар.
Кристин ахнула, увидев наряд сестры, и так дернула молнию на своем чехле, что едва не вырвала ее с мясом. Зато явила нам очередной шедевр дизайнерского вдохновения: золотую юбку из бахромы и лиф, усеянный разноцветными драгоценными камнями. Не маленькой крошкой, а здоровенными такими булыжниками, которые мне захотелось свалить на голову Жизель. Может, если один стукнет по темечку, мозги встанут на место?
Что это вообще такое?!
В этих нарядах близняшек точно никто не перепутает, но как они смогут в этом передвигаться? Они же не модели с подиумным стажем в десяток лет. Судя по грустным личикам, их это тоже интересовало. Но кто я такая, чтобы вмешиваться в отношения детей с матерью? Особенно если девочки выберут подарок Жизель.
— Мамочка, эти платья очень красивые, — выдавила из себя улыбку Аделин.
— Я знаю, моя дорогая! Они достойны моих милых крошек.
Платья достойны? А может, наоборот?
Нет, моя душа этого не выдержит! Я уже открыла рот, собираясь вежливо сообщить Жизель здравую мысль: это не подходящая одежда для семилетних детей, но Кристин меня опередила:
— Мамочка, мы хотим остаться в платьях, что подарил нам папа.
— Что значит — вы хотите? — нахмурилась Алмазная королева. — Здесь решаю я, и я хочу, чтобы вы надели эти!
— Жизель, — вмешалась я, — пусть девочки сами выберут, в чем им быть на празднике. В желтых платьях, — перевела взгляд на близняшек, — им будет удобнее.
— Будет удобнее, — передразнила меня мирэль Демаре. — Ты просто хочешь, чтобы на празднике они были в том, что выбрала ты!
— Это был подарок Фернана.
— Ну конечно! А ты, Селани, тут ни при чем. Просто рядом стояла.
Я сложила руки на груди:
— Кристин и Аделин достаточно взрослые, чтобы выбирать самостоятельно.
— Но, видимо, недостаточно сообразительные, чтобы сделать правильный выбор.
Мы сейчас точно про платья говорим?
Жизель окинула строгим взглядом сначала одну дочь, потом другую.
— Да, правильный выбор. Мои наряды — или же тот ужас, которые вам купила она? Кого вы любите больше?
Это уже было чересчур! Мое терпение лопнуло, а благие намерения приказали долго жить.
— Что за чушь?! — воскликнула я, поравнявшись с этой гадиной ползучей. — Это всего лишь платья, а ты ставишь им ультиматум! Какая это любовь?!
— Как много ты знаешь о любви, Селани! Мой муж просветил? Так он, хмарь его побери, в ней ничего не смыслит!
— Может, потому, что раньше рядом с ним была женщина, которая любить не способна?
Мирэль Демаре сверкнула глазами и схватила Аделин за Руку:
— Надевай платье!
— Но мама…
— Живо! Или вы совсем не рады меня видеть? Вам что, было лучше, когда меня не было? С этой?!
Жизель разжала руку как раз в тот момент, когда Аделин дернулась, пытаясь вырваться. Девочка не удержалась на ногах, упала на пол и разревелась. Я бросилась к ней, сама едва не запутавшись в длинной юбке. Обняла крепко, и она заплакала так горько, что у меня сердце защемило, но стоило заметить красный след мамашиных пальцев на детском запястье, как мне захотелось кое-кого убить.
В горло ей вцепиться, родительнице недоделанной!
Мой возмущенный крик перекрыл звериный клекот, рыжая молния пронеслась мимо, расправляя недоразвитые крылья и целясь ведьме в лицо. Вот только фидруара заметила не только я, Жизель мигом схватилась за браслет на руке, и от него, как круг по воде, вспышкой разошлось светящееся кольцо. Оно отбросило Реми в сторону. Фидруар ударился о спинку кровати, но тут же на подгибающихся лапах поднялся, чтобы снова ринуться в бой.
И не только он.
— Кристин!
Вторая близняшка, до этого с ужасом наблюдавшая за происходящим, бросилась к матери и вцепилась ей в юбку.
— Прекрати-прекрати! Перестань! — закричала она, дергая за браслет, застежка которого не выдержала, и он слетел с руки.
Шлеп!
Кристин покачнулась от пощечины. Покачнулась, но устояла, полными слез глазами глядя на эту…
Тварь.
В шоке пребывала не только Кристин. Жизель не мигая смотрела на дочь.
— Прости, милая, я не хотела…
— Хотела! — прорыдала девочка и бросилась ко мне.
Я обняла близняшек, как не обнимала никогда и никого раньше. Только чтобы самой не пойти и не разукрасить лицо этой дряни!
— Уходи, Жизель, — процедила, с трудом сдерживая ярость.
Видит бог, я уже была близка к тому, чтобы воспользоваться кольцом Фернана, вот только одним ударом лассо эта мадам точно не отделалась бы.
Фидруар, к слову, не нападал, — девочки были со мной, а значит, в безопасности. Лишь утробно порыкивал и, сверкая глазами, смотрел на Жизель.
— Угрожаешь? — прищурилась мирэль Демаре, приспуская маску раскаяния и обнажая свое истинное лицо.
— Предупреждаю.
— Думаешь, ты нужна Фернану? Ошибаешься! Он всегда искал не женщину, а такую пероножку-наседку!
Напоследок окинув меня презрительным взглядом, она удалилась. Но стоило ей уйти, как девочки снова заплакали, и мне захотелось разреветься вместе с ними.
— Почему мама нас не любит? — всхлипнула Аделин.
— Не знаю, — честно ответила я. Можно было солгать, но я понимала: девочки сразу почувствуют неискренность. Хватит и того, что Жизель рядом с ними была насквозь фальшивой.
— Мы плохие, — прошептала Кристин.
Мне пришлось отстраниться, чтобы видеть их лица. Покрасневшие носики и прозрачные озера глаз. И столько тоски! Как их вообще можно не любить?
— Нет, и не вздумайте даже так думать! Некоторые люди, — приходилось осторожно подбирать слова, — просто не умеют этого делать. Любить иногда непросто, и не у всех получается. Но ваш папа и я… Мы вас очень любим. Такими, какие вы есть.
Близняшки переглянулись, и Аделин тихо произнесла:
— Мама сказала, что вы хотите занять ее место.
— Она ошибается, — грустно улыбнулась я. — Нельзя занять чужое место. Особенно в чьем-то сердце. Я никогда не заменю вам маму, но всегда буду вас любить. Несмотря ни на что.
