— Уверены?
— Даже не сомневайтесь! — заверил меня велосипедист. — Я сам оттуда. Если бы не мои старики, то давно бы в областной центр к детям перебрался.
— Понимаю, — кивнула я.
Велосипедисту кто-то позвонил, он сказал в трубку всего несколько слов, оседлал своего двухколесного коня и, махнув мне на прощание рукой, поехал дальше. Я же не спешила трогаться с места. Мне не давал покоя вопрос: почему именно здесь несколько раз включался Светин мобильник? Суриновка была слишком мала, чтобы в ней прятаться. Неужели кто-то дважды приезжал сюда издалека, чтобы именно здесь включить Светин мобильник и сбить всех с толку? Рационального объяснения, почему конкретно это место оказалось привлекательным, у меня не находилось. После некоторых раздумий возникло предположение, что велосипедист не случайно остановился около моего «Ситроена», а потому что выполнял чью-то просьбу. А суть ее состояла в том, чтобы всем интересующимся Суриновкой говорить, что посторонних в этой деревне нет.
«Доверяй, но проверяй», — повинуясь этой пословице, я закрыла окно, вырулила с обочины на асфальт и через несколько метров свернула с трассы направо. На краю деревни стоял колодец, к которому шел мужчина с двумя пустыми ведрами. «Мужик не баба, — подумала я, — так что неприятностей такая встреча мне не сулит». Притормозив около него и опустив боковое стекло, я обратилась к местному жителю:
— День добрый!
— Добрый! — откликнулся он. — Помощь какая нужна?
— Скажите, у вас здесь есть заброшенные дома? — уточнила я, отступив от своего первоначального сценария. В последний момент мне стукнуло в голову, что снова интересоваться посторонними в этой деревне нет смысла.
— Сколько угодно! А вам зачем?
— Фильм снимать собираемся, нужна натура. Не подскажете, какие дома пустуют?
— Отчего ж не подсказать? Можно. — Мужик поставил ведра на землю и махнул рукой в сторону юго-западной окраины деревни: — Там почти вся улица пустует после прошлогоднего пожара. С северной стороны два довольно крепких дома бесхозные стоят. Старики, что там жили, померли, родных у них не было. В центре есть еще несколько пустых хат, но у них хозяева имеются, только они в городе живут.
— Ясно, — кивнула я, подумав, что за час-полтора смогу все эти дома проверить. — Скажите, а продуктовый магазин у вас здесь есть?
— Палатка, в центре стоит. Раньше и магазин был, и аптека, и фельдшерский пункт, и почта. Сейчас отделения укрупнили, к нам все: и фельдшер, и почтальон из нашего райцентра, из Кукушкино приезжают.
— Далеко это Кукушкино?
— Километров двадцать отсюда. — Мужик стал опускать ведро в колодец.
Поблагодарив его за информацию, я поехала дальше в сторону улицы, на которой в прошлом году был пожар. Остановившись около наименее пострадавшего от огня дома, я пошла на разведку. Никаких признаков того, что здесь кто-то мог прятаться от посторонних глаз, не было. Вокруг сруба с обуглившимися стенами и наполовину сгоревшей крышей торчал прошлогодний никем не вырубленный сухой бурьян. Если бы кто-то пробирался сквозь него, то были бы видны сломанные и примятые к земле стебли. Потоптавшись около пережившего зиму сухостоя, я вернулась к машине и поехала на север, не заезжая в саму деревню. Найти там бесхозные дома было несложно — их выдавали заколоченные окна. Только я подошла к одному из них, как со стороны соседнего огорода раздался женский голос:
— И чего это мы тут вынюхиваем?
— Здравствуйте! — обратилась я к женщине, с грозным видом подпирающей бока руками.
— И тебе не хворать! — не слишком дружелюбно отозвалась она.
— Похоже, я не первая, кто вас тут, — я покосилась на ближайший дом с заколоченными окнами, — беспокоит.
Женщина не спешила ни подтверждать, ни опровергать мое предположение. Провокация, целью которой было вызвать местную жительницу на откровения, не сработала. Пришлось спросить открытым текстом:
— Они еще здесь?
— Кто «они»? Фрицы, что ли? Были вчера, еле ноги унесли, — женщина расхохоталась во весь голос.
Просмеявшись, она как-то быстро потеряла ко мне свой интерес и уткнулась в свою грядку. Я подошла к одному из заброшенных домов, подергала дверь за ручку, она оказалось запертой. Второй пустующий дом тоже был закрыт. Побродив вокруг них, я не нашла никаких признаков жизни — ни следов, оставшихся на еще сырой после вчерашнего ливня земле, ни бытового мусора. Наверное, мне стоило поверить велосипедисту, утверждавшему, что посторонних здесь нет, на слово. Можно пересидеть в заброшенной хате один день и не попасться никому на глаза, но не целую неделю. Надо ведь чем-то все это время питаться! Купить продукты можно только в единственной здесь торговой точке. Но появиться у палатки означало засветиться как минимум перед продавцом. Опять же сотовой связи здесь нет, чтобы послать эсэмэску, надо подняться на трассу. Кто-нибудь обязательно встретится по пути.
Я понимала, что, скорее всего, зря провожу здесь свое время, но тем не менее поехала в центр. Около выцветшей палатки стояла толпа из пяти человек. Появление красного «Ситроена» их нисколько не удивило. Старики и старухи не удостоили меня своим вниманием, их занимал рассказ продавщицы.
— Ввалились ко мне двое, шнапс стали требовать на ломаном русском, оружием угрожать. Я поначалу чуть со страху не померла, а потом пригляделась — автоматы игрушечные. У моего Санька точь-в-точь такой автомат был, как у одного из них. А уж когда я у них на ногах кроссовки увидела, то меня чуть смех не разобрал. Если по полной форме, то сапоги ведь полагается носить! И вот тут-то я про реконструкцию вспомнила, — продавщица была в восторге от своей сообразительности. — Так и сказала им, что шнапса нет, есть только водка, причем для немцев по двойной цене.
— А они что? — поинтересовалась худенькая старушка.
— Да хоть по тройной, сказал один из них, а потом спросил, принимаю ли я к оплате карты, — продавщица саркастически ухмыльнулась. — Представляете, фриц сует мне карту Сбербанка и говорит уже без акцента: «Пробей три бутылки водки и что-нибудь на закуску. Не пробьешь, мы тебя в плен возьмем, а деревню сожжем».
— Вот гады! — возмутился старик. — Мне они вчера не попались! Я бы эту молодежь заезжую собственными руками придушил!
— Михалыч, остынь! — одернула его стоящая рядом бабуля. — Это ведь игра такая! Они же не виноваты, что им роль фашистов выпала! Решили ребятки пошутить, подурачиться, чтобы в роль фрицев лучше вжиться.
— Мне пять лет было, когда немцы нашу деревню спалили. Я помню, что мы с сестрой едва успели до леса добежать, как наш дом заполыхал! А мать не успела, — на глазах у старика заблестели слезы.
— Девушка, вы купить что-то хотели? — вдруг обратила на меня внимание продавщица. После чего вся толпа, с интересом внимавшая ее рассказу, повернулась в мою сторону.
— Нет, я тему реконструкции продолжить хотела. К вам здесь вражеский десант мог быть заброшен. Видели кого?
