Я промолчала. Одна ложь тянет за собой другую, и в результате — полный крах.
— Да и пусть бы себе рассказала! — внезапно крикнул Влад. — Зато Оля была бы жива. А так эта сволочь ее в овраг столкнула! — Он обернулся ко мне. — Скажите, как Оля умерла? Она хотя бы не мучилась? — Он смотрел мне прямо в глаза.
— Нет, — я покачала головой. — Она умерла мгновенно, это установила экспертиза.
Влад еще несколько секунд смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд.
— Вот чем приходится утешаться, — произнес он наконец. — Казалось бы, жить да жить, а тут…
Внезапно мне захотелось немного подразнить его, напомнив, что взрослый мужчина должен уметь предвидеть последствия своих поступков, а не перекладывать всю вину на взбесившихся неудовлетворенных дам. Но я тут же подавила это желание ввиду его неуместности. Надо отдать Владу должное, он не только не перекладывал всю тяжесть вины на Дубровскую, а даже наоборот, готов был приписать себе преступление, которого не совершал.
— Что же ты теперь собираешься делать? — поинтересовалась я у своего клиента.
— Скорее всего, махну обратно к себе на Урал, — отозвался Влад. — Работу, думаю, найду по своей специальности. Квартиру эту продам, там жилье куплю. Не к матери же с двумя братьями возвращаться. Жить будет где. Что еще надо? Вот только Олю похороню, и бегом отсюда. Надоело… И бабы эти старые надоели. Слюнявые твари и воняют как мускусные крысы! И каждая из них думает, что и правда неотразима.
Вот тебе и сирота! У него, оказывается, и мать есть, и два родных брата. Шифровальщик еще тот. Хотя как знать, по какой причине Влад приехал в Тарасов из родного уральского городка? Может, есть более чем веские причины, о которых он не хочет распространяться. Что ж, это его право.
Дольше оставаться в квартире Влада мне было незачем. Я коротко попрощалась со своим незадачливым клиентом и с облегчением покинула его жилище. Несмотря на все его откровения, Влад Галеев так и не стал мне хоть сколько-нибудь симпатичен. Теперь я испытывала к нему нечто вроде отстраненного сочувствия, но не более того.
Глава 9
— А теперь хотелось бы послушать, какое звено в этой цепи я упустил из виду по твоей милости, — Андрей смотрел на меня с притворной строгостью, но его глаза улыбались. Во всем, что касалось работы, Мельников был законченным перфекционистом, болезненно воспринимавшим любой, даже незначительный промах.
Я покаянно улыбнулась и продемонстрировала ему фотографию подростка, сыгравшего в этой истории едва ли не ключевую роль. А заодно и конверт с тем самым фотошопом.
Пока Андрей рассматривал эти артефакты, я вкратце сообщила об их роли в раскрытом им деле.
— Уши бы ему надрать, чтобы думал в следующий раз, — непедагогично высказался Мельников.
— Может, он из лучших побуждений, — неизвестно зачем вступилась я за серую ветровку. — Ему ведь было сказано, что неправедно гонимая тетя хочет поздравить нежно любимую племянницу. Совершил благородный поступок.
— Благородные поступки за мзду не совершают, — непреклонно возразил Мельников. — Ладно, приобщу я эти реликвии к делу, не знаю, что из этого выйдет.
Пессимизм Андрея был вполне понятен — для следствия многие доводы, казавшиеся нам бесспорными, могли оказаться неубедительными.
— В одном Дубровская права — при хорошем адвокате у нее есть шанс отделаться легким испугом, — продолжил Андрей развивать свою мысль.
— Зато Галеев к ней больше не вернется, — убежденно возразила я. — Это для нее самое страшное наказание из всех возможных.
— Ты думаешь? — Мельников с сомнением посмотрел на меня. — К хорошему быстро привыкаешь. Поразмыслит на досуге о том о сем, поживет обычной жизнью простого человека да и вернется на проторенную тропку.
Последние слова Андрея были буквально переполнены сарказмом. Очень уж невзлюбил он моего клиента и не собирался этого скрывать.
— До чего же неловко мне было за этого Владюшу, — подтвердил Андрей мой психологический вывод. Я с беспокойством посмотрела на него. Конечно, я не была ни наивной барышней, ни, тем более, восторженной простушкой, но сейчас мне казалось, что Андрей того и гляди разрушит мой воздушный замок. Мне было очень важно, чтобы Дубровская понесла наказание, пусть даже морального порядка. А ведь Андрей, похоже, был склонен считать, что эта дама во всех смыслах выйдет сухой из воды. Как она кричала перед задержанием: «Заживем по-прежнему, даже еще лучше!», так, что ли?!
— Не волнуйся, она свое получит, я тебе обещаю, — Андрей, конечно, заметил, что я расстроена.
— А ты всерьез считаешь, что Галеев к ней вернется? — задала я вопрос, более других волновавший меня в данный момент.
— Не думаю, что вероятность этого так уж велика, — признался Андрей. — Он, конечно, не лучший представитель сильной половины рода человеческого, но ведь не совсем уж скот.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с этой точкой зрения. Примерно то же самое заявил мне и Влад, когда я расспрашивала его о дальнейших планах.
Из кабинета Мельникова я вышла вполне воодушевленной. Пусть с расследованием было покончено, но оставались еще кое-какие дела, которые мне предстояло уладить. У меня из головы не шла фраза Андрея, что добрые дела не делают за плату. Я в этот момент подумала о деньгах, полученных от Влада, которым я уже придумала достойное применение.
— Ну что, еще по кофейку? — обратилась я к Оксане, сидевшей напротив меня за столиком кафе «Эдельвейс». Девушка уныло ковыряла ложечкой белоснежную горку «Альпийского тумана». Я же по-своему обыкновению наслаждалась кофе по-венски. Все, как в тот роковой апрельский день, разделивший жизнь нескольких моих знакомых на «до» и «после».
— Вот и поминки, — грустно улыбнулась Оксана. Я задумчиво кивнула.
— Ты была на похоронах? — спросила я ее. Она кивнула.
— Взяла на работе десять дней за свой счет, — сообщила девушка. — Как ни странно, отпустили. Там ведь Олю еще помнят… Даже на венок скинулись.
Я промолчала, глядя в окно, за которым сиял ясный майский день. Правда, скопления кортежей возле ЗАГСа не наблюдалось. Ах, да, в мае жениться — всю жизнь маяться.
— На похороны вся деревня пришла, и даже из соседних подтянулись. Ну и из райцентра, знакомые Маркова, — неторопливо рассказывала Оксана. — Бедная Клавдия Ильинична! Ужас, что с ней сделалось! Сразу после похорон обратно в больницу. Теперь уж надолго.
На этот раз в голосе Оксаны не было и тени неприязни к Клавдии Ильиничне. А ведь совсем недавно она называла бедную женщину манипуляторшей, стремившейся во что бы то ни стало удержать при себе дочь. Не удержала…
— А Влад был? — спросила я неожиданно для себя.
— Был, — Оксана поджала губы. — Стоял, правда, в сторонке, особняком. Но до общения со мной снизошел, кто бы мог подумать! Деньги через меня передал для Клавдии Ильиничны. Сам-то он к ней побоялся подойти. Знает, что горе в дом принес. — Она тяжело вздохнула. — И на поминки не остался, только бросил горсть земли в могилу и постоял еще немного, когда уж все разошлись, я видела. И ушел. Знаешь, прямо как в фильмах ужасов, словно растворился вдалеке…
