– Оно село, – жалобно сказала Бетти.
И она была права. Горизонт полыхал малиновым и оранжевым, а с противоположной стороны неба облака начали стремительно синеть. Луна уже светила, хоть и неярко, и было понятно, что скоро совсем стемнеет.
– Скай, мы договорились начать с заходом солнца, – напомнила Джейн. – Хотя, если хочешь, можно, конечно, подождать ещё несколько минут.
– А Алек точно умеет обращаться с огнём?.. – Оборвав себя, Скай помотала головой. – Я псих, да?
– Похоже на то. – Джеффри махнул Алеку рукой: можно.
Алек с коробком длинных спичек в руке подошёл к Бетти и попросил её выбрать одну спичку, потом обернулся к остальным:
– Ну что, помузицируем перед началом? Сейчас подыщем что-нибудь тематическое… Ага, есть! Спрингстин, «Я горю»
[15]. Годится?
– Нет! – Скай ухватилась за верёвку и подтянула Бетти к себе.
– Ну, «Город в огне» Сондхайма я даже не буду предлагать…
[16] Для арии Огня
[17] Равеля у нас нет сопрано… Джеффри, помоги что-нибудь подобрать!
– Может, попробуем увертюру «1812 год»? Там есть пушечный огонь
[18].
– О, отлично! – Алек взмахнул спичкой, как дирижёрской палочкой. – Так! От того места, где валторны начинают играть «Марсельезу», – это где-то минута до первого пушечного залпа, – всем всё ясно?
Ну, положим, всё ясно было одному Джеффри, но они и вдвоём прекрасно изобразили пол-оркестра – валторны получились у Алека прямо как настоящие – и, наверно, добрались бы до конца увертюры, если бы при первом же «пушечном выстреле» Джеффри в прямом смысле не покатился по песку от хохота, но к тому времени и остальные уже умирали со смеху. Так что пришлось ждать, когда все успокоятся и будут готовы приступить к делу.
– Ну что, поехали? – спросил Алек.
– Поехали! – хором отозвались все.
Он чиркнул спичкой о коробок и торжественно поднёс пламя к той части шалашика, где были самые тонкие ветки. Сначала казалось, что ничего не происходит. Потом сразу несколько прутиков засветились красным. Алек осторожно на них подул, чтобы огонь перекинулся дальше, и вдруг шалашик вспыхнул – сразу весь! «Ура» взлетело над костром, «ура» донеслось эхом с соседней террасы, Джейн и Бетти – они же Робинзоны и ковбои – кинулись исполнять победную пляску, Алек подложил в огонь два полена, а Джеффри рывком поднял Скай на ноги, и она прыгала, и плясала, и вопила вместе со всеми, и ни о чём не тревожилась – хотя бы в эту минуту.
Но пора было браться за дело.
Жарить зефир над огнём – искусство. Каждая зефирина должна подрумяниться равномерно со всех сторон до золотисто-коричневого цвета. Если поверхность слегка сморщится или покроется пузырьками – не беда, многим так даже больше нравится. Правильно поджаренный зефир должен как следует прогреться и размягчиться, но ни в коем случае не расплавиться, то есть не превратиться в липкую клейкую массу. Ни одной правильно поджаренной зефирины в этот вечер ни у кого так и не получилось. Некоторые почернели с одного бока, другие со всех боков, третьи вообще не подрумянились – это никого не волновало. Все хватали их с пылу с жару, заглатывали целиком и нахваливали. Про взрослых, ожидавших на террасе, забыли начисто и не вспомнили бы, если бы Туррон не вскричал громовым голосом: «Где наш десерт?» После этого Джеффри и Скай едва успевали курсировать между костром и террасой, а Туррон с тётей Клер уминали жареный зефир с таким же удовольствием, как и все остальные. Хуверу и Псу тоже перепало несколько обгорелых зефирин – раз уж им обоим сегодня не довелось порезвиться у костра.
Когда зефир кончился, а огонь начал угасать, Алек вернулся на террасу к остальным взрослым, а осчастливленные дети подсели ближе к костру. Все молча смотрели на язычки пламени и слушали, как волны мягко шлёпают о берег. Потянуло прохладой, чернота океана стала сливаться с чернотой неба, и высыпали звёзды – сначала несколько штук, потом десяток, потом сотня, потом тысячи и тысячи звёзд, и все они светили и мерцали.
– Давайте загадывать желания, – сказала Джейн шёпотом. – Бог огня нас услышит – и исполнит их.
– Я хочу ещё много-много мячей для гольфа и увидеть лосиху с лосятами, – сонно проговорила Бетти и привалилась к Джеффри. – И ещё рояль.
– Рояль!.. – передразнила Скай. – И что ты будешь с ним делать?
– Бетти, желания загадывают молча, втайне от всех, – сказала Джейн. Кажется, она воодушевлялась всё больше. – А чтобы они сбылись, надо бросать в огонь что-нибудь… лучше всего какие-нибудь частички себя.
– Обрезки ногтей, – подсказал Джеффри.
– Можно… хотя… – Джейн на секунду задумалась. – Есть идея получше! – Вскочив на ноги, она помчалась в дом и вскоре вернулась с большими ножницами. – Волосы!
– Стри-и-ичься? – неодобрительно протянула Скай. – Нет уж. И вообще это смешно. Кому нужны какие-то нелепые желания!
– А мне бы одно пригодилось, – сказал Джеффри.
– Ну и какое?
– Желания загадывают молча, втайне от всех. – Джеффри изобразил Джейн очень похоже.
– Спасибо, Джеффри, – кивнула Джейн. – Стричься не обязательно, хватит маленькой прядки.
– Чур, я первая, – сказала Бетти.
– Сейчас, подожди. Чтобы волшебство сработало, требуется какое-нибудь древнее заклинание, а я его ещё не придумала… – С минуту Джейн сосредоточенно молчала, потом проговорила нараспев:
О огонь и океан,
Что луною осиян!
Вас прошу я и молю
Просьбу выполнить мою.
С этими словами она отстригла одну Беттину кудряшку и бросила её в огонь.
– Хочу рояль! – выкрикнула Бетти, подпрыгивая от волнения.
– Бетти, молча, – напомнила Джейн.
Теперь была её очередь, и она прочитала древнее заклинание особенно выразительно и загадала своё желание – как и положено, молча, втайне от всех.
Потом Джеффри тоже загадал своё тайное желание. Оставалась Скай. Вот только она никак не могла придумать, что бы такое загадать. Вообще-то она не верила ни в какие желания. Даже когда нужно было задувать деньрожденные свечки и при этом что-то загадывать, она обходилась без загадывания, задувала просто так – с семи лет. Но сейчас, когда они потратили столько сил на разведение костра, ей почему-то казалось, что нельзя бросать дело на полдороге, раз все загадывают – значит, все, и она мучилась, и мучилась, и хмыкала, и фыркала, пока Алек с террасы не крикнул, что он уже идёт гасить костёр.
