Она подобрала морскую раковину и немного потанцевала с ней под звёздами, но быстро опомнилась и зашвырнула раковину подальше в океан. А сама принялась ходить по пляжу: взад-вперёд, взад-вперёд, степенно и уравновешенно, – пока наконец не появился Джеффри. Он улыбался.
– Ну? – сказала Скай.
– Ну, говорили о музыке.
– Джеффри!
– И ещё о его семье. То есть о моей семье. – Он покачал головой, будто не веря, но всё равно продолжал улыбаться. – У меня есть два родных дяди, и их дети, представь себе, – тоже музыканты. Нет, Скай, ты только подумай: моя двоюродная сестра, с которой мы ровесники, оказывается, играет на виолончели!
Скай резко обернулась.
– А в футбол она играет?
– Не знаю. А что?
– Так, ничего. – Скай скинула сандалии и зашла в холодную воду. До сих пор она как-то не думала о том, что у Джеффри может оказаться куча двоюродных братьев и сестёр. И что они запросто могут ему понравиться.
Джеффри тоже разулся и стянул носки.
– Алек говорит, он страшно благодарен тебе и Джейн за то, что вы нас раскусили. В смысле, заметили, как мы с ним похожи. А мы с ним правда похожи, да, Скай?
– Что?
– Я спрашиваю, мы с Алеком похожи? – Он подвернул джинсы и тоже вошёл в воду.
– Похожи, похожи. А где живёт эта твоя двоюродная?
– Не помню. Кажется, где-то на Среднем Западе.
– Ну, это далеко! – Скай снова повеселела.
– Далеко, да. Алек сказал, что мы с ним обязательно приедем сюда следующим летом. А я сказал, что не знаю, получится ли, потому что мама… ну, в общем, понятно. Но он сказал, что с этими вопросами он сам разберётся. – Неожиданно он замолчал и, кажется, даже задержал дыхание. – Слушай, а это всё точно по-настоящему? Мне не мерещится?
– Сейчас проверим. – Она ущипнула его за руку, последний раз этим летом. – Ну как, не мерещится?
– Не-а. – Он улыбнулся ей озорно, по-хулигански – ровно так, как ей больше всего нравилось, – и тоже её ущипнул. – Ещё Алек сказал, что следующим летом вы тоже должны сюда приехать, лучше всей семьёй. Разделитесь пополам: половина будет жить в «Берёзах», а вторая половина – у Алека.
– А что, можно, – сказала Скай. – Но только вместе с Розалиндой.
– Скай, честное слово, из тебя получилась просто гениальная застаршая сестра!
– Только вместе с Розалиндой! – упрямо повторила она, и Джеффри рассмеялся.
– Хорошо, вместе с Розалиндой.
Глава семнадцатая
Снова дома
Первой вернулась Розалинда – и немедленно помчалась через дорогу к Томми, который, к слову сказать, так ждал встречи с ней и так волновался, что осилил на полдник всего два сэндвича, и его мама несколько раз спрашивала, не заболел ли он. Лишь убедившись, что Томми жив-здоров и что это по-прежнему её Томми, Розалинда успокоилась и перешла обратно на свою сторону улицы, чтобы занести вещи и взглянуть на дом после долгой разлуки.
Дом поначалу вёл себя насторожённо и вообще делал вид, что это чей-то чужой дом – казался то слишком маленьким, то слишком большим, даже стены были каких-то не тех цветов, что раньше. Но едва она завернула на кухню и увидела знакомый обеденный стол и высокий стульчик Бена в углу – тотчас всё встало на свои места, будто она никуда и не уезжала. Не было только кота Азимова, которого Розалинда надеялась увидеть здесь же, на его любимом солнечном подоконнике. Не найдя Азимова на кухне, она отправилась искать его по всему дому и искала минут пятнадцать, прежде чем обнаружила под диваном в гостиной. Кот был полон праведного негодования: все уехали отдыхать, а его бросили. Ещё пять минут Розалинда наполовину выманивала, наполовину выволакивала его из-под дивана, после чего Азимов завалился на бок и притворился несчастным покинутым котом – кстати, умирающим от голода.
– Ай-ай-ай, Азимов, – сказала Розалинда и взяла его на руки. – Не стыдно тебе? Жалуешься, что тебя заморили голодом, а сам вон как разжирел, пока нас не было! И никакой ты не покинутый. Томми мне рассказал: он приходил к тебе каждый день, и вы с ним вместе смотрели бейсбол.
В ответ Азимов тяжело обвис у неё на руках, всем своим видом показывая, что, даже если он ещё не умер от истощения, всё равно жизнь его жалка и беспросветна. И он сохранял этот свой скорбный вид до тех пор, пока Розалинда не отнесла его на кухню и не открыла ему свежую банку тунца. После второго кусочка он всех простил, а после пятого забыл, какой он только что был несчастный и покинутый. Зато его новообретённая страсть к бейсболу, в частности к команде «Ред Сокс», осталась с ним на всю жизнь.
Розалинда проверила время: три часа. Папа с Иантой и Беном приедут только ближе к вечеру, но остальные могут появиться уже с минуты на минуту. Она отнесла чемодан к себе в комнату и извлекла из него игрушку, купленную в Оушен-Сити для Бетти: мягкого красного омара с выпученными глазами. Кроме омара она привезла такого же мягкого крабика для Бена, жевательного ската для Пса и маленького осьминога для Азимова. Прихватив с собой омара, крабика, ската и осьминога, Розалинда опять спустилась вниз и попыталась заинтересовать Азимова осьминогом, но Азимов почему-то больше заинтересовался омаром и тотчас на него набросился.
– Эй, это не твоё! – Она подняла омара повыше и ногой повозила осьминога вправо-влево в надежде, что движение привлечёт кота. Когда кот наконец снизошёл до осьминога, Розалинда вышла из дома и, опустившись на крыльцо, стала ждать своих.
Она ужасно по ним соскучилась. Она, конечно, знала заранее, что ей будет не хватать Бетти, и готовилась стойко переносить разлуку; но она не знала, что ей будет так же сильно не хватать и Джейн, и Скай. И ещё она никак не ожидала, что ей будет так хорошо, даже прекрасно без сестёр – даже без Бетти, по которой она сильно-пресильно скучает. Она очень старалась не чувствовать себя из-за этого виноватой, и под конец у неё это даже стало получаться («Молодец, вроде уже ведёшь себя как нормальный человек», – похвалила её Анна). Потому что самое главное, думала теперь Розалинда, – это та радость, которую она испытывает вот прямо сейчас, в эту минуту, сидя на ступеньке родного крыльца и поджидая сестёр. И она с удовольствием отдавалась этой радости и этому ожиданию: скоро, уже скоро Пендервики снова соберутся вместе!
Кроме того, её мучило любопытство. Дело в том, что за две недели, пока сёстры были в штате Мэн, ей ни разу не удалось поговорить со Скай. Все остальные подходили к телефону – включая Джеффри, включая даже человека по имени Туррон, про которого Розалинда так и не поняла, кто он такой. А Скай – нет. Это было так странно, что однажды Розалинда даже спросила у тёти Клер, точно ли Скай с ними, или она потерялась по дороге в Мэн. Тётя Клер рассмеялась и сказала, что никто никуда не потерялся, все на месте. Были и другие тайны: например, кто-нибудь начнёт что-то рассказывать или назовёт какое-то имя – и ни с того ни с сего перескакивает на другую тему, а про это дальше ни слова. Вот хотя бы «Доминик» – что за Доминик?
