На участке Клавдии Ильиничны когда-то был спрятан клад, и теперь объявившиеся наследники предъявляют на него свои права? Что ж, не такое уж фантастическое предположение, если вспомнить историю, например, раскулачиваний. Как знать, кому когда-то принадлежал клочок земли, на котором последние, по меньшей мере, двадцать лет мирно проживала одинокая селянка с подрастающей дочерью? Богатому купцу, чудаковатому собирателю ценностей или просто бежавшему от ужасов революции бывшему помещику, не успевшему прихватить часть оставшихся от прежних поколений богатств? Ломать над этим голову пока не имело смысла, важно лишь, что такой вариант возможен, а несговорчивая Клавдия Ильинична наотрез отказывалась, например, продать домик с участком за сходную цену.
Кстати, Оксана в нашей беседе недвусмысленно намекала на склонность Ольгиной матери лезть не в свое дело. Тогда, возможно, пожилая женщина могла разузнать нечто такое, что дало ей повод шантажировать некое лицо. Этот опрометчивый поступок уже стоил Клавдии Ильиничне жилья, а теперь, возможно, ее собственная жизнь на волоске. Может, и Ольгина тоже? Я ведь понятия не имею, где сейчас находится девушка. Что если их обеих, Ольгу и ее несговорчивую мамашу, заманили в ловушку, с тем чтобы заставить замолчать навсегда?
Или же, как вариант, Клавдия Ильинична решила выступить свидетельницей преступления, и теперь ее вынуждают отказаться от показаний? Что ж, в этом случае у обеих женщин гораздо больше шансов на жизнь. Ольга убеждает свою принципиальную маму пойти на попятную и отказаться от данных ранее показаний. Возможно, вся картина неведомого мне преступления строится исключительно на свидетельских показаниях не в меру наблюдательной дамы?
И такой вариант нельзя исключать. Так даже лучше. Уж мне-то удастся уговорить незадачливую правдолюбку сдать свои позиции, ну а уж опосля я вцеплюсь в мерзавцев мертвой хваткой. Уж здесь-то они ответят по полной и за свои ранее совершенные художества, и за поджог дома, и за похищение Клавдии Ильиничны, и даже за срыв Ольгиной свадьбы до кучи.
При этой мысли я так распалилась, что даже погрозила неведомым мерзавцам кулаком. В особой сентиментальности меня уличить невозможно, но очень уж я не люблю, когда обижают беспомощных пожилых женщин, а заодно рушат личное счастье таких девчонок, как Ольга, отродясь не делавших никому ничего плохого. Я уже вовсю ощущала азарт служебного пса, взявшего след нарушителя. Я уже без малого была готова растерзать их в клочья. Если кто-то воображает, что я на это не способна, значит, он меня очень плохо знает, и тем хуже для него.
Однако через минуту я уже едва не покатывалась со смеху, представив себя со стороны, мчащуюся на север области по почти пустынной трассе и невесть кому грозящую кулаком.
И тут меня словно окатило ледяной водой. Что, если я мыслю совсем не в том направлении и особенности характера Клавдии Ильиничны вовсе не имеют отношения к делу? Все преступные действия злоумышленника направлены именно на то, чтобы расстроить свадьбу Ольги и Влада. В таком случае версия о похищении и удержании Ольгиной матери в каком-нибудь заброшенном сарае вдребезги разбивается. Несчастная женщина сейчас льет слезы в три ручья, перебиваясь у кого-нибудь из сердобольных соседей, например, у ранее упомянутой Дарьи Петровны. А где может находиться сама Ольга? Общается со злоумышленником? А может, утешает собственную мать, обещая забрать ее в Тарасов на съемную квартиру? А там и жилье удастся восстановить, люди помогут, мир не без добрых людей. Хотя какое там…
Но главное — злоумышленник. Кем он должен быть, и каков в данном случае его мотив? Версию о родственниках жениха я уже отбросила в самом начале. Тогда остается невеста? Отвергнутый поклонник Ольги решил во что бы то ни стало лишить ее возможности устроить личное счастье с кем-то, кроме него самого? Так не доставайся же ты никому!
Если так, найти его будет легче легкого. Замести следы незадачливый ухажер не сумеет, к тому же вся деревенька буквально укажет на него пальцем. Уж в маленьких ли поселках людям не знать, кто с кем крутил любовь, кто кого коварно бросил, ну и так далее. Все обо всех знают буквально всю подноготную. Здесь проблем не будет, я даже немного расстроилась. К тому же эта версия почему-то показалась мне наиболее вероятной. Прямо бритва Оккама. А то накрутила себе ужасов с тайными кладами и захватом заложников!
Уже подъезжая к Осиновке, я начала принюхиваться, будучи уверенной, что непременный запах пепелища приведет меня к нужному месту. А уж там не составит труда узнать, кто из соседей приютил погорельцев. Оставив машину возле единственного в Верхней Осиновке магазина, располагавшегося почти у самого въезда в деревушку, я отправилась на поиски дома 68, или того, что от него осталось. Пока ничто не говорило о том, что в течение суток в данном населенном пункте произошло ЧП. На улицах было немноголюдно, навстречу лишь изредка попадались прохожие, в основном пожилые. Не было даже отдаленных признаков того оживления, которое всегда сопровождает мало-мальски заметное событие в небольших городах, не говоря уж о менее масштабных населенных пунктах. Странно…
Я продвигалась к центру деревушки, не забывая поглядывать на номера домов, и вдруг остановилась как вкопанная. Прямо передо мной на стене целехонького дома красовалась цифра 68. Никаких признаков недавно бушевавшего пожара не было и в помине. И где же твой хваленый профессионализм, мысленно ругала я себя последними словами. Ну ладно Ольга, не имевшая никакого отношения к оперативной работе, но я-то как могла дать себя провести элементарному фотошопу!
Продолжая поносить себя в том же духе, я медленно двинулась вдоль невысокого заборчика, отделявшего огород от пыльной поселковой улочки. У крыльца, выходившего во двор, суетилась с какими-то ведрами пожилая женщина в толстой вязаной кофте и цветастом платке.
— Клавдия Ильинична? — позвала я. Женщина выпрямилась и повернула в мою сторону сердитое обветренное лицо.
— А тебе на что? — неприветливо спросила дама.
— Клавдия Ильинична…
— Дарья Петровна я, спит Клава, — прервала меня тетка хриплым злобным голосом. — А тебе-то на что?
Я беспомощно обвела глазами огород. Мой взгляд упал на чахлые кустики какой-то неведомой мне растительности. Видимо, она представляла некую ценность, поскольку земля вокруг каждого кустика была аккуратно разрыхлена.
— Да мне говорили, у Клавдии Ильиничны рассада хорошая, — брякнула я первое, что пришло на ум. — Вот хотела купить.
— Что ж ты, милая, когда рассады хватилась, — покачала головой женщина, все еще недоверчиво глядя мне в лицо прищуренными глубоко посаженными глазами. — Ее уж скоро высаживать пора, разобрали всю. Да и не до рассады ей теперь. Спит она, говорю, будить не стану!
Последние слова женщина произнесла особенно сердито и резко, словно пролаяла. Но меня этим не проймешь.
— Она плохо себя чувствует? — участливо поинтересовалась я. — Может, я смогу помочь, я сама медработник. Может, лекарства какие нужны?
Я врала напропалую, но мне непременно нужно было разговорить неприветливую тетку.
