— Вот, — сказал он, протягивая мне поднос, на котором стояла большая чашка кофе, блюдце с печеньем и вазочка с фруктами. — Угощайся!
— Спасибо, — ответила я, принимая поднос. — Слушай, а это обязательно, закрывать меня на ключ? А то я чувствую себя здесь как в тюрьме.
Николай молча развернулся, вышел в коридор и опять-таки закрыл дверь. Я поставила поднос на стол, взяла чашку, поднесла ее ко рту, но в последний момент передумала пить. Мне показалось подозрительным, что моя просьба была выполнена, да еще так оперативно. Не подмешали ли в кофе снотворного или что-то еще посильнее? Зайдя в ванную, я вылила содержимое чашки в раковину, чтобы не было соблазна выпить этот сомнительный напиток, а затем позвала:
— Света!
— Я здесь! Это вы куда-то пропадаете!
— Я вернулась. — Пока нас снова никто не прервал, я перешла сразу к делу: — Света, нам надо с тобой делать ноги отсюда и как можно быстрее.
— Я уже не знаю, кому можно верить, — устало произнесла Речкалова.
— Мне не только можно, но и нужно довериться, — увещевала я вконец растерявшуюся девушку. — Я здесь, чтобы тебя отсюда вытащить.
— Меня привезли сюда полицейские. Они не могли меня обмануть. Зачем им это? А вас я совсем не знаю и даже не вижу, — вполне здраво рассуждала студентка. — Может быть, вы совсем не та, за кого себя выдаете? Может быть, вы заодно с теми, кто меня похитил в Тарасове?
— Я попробую доказать тебе, что я действительно Татьяна Иванова. Ты ведь отправляла отцу эсэмэску с моим адресом?
— Да, мне сказали вбить любой тарасовский адрес, можно даже не существующий. Я и вбила адрес частного детектива, чего от меня никто не мог ожидать. Но те люди, которые держали нож у моего горла, потом каким-то образом узнали, что я направила своего отца к тарасовской сыщице.
— Скорее всего, им Тамара, твоя мачеха, об этом рассказала, — предположила я.
— Вполне вероятно, — согласилась она со мной. — И вы тоже можете быть с ними заодно.
— Согласись, Тамара Михайловна не могла догадаться сама, откуда у тебя мой адрес.
— Но и вы, даже если вы та самая Татьяна Иванова, тоже не знаете это.
— Сначала я действительно не могла понять, почему в эсэмэске оказался мой адрес, но потом, в ходе расследования, я кое-что о тебе узнала, кое-что сопоставила и пришла к выводу, что тебе на глаза попались визитки, которые я заказывала в фирме «Волжская заря». А ты в этой фирме работаешь промо-утером, не так ли?
— Это не секрет, многие знали, что я там работаю.
Я не стала говорить Речкаловой, что никто из ее одногруппниц так и не вспомнил, как называется фирма, в которой она работала. Сейчас это было совсем не важно. Мне надо было как можно скорее убедить Свету, что я — это я.
— Так вот, ты увидела мою визитку, и она заинтересовала тебя, — рассуждала я вслух, стараясь мыслить, как Речкалова. — Ты решила нанять меня, чтобы я нашла доказательства того, что Тамара вышла замуж за твоего отца по расчету и что она не верна ему.
— Нет, — возразила Светлана, — этого не может быть! Вы не могли сами обо всем этом догадаться. Наверное, я проболталась об этом во сне. Вы хотите вернуть меня туда, откуда я сбежала…
— Нет, Света, нет! Это не так.
— Я столько разных сигналов разослала с просьбой о помощи, — голос девушки, находящейся в соседней ванной комнате, несколько изменился. Она расплакалась, вероятно, от отчаяния, — но никто так и не нашел меня.
— Как это «никто»? А я? Я же нашла тебя, но ты почему-то мне не веришь. Подумай сама, почему я разговариваю с тобой через вентиляцию. — Я вдруг поняла, что больше не слышу всхлипываний. — Света, ау! Ты меня слышишь?
Речкалова мне не ответила. Похоже, она вышла из ванной. Через несколько секунд до меня отдаленно донесся какой-то шум. Я покинула ванную, подошла к запертой двери и услышала, что Света, закрытая в соседней комнате, ломится наружу.
— Откройте! Выпустите меня! Почему вы меня здесь закрыли? — кричала сквозь слезы Света и отчаянно стучалась в запертую дверь.
В коридоре послышались чьи-то шаги, потом лязг дверного замка.
— Девушка, успокойтесь! — судя по голосу, это был не Николай. — Вас здесь закрыли ради вашего же блага.
Я больше ничего не смогла услышать, потому что мужчина зашел в комнату, закрыв дверь. В ванной тоже ничего слышно не было. Мужчина пробыл у Светы недолго, и сразу после того, как он оттуда вышел, он решил заглянуть и ко мне. Услышав, как поворачивается ключ в замке, я легла на кровать, накрылась пледом и сделала вид, что сплю. Стоило мне сомкнуть веки, как я стала проваливаться в сон. «Не спи, Таня, не спи», — несколько раз повторила я, прежде чем мое сознание все-таки отключилось.
Когда я открыла глаза, мне показалось, что я проспала целую вечность, но, посмотрев на кондиционер, снабженный не только градусником, но и электронными часами, я поняла, что отключилась всего на полчаса. Кровать не отпускала меня, но, приложив максимум усилий, я встала и направилась в ванную. Умыв лицо холодной водой, я прогнала тем самым остатки сна, вернув себя в работоспособное состояние. Только я хотела постучать по стене, привлекая Светино внимание, как услышала:
— Куда вы пропали? Я вас звала-звала…
— Прости, я заснула, — честно призналась я. — Ты убедилась, что здесь, как и в Прудовом, тебя тоже держат насильно?
— Какой-то мужчина сказал, что дверь закрыта ради моего же блага. Еще он попросил не кричать и не стучать в дверь, чтобы не разбудить весь санаторий. При этом он как-то странно улыбнулся, а потом добавил, что то, как скоро я отсюда выйду, зависит только от меня самой. Он снова как-то загадочно улыбнулся и вышел. Татьяна, я ничего не могу понять. Где мы находимся? Это что, элитная психбольница? — почему-то предположила Речкалова.
— Нет, но психов здесь хватает, — саркастически ответила я. — Нам надо бежать отсюда, причем через окно. Скажи, в твоей комнате оно открывается?
— Не знаю, не обратила внимания.
— Посмотри и возвращайся сюда, — попросила я.
— Хорошо. — Света вернулась довольно быстро и сказала: — Да, окно без решеток, и я бы даже смогла прыгнуть вниз, потому что под нами крыша какой-то пристройки, но дело в том, что у меня нет ни одежды, ни обуви.
— Ты что, совсем голая? — опешила я.
— Нет, но спортивный костюм, в котором я была, у меня почему-то забрали, и кроссовки тоже. Я плохо помню, что было после того, как полицейские привезли меня сюда. Меня встретили здесь очень доброжелательно, дали чаю. Дальше перед моими глазами поплыл туман. Когда я проснулась, то поняла, что лежу в кровати в нижнем белье. Костюма нигде не было. Я пошла в ванную, увидела халат и тапочки, надела их, а потом вы, Татьяна, со мной заговорили.
Меня порадовало, что Света уже не сомневается в том, что разговаривает именно со мной, и что она морально, да и физически готова к побегу. Отсутствие уличной одежды и обуви не должно было стать препятствием к тому, чтобы отказываться от моего плана.
