«Лукас!» Я его не видела. Мне отчаянно хотелось убедиться, что с ним все в порядке, но я понимала, что не могу допустить, чтобы кто-нибудь пострадал. Сил почти не осталось, но я должна сделать все, что могу.
Охотники уже приходили в себя. Некоторые согнулись пополам после моего удара, но уже выпрямлялись и готовились ко второй попытке. Моей первой мыслью было снова завладеть Кейт и приказать им отступить. Получится ли у меня? Если для этого нужно испытывать безнадежность и отчаяние, как я подозревала раньше, то получится. Но, ринувшись к ней, я почувствовала, как меня что-то отталкивает.
«Что за?..» И тут я увидела — на ее пальцах сверкало не меньше полудюжины медных колец. Медь, как любой другой металл, содержащийся в человеческом организме, отталкивает призраков. Насколько я слышала, Черный Крест мало что знал о призраках, но, видимо, Кейт разыскала нужную информацию, чтобы оградить себя от опасности. Я могла ударить ее, но не завладеть ее телом. Значит, придется выводить их из строя по одному.
Я ринулась к ближайшему охотнику. Чтобы ударить его ледяным кулаком, нужно материализоваться, но это, наверное, плохая идея: я не только выдам себя толпе Учеников «Вечной ночи», но Черному Кресту будет куда целиться. Вполне вероятно, что после нашей последней стычки они ищут способы уничтожать и призраков тоже.
Так что я начала вращаться вокруг охотника, ветерок превратился в шторм, я делалась все холоднее и холоднее. Скорость вращения возрастала, и я видела, как на его волосах и бороде появляются сосульки. Кожа его посинела, он закричал от боли.
Достаточно. Я отпустила его, услышала, как он упал, и метнулась к следующему охотнику, смутно ощущая, что вокруг разыгралось настоящее сражение: Патрис схватилась с Кейт и наносила ей удар за ударом со свирепостью, какой я в ней не предполагала. В самой гуще схватки был Лукас; взревев от ярости, он опрокинул Милоша на землю. Меня охватили противоречивые чувства — я радовалась, что с Лукасом все в порядке, но боялась, что вот сейчас это и произойдет: он отнимет человеческую жизнь, а потом никогда не простит себе этого.
А пока лучшее, что я могла сделать, это помогать Лукасу сражаться. Я снова заставила себя превратиться в обжигающе ледяной вихрь и принялась вращаться вокруг охотницы. Спустя несколько секунд она тоже стала жертвой обморожения, или гипотермии, или как там это называется: Я кинулась к следующему и услышала, как Лукас закричал от боли.
Я не могла сосредоточиться. В ужасе обернувшись, я увидела Лукаса — клыки вылезли, лицо как у монстра; он упал на землю, а Милош поднял кол. Из раны на лбу Лукаса хлестала кровь. Они были слишком далеко от меня, я не успевала…
И тут появилась Ракель, выбежала из переулка и швырнула что-то Милошу в голову.
Милош, оглушенный, упал на колени. Я с удивлением услышала, как Ракель закричала:
— Лукас, уходи! Сейчас же!
— Какого черта ты делаешь?! — завопила Кейт, но рядом с Ракель уже появилась Дана, нацелившаяся из арбалета прямо в Кейт.
— Прекратите, — сказала Дана. Ее так сильно колотило, что даже голос дрожал. — Прекратите немедленно.
Издалека раздался вой сирен. Кто-то из жителей Ривертона вызвал полицию.
Лукас с трудом поднялся на ноги. Похоже, удар по голове его оглушил, но он по-прежнему рвался в бой и хотел убивать. Я быстро подлетела к нему и погладила прохладным ветерком по щеке, — может быть, это напомнит ему о том, кто он такой.
За спиной я услышала дрожавший от ярости голос Кейт:
— Вы обе еще пожалеете об этом!
— У меня столько сожалений, — отозвалась Ракель. Она не сдвинулась со своего места между Лукасом и охотниками. — Что значит еще одно?
— Да будь ты проклята! — В мгновение ока Кейт вскинула арбалет на плечо.
Дана резко ударила ее в бок, стрела полетела криво, слава богу не задев ни Ракель, ни Лукаса, и тут я увидела, что она летит в сторону учеников «Вечной ночи», ставших свидетелями сражения, — прямо в ученицу-человека, которая ни за что не успеет увернуться.
Все последующее длилось не больше доли секунды, но разворачивалось передо мной как в замедленной съемке. Смертоносная стрела, рассекавшая воздух. Лукас, прыгнувший со всей своей вампирской скоростью и силой на девочку, которой грозила опасность. Их столкнувшиеся тела, ее блестящие темные волосы, развевавшиеся за спиной. Они оба, упавшие на землю. Стрела, пролетевшая в паре дюймов над ними и глубоко вонзившаяся в деревянную стену дома.
Звук сирен приближался, толпа зевак становилась все гуще — несколько десятков свидетелей, что Черный Крест просто ненавидел. Должно быть, Кейт подала какой-то знак, потому что охотники начали разбегаться, кое-кто — спотыкаясь.
Дана позвала:
— Лукас!
Лукас, распростершийся на тротуаре вместе со спасенной им девочкой, посмотрел на Дану. Его трясло, он не улыбался. Я поняла, что он, преодолев свою жажду крови ради спасения девочки, вот-вот может сорваться и укусить.
— Не подходите к нему сейчас, — предупредила Патрис. Она тоже заметила признаки того, что Лукас готов сломаться. — У вас обеих оружие. Полиция решит, что вы из той же группы, что напала на нас.
— Мы ушли в отставку вчера вечером, когда Кейт сказала, что устраивает засаду на Лукаса, — объяснила Дана. — Правда, об этом мы не сообщили ни ей, ни другим.
— А что это был за… за ледяной циклон? — спросила Ракель.
— Это была я, — ответила я, оставаясь невидимой. Все подскочили. — Дана, Ракель, вам лучше послушаться Патрис. Если вы останетесь здесь, вас арестуют.
— И на этот раз никакого Черного Креста, чтобы внести за нас залог. — Дана вздохнула. — Ракель, малышка, пора сматываться.
Дана уже пошла, но Ракель задержалась на секунду, напрасно всматриваясь в воздух, чтобы увидеть меня.
— Бьянка…
— Да, конечно, — сказала я. — Я все понимаю.
Это было не совсем правдой. Я не понимала, что заставило Ракель преодолеть страх, вынудивший ее предать меня. Но что-то заставило, и они с Даной рисковали своей жизнью и бросили Черный Крест ради того, чтобы спасти Лукаса. Лично для меня это значило куда больше, чем все прочее.
Ракель побежала вслед за Даной и исчезла за углом, как раз когда подъехала полицейская машина. Патрис отошла от меня, я обернулась и увидела, что она встала между Лукасом и девочкой, которую он спас (Скай Тирней, теперь я ее узнала), так, чтобы Лукас не мог ее видеть. Думаю, этим Патрис спасла его, не дав укусить. Точнее, она спасла жизнь Скай.
Копы вышли из машины, и Патрис шепнула — достаточно тихо, чтобы услышали только мы с Лукасом:
— Объясняться буду я.
Через пару минут после появления полицейских я поняла, почему Патрис сама хотела с ними поговорить. Она вот уже полтора столетия давала достаточно разумные объяснения разным сверхъестественным событиям, и этот опыт, конечно, сказывался. Патрис искусно изображала перепуганную до смерти девушку, уверенную, что столкнулась с какой-то городской бандой. Они якобы говорили что-то про инициацию, и это было в точности как в сообщениях об убийствах невинных людей, которые иногда рассылают по электронной почте.
