– Мне столько надо сказать тебе, Доминик, – проговорила она.
– Угу. – Он повозил ногами по асфальту. – Мне тоже. Ну, то есть типа спросить кой-чего.
– Правда? – искренне удивилась Джейн. До сих пор с вопросами у Доминика было как-то не очень. – Тогда спрашивай!
– Да не, я после.
– Нет-нет, пожалуйста! Ты первый.
– Ну ладно. Спрашиваю. – Доминик опять повозил ногами по асфальту и откашлялся. – Можно я тебя, это, поцелую?
– Что?..
В изумлении Джейн даже вскочила со скамейки. Так он… тоже… любит её?! Она не надеялась, что всё произойдёт вот так, сразу.
– Да ладно, я чуть-чуть только. – Он угрюмо смотрел куда-то в океанскую даль. – Даже не поцелуй будет, а так.
Джейн снова села.
– Доминик, любовь не знает границ.
– А?..
– Я хотела сказать, да. Целуй.
Она в ожидании обернула к нему лицо, он тоже развернулся к ней, наклонил голову сначала чуть влево, потом чуть вправо – примериваясь, чтобы два носа не мешали друг другу, – и наконец перешёл к последнему этапу. Всё получилось в точности как он и обещал – это был даже не поцелуй, а так. После чего он немедленно вскочил на свой скейтборд и умчался прочь из Пери-парка.
И что, всё? Так быстро? Но Джейн не горевала. Её не огорчило ни то, что он умчался, ни то, что она не успела рассказать ему про остров Песчаный и про окровавленную голову на коленях. Джейн чувствовала, что её ничто в жизни больше не огорчит: возлюбленный поцеловал её! Это было не просто счастье, это был – что там следующее после счастья?..
Рай.
Поздно вечером, когда Скай уже почти засыпала, в её сладкую дремоту влезло занудное бормотание. «Как же надоело, что меня всё время кто-то будит», – подумала Скай в первую секунду. «Опять Джейн разговаривает во сне», – подумала она во вторую. Да, это был голос Джейн:
– Герой, горой, зарой… порой – так, предположим. Приоткрой.
– Джейн, – позвала её Скай, – проснись! А если уж тебе так приспичило бормотать во сне, бормочи что-нибудь поинтереснее.
– Я не сплю. Извини, я постараюсь потише. – И она продолжила шёпотом: – Сидит, чудит, бандит… Нет, не годится. Эрудит?
Скай села на раскладушке и убедилась, что её сестра прячется под одеялом с фонариком.
– Эй, вылезай оттуда.
Джейн высунула голову.
– Ты не спишь? Может, тогда поможешь мне с рифмой? Я пишу оду.
– Какую ещё оду? Или нет, лучше не говори.
Если Джейн пишет оду этому Доминику, то Скай не желала об этом знать. Хотя ясно, что Доминику, кому же ещё. Из Пери-парка Джейн вернулась поглупевшая до такой степени, что всё её предыдущее поведение казалось теперь просто образцом здравомыслия.
– Он с улыбкою глядит… Что у нас рифмуется с «глядит»?
– «Тошнит». От него меня тошнит.
– Как насчёт «горит»? – послышался сонный голос с другого конца «кочерги».
– Он с улыбкою глядит – сердце пламенем горит! – радостно выпалила Джейн. – Уф-ф! Спасибо, Джеффри.
– Пожалуйста. Больше ничего?
– Ещё «скейтборд». Очень трудное слово, – пожаловалась Джейн. – Никак не подберу рифму.
Скай подскочила к сестре и вырвала у неё фонарик.
– И не подберёшь! Всё. Хватит.
Вздохнув, Джейн обиженно повернулась на бок. Потом на другой. Потом опять на первый. Скай из последних сил пыталась держать себя в руках, но всё равно понимала, что ещё немного – и она взорвётся.
– «Секстаккорд», – произнёс Джеффри за бамбуковой перегородкой.
Джейн приподнялась на локте.
– А?.. Какой секстаккорд?
– Мажорный.
– Джеффри, ты гений! – воскликнула Джейн. – И звучит его скейтборд, как мажорный секстаккорд.
Скай ограничилась тем, что нашарила на полу кеды и швырнула один в сторону раскладушки Джейн, а второй – за бамбуковую перегородку, после чего на веранде наконец стало тихо.
Глава одиннадцатая
Большая стрижка
Туррону пора было уезжать, и это никому не нравилось. Даже Хувер и Пёс неотступно вертелись вокруг него, опутывая его ноги своими поводками.
– Останьтесь ещё на пару дней, – уговаривал Джеффри. – Скай, скажи ему!
– Правда, Туррон, почему нет? – откликнулась Скай.
– Да, почему нет? – Тётя Клер на костылях подхромала ближе. – Кто будет со мной складывать пазлы, когда ты уедешь?
– Увы, работа есть работа! – Было видно, что Туррону и самому не хочется уезжать. – Послезавтра у нас студийная запись.
– И если всё получится как надо, – добавил Алек, – то работы будет ещё больше.
– Ради такого я бы тоже уехал, – признался Джеффри.
– И я, – сказала Бетти.
Скай неодобрительно покосилась на младшую сестру.
– Ты хоть знаешь, что такое студийная запись?
– Всё она знает. – Туррон присел на корточки, чтобы попрощаться с Бетти. – Ну, бывай, подруга! Как-нибудь встретимся. Музыку не бросай! И удачи тебе. – Он подмигнул ей. – Ни пуха ни пера.
Бетти, конечно, поняла, почему Туррон сказал ей про удачу и почему он ей подмигнул: они с Джеффри готовятся к концерту, и Туррон об этом знает, но для остальных это ведь будет сюрприз. Только она не очень поняла, при чём тут пух и перья. И хорошо это или плохо. И главное, не опасно ли. Потому что если это вдруг окажется опасно, то Скай может огорчиться. Бетти неуверенно оглянулась на застаршую сестру. Но Скай ничего не слышала. Она сейчас угрюмо наблюдала за Джейн, которая сегодня почему-то опять вела себя совсем по-другому, не так, как вчера. Если накануне вечером Джейн лихорадочно строчила оды, то сейчас она походила на болванчика с качающейся головой, и эта голова поворачивалась туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, будто кого-то высматривала. Хотя что уж там, ясно, кого она высматривала – Доминика! Больше всего на свете Скай хотелось, чтобы этот Доминик оказался на дне океана.
– Джейн, – позвала она. – Туррон уезжает!
– Ой, простите!.. До свидания, Туррон! – Джейн не задумываясь шагнула к нему и обняла. – Спасибо за то, что спасли меня, когда я расквасила себе нос, и за то, что вы добрый, и смешной, и отличный барабанщик, и я очень надеюсь, что скоро вы найдёте своё счастье, и каждая минута вашей жизни наполнится радостью, и свет любви будет светить на вас, и…
Но на этом месте её перебила тётя Клер.
– В общем, мы желаем тебе всего хорошего, – с улыбкой сказала она Туррону.
