— Савва, а ты видел какие-нибудь вещи Светы? — спросила я вместо объяснений и перейдя на «ты».
— Да, видел не только ее одежду, тетрадки, учебники, но и паспорт. Он в тумбочке лежал. Хозяйка туда до этого не заглядывала, это я позволил себе выдвинуть ящик, когда она из комнаты вышла. Мария Антоновна махнула рукой на эту тумбочку, сказав, что там все Светино, вот я и проверил.
— Правильно сделал! Что-нибудь еще любопытное в глаза бросилось?
— Вроде больше ничего. Насчет гаджетов я уточнил, как вы и просили. У нее кроме мобильного был планшет, так Света всегда его с собой носила. Да, насчет верхней одежды. Вас интересовала светло-зеленая удлиненная куртка с капюшоном, — вспомнил Савва. — Так вот, такая висит в шкафу. Хотя я скорее бы назвал это не курткой, а плащом.
— Сфотографировать не догадался?
— Обижаете. Раз вы конкретно этой вещью интересовались, значит, это важно. Я сфотографировал.
— Отлично! Вышли все фотографии мне на электронку, — попросила я. — Андрей скажет адрес. Есть что еще добавить?
— Бабуля интересовалась, как ей поступить, если Света не появится, — идти в полицию, или мы без ее заявления станем разыскивать студентку. Мне пришлось сказать Марии Антоновне, что завтра я снова зайду к ней. Старушка так сильно за Свету переживает! Говорит, прикипела к ней ее душа. Много студенток у нее до этого жили, но со Светой никто из них не сравнится. Она и в поликлинику ее водила, и продукты ей покупала, и даже какую-то жалобу на управляющую компанию помогла составить, после которой ей сразу трубу поменяли. В общем, отзывы о Речкаловой только положительные. Никого она домой не водила, допоздна не гуляла, ванную комнату часами не занимала. Не квартирантка, а золото! Это я бабулю цитирую, — пояснил стажер. — Хотя мне самому все это подозрительным кажется. В тихом омуте без чертей редко обходится.
— По-разному бывает, — справедливости ради заметила я.
— Так что мне завтра сказать Марии Антоновне?
Подумав секунду-другую, я спросила:
— Андрей все еще рядом?
— Да, я сейчас у него.
— Передай ему, пожалуйста, телефон, — попросила я.
— Слушаю, — отозвался Мельников.
— Андрей, все указывает на похищение, причем еще несовершеннолетней девчонки. Ей только через два дня после исчезновения восемнадцать исполнилось.
— И зачем ты мне это рассказываешь? — с напускным безразличием поинтересовался мой приятель.
— Чтобы именно ты принял у бабули заявление.
— Исключено! Вагонный переулок находится в другом районе.
— Так у Речкаловой была временная прописка в университетском общежитии, — вспомнила я рассказ Лены Минкиной, — она просто не могла там ужиться с другими девчонками, вот и ушла на квартиру. А место за ней так и осталось. То общежитие, если я не ошибаюсь, находится как раз на вашей территории.
Вместо того чтобы подтвердить этот факт, Мельников стал возмущаться:
— Иванова, вечно от тебя одни проблемы! Согласишься тебе немного помочь, так ты потом работы столько накидаешь, что в один присест не разгрести!
— Андрей, пойми, девчонка в большой опасности.
— Так приезжай и ищи ее! С какой стати ты в соседней области торчишь?
— Потому что она может быть здесь. — Мой ответ прозвучал крайне неубедительно, но другого я подобрать не смогла. Конечно, можно было сослаться на свою интуицию, но Мельников всегда относился к ней с иронией.
— Андрей Николаевич, — отдаленно послышался голос Саввы, — может, мы действительно возьмемся за это дело?
— Ты еще меня учить будешь! — отфутболил стажера Мельников. Немного помолчав, он обратился ко мне: — Скажи, какие перспективы у этого расследования?
— Я хоть одно когда-нибудь проваливала? — ответила я вопросом на вопрос и только после этого задумалась о реальных перспективах. Могло статься, что дело о похищении студентки будет переквалифицировано в дело о ее убийстве.
— Ладно, — сдался-таки мой приятель. — Но для того, чтобы мы могли возбудить уголовное дело, надо, чтобы заявление об исчезновении написал кто-то из общежития. Комендант ли, соседка ли по комнате, не важно. Сможешь удаленно это организовать?
— Смогу, — заявила я со всей уверенностью.
— Так и договоримся. — Мельников отключил связь.
Я сразу же позвонила Кудрявцевой.
— Да, слушаю вас, Татьяна, — отозвалась староста группы, в которой училась Речкалова.
— Женя, у меня не получается выехать в Тарасов. Света по-прежнему не подает никаких признаков жизни. Я всерьез за нее тревожусь. По-моему, надо обращаться в полицию.
— Скорее всего, что так. Я периодически ей позваниваю, все без толку. Ее телефон отключен.
— Женя, я навела справки и выяснила, что по вашим законам надо обращаться в полицию по месту жительства, а поскольку моя сестра имела временную прописку в общежитии, то в тот райотдел и надо идти. Желательно, чтобы заявление написал кто-нибудь из тех девочек, с которыми она жила в одной комнате.
— Наташа в больнице с аппендицитом лежит, а до Леры я тоже не могу дозвониться. Ее телефон включен, но она не отвечает на мои звонки. Надеюсь, завтра она придет на занятия, я объясню ей ситуацию и попрошу написать заявление. Они со Светой дружили, так что я думаю, Семагина не откажется.
— Спасибо, Женя. Я очень на тебя на-деюсь, — отключив смартфон, я предалась раздумьям.
Все вещи Речкаловой остались на съемной квартире, включая ее паспорт. Значит, она не собиралась никуда исчезать. Более того, это не ее видела Богуславская в окно. Ирина Валентиновна сказала, что Света была в удлиненной куртке с капюшоном салатового цвета. Но эта одежда осталась в Тарасове. Значит, кто-то приобрел точно такую же или очень похожую куртку, чтобы со спины другую девушку можно было принять за Свету. Возможно, это была одна из тарасовских подружек Речкаловой, к примеру Лера, до которой староста группы не смогла дозвониться.
Я взяла планшет, зашла в одну из соцсетей и стала просматривать список виртуальных друзей Светы. Среди них было три Валерии, но только одна из них, Семагина, училась в тарасовском университете. Я перешла на ее страницу. Лера была онлайн полчаса назад. Стоило ознакомиться с ее постами за последний месяц, чтобы понять — у этой девушки были какие-то проблемы с психикой. От каждой ее публикации так и веяло безнадежностью. Она выставляла фотографии железобетонных заборов, разрисованных бездарными мрачными граффити, заброшенных строек и даже свалок. У меня создалось впечатление, что Лера сознательно выискивала везде самые неприветливые и даже пугающие своей запущенностью уголки. Я бы подумала, что Семагина хочет привлечь внимание властей к городским проблемам, если бы она не сопровождала свои снимки восторженными надписями: «Класс! Клево! Супер!» И это был не сарказм, судя по комментариям к постам, Лере нравился любой нуар, деструктив, упадок. Периодически она выставляла на всеобщее обозрение фотографии различных частей своего тела с татуировками в виде черепов, змей, хищных птиц. Что творится под ее собственной черепной коробкой, мне было непонятно. Почему она не отвечает на звонки Кудрявцевой? Придет ли она завтра в университет? А если придет, то внемлет ли Жениной просьбе о том, чтобы заявить в полицию об исчезновении Светы? Может, именно она причастна к похищению Речкаловой? Вопросы появлялись один за другим, и все они оставались без ответа.
