Я, не отвечая, как могла, потащилась к выходу. Очень уж мне надоело сидеть, скрючившись, в этой полутьме и затхлости. Колунов засеменил рядом, видимо, благоразумно решив подождать с вопросами.
— Как вы меня нашли? — спросила я, очутившись во дворе и несколько раз вдохнув полной грудью.
— Да как, — Колунов развел руками. — Обычный обход делал по прилегающей территории. Дворы у нас тут заброшенные, хоть и на отшибе, но формально к нам относятся.
Он неприязненно покосился на дом, из которого мы только что вышли. Видимо, подобная повинность доставляла ему немало хлопот, что он и подтвердил следующим высказыванием.
— Взять бы да спалить это все или с землей сровнять и травой засеять или там, деревьями засадить, яблонями, например. Все польза бы была. А то стоят тут эти лачуги, в них всякие пришлые заселяются да и горят по пьяни. А мне расхлебывай! Да и на деревню огонь может перекинуться, тоже ничего хорошего.
Произнеся все это скороговоркой, он двинулся к калитке, слегка припадая на одну ногу. Я невольно присматривалась к его походке, идя за ним следом.
— Ну а тут увидел машину вашу неподалеку, — продолжал Колунов, уже выходя со двора. — Подошел, посмотрел — все закрыто, внутри никого.
Я была несказанно рада услышать, что с моей машиной все в порядке. Всего лишь два-три часа отделяли меня теперь от моей привычной жизни. Сейчас я умчусь из Верхней Осиновки, буду принимать душ и пить кофе, и плевать мне уже на это расследование, и на Колунова, и вообще на них всех…
Выйдя из заброшенного сада, я увидела простиравшийся до самой дороги пустырь и в шагах тридцати от дома свою машину, целую и невредимую. Справа была еще пара-тройка дворов, даже более запущенных, чем этот. На одном из них действительно стояли лишь обгорелые стены — все, что осталось от былого строения, как и сетовал Колунов. На другом вовсе не было никаких построек, должно быть, их растащили по досочкам.
— Вот так побросали дворы, да и уехали в город, на заработки, — пояснил Колунов, направляясь к машине. Ему, казалось, не терпелось, чтобы я поскорее покинула вверенные ему пределы. — А вон те умерли один за другим, пожилая пара. Наследников нет, дом сгнил, огород никому не нужен, — он указал на двор без строений. Мы уже подошли к машине, и Колунов неловко затоптался. — Может, вам помощь какая нужна? — тоном официального участия поинтересовался он. — Тут фельдшер живет недалеко, очень толковая женщина. Может, к ней?
— Нет, спасибо. Со мной все в порядке, — сухо поблагодарила я. Он, казалось, смутился.
— Так вы, это, заявление писать будете? — неуверенно спросил он.
— Какое заявление? — я не сводила с него глаз.
— Ну так, на похитителей, — совсем смешался участковый.
Я облокотилась о крыло машины.
— Так это, стало быть, на вас, Сергей Анатольевич? — я с ненавистью смотрела ему прямо в глаза. — И вы это заявление примете и рассмотрите? И дело заведете?
Колунов тоже неотрывно смотрел мне в глаза, побледнев и приоткрыв рот. Потом ему, видимо, удалось взять себя в руки. Его взгляд изменился, и он, отступив на шаг, заозирался, вероятно, в поисках предмета, которым сподручнее всего со мной разделаться.
Я снисходительно ухмыльнулась. Эх, Сергей Анатольевич! У тебя нет и десятой доли тех навыков ближнего боя, которыми владею я, обладательница черного пояса по каратэ, не понаслышке знакомая и с другими боевыми искусствами. Не говоря уже о быстроте реакции. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в том же самом кресле, где мне довелось провести столько счастливых часов. Вот только кормить так вкусно я тебя не буду. Плохая я хозяйка, ты уж не обессудь.
Видимо, Колунов и сам это прекрасно понимал, поскольку, перестав озираться, весь как-то сник.
— Ты ничего не докажешь, — произнес он хриплым голосом, глядя на меня в бессильной ярости.
— Докажу, Колунов, — твердо ответила я. — Это очень просто. И подельника твоего разыщу. Кто он такой, кстати?
— Если заложника добровольно отпускают, то похититель становится невиновным, — заявил Колунов, не отвечая на мой вопрос. — А тебе ничего плохого не сделали, просто подержали до поры до времени.
Я снова ухмыльнулась. Да вы, оказывается, продвинутый юрист, господин Колунов.
— А ты не подумал, что это мне решать — признавать тебя виновным или нет? — под моим пристальным взглядом Колунов съежился. — Вот привяжу тебя в том креслице и уеду. А когда тебя найдут — если найдут, — ты и расскажешь, кто тебя так и за что, да?
Колунов тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.
— А главное, что тебе придется рассказать — это при чем тут Денис. Ты ведь его выгораживаешь, я знаю. Ты из-за него все это затеял?
Колунов внезапно сморщил лицо и закричал:
— Да, да, да! Из-за него! — он страдальчески смотрел на меня. — Только здесь он ни в чем не виноват. И Олю он не убивал, тут другое… — Он умоляюще воззрился на меня: — Слушай, не ломай парню жизнь, а?
Я вдруг почувствовала дурноту и поняла, что вот-вот свалюсь. Плотнее прижавшись к крылу машины и впившись ногтями в ладони, я пообещала:
— Ладно, не буду. Но при одном условии.
— При каком? — с готовностью отозвался Колунов.
— У тебя кофе есть?
Глава 6
Мы уже подъехали к дому Колунова, и я присматривала местечко, где оставить машину, чтобы она не привлекала внимания и никому не мешала. От предложения участкового оставить машину на пустыре я отказалась. Хоть он и уверял, что она там будет в полной безопасности, я все же в этом сомневалась. Остаться сейчас без транспортного средства не входило в мои планы.
— Мне на днях такой кофе принесли, закачаешься! — убеждал он меня, пока мы ехали по узким проселочным тропкам. — Хоть я до него и небольшой охотник, но аромат — это что-то!
Это звучало вдохновляюще, и я слегка оттаяла. Хотя мысленно я все же рисовала себе картины, как смогу испортить участковому жизнь до конца дней его. Простить такое нелегко, забыть — тем более.
— Ну, вот и приехали! — воодушевился Колунов. Похоже, ему нравилось у себя дома. По утверждению классика, счастлив в этой жизни именно такой человек.
— Вот, кофе… — Проведя меня в просторную кухню, служившую одновременно и столовой, он извлек из шкафчика упаковку с кофе, бросив взгляд на которую я сразу определила один из лучших сортов. Действительно, удача. Его в Тарасове не так-то просто купить.
— Вот, уже намолол, — Колунов продемонстрировал банку с молотым кофе. — Сейчас сварю.
— Нет, я хочу свежемолотый, — закапризничала я. Имею право.
— Хорошо-хорошо! — немедленно согласился Колунов и полез в шкафчик за кофемолкой. Похоже, он готов был выполнить любое мое желание, лишь бы я выполнила свое условие — не раздувать дело о похищении. А главное — не упоминать в этой связи имени Маркова.
