— Вы можете вытащить Макси из ловушки? — спросила я, хотя почти не сомневалась, что это невозможно.
— Есть один способ, — ответил он, удивив меня. — Только один.
И исчез. Очевидно, все объяснения могут подождать. Я подумала про свою брошь — красивый черный цветок из моих снов — и пожелала оказаться рядом с ней.
У меня появилось тело, и я тяжело упала на снег. Рядом рухнул Лукас — все лицо в крови, и от этого его зеленые глаза выглядели мистически. Он едва взглянул на меня и вскинул арбалет — как раз вовремя, чтобы отразить удар топора, которым размахивал один из сообщников миссис Бетани. Судя по всему, несколько ударов он нанести уже успел.
Брошь вывалилась там, где упал Лукас. Она лежала, ярко выделяясь на снегу. Я схватила ее, мысленно вознеся благодарственную молитву за то, что снова могу это сделать, и сунула в карман. Полностью материализовавшись, я попыталась оценить всю картину.
Вокруг бушевало сражение. Мои друзья-вампиры сцепились в поединке с теми, кто был предан миссис Бетани. Дальше, за схваткой, медленно таяла академия «Вечная ночь» — точнее, лед, сковавший ее. Замерзшие ученики, пошатываясь и спотыкаясь, возвращались под школьную крышу, стараясь уйти подальше от сражения. Я не видела Вика, и, похоже, никто не сумел вломиться в квартиру миссис Бетани.
Ночь прорезал рев двигателя, я обернулась и увидела быстро приближающийся к школе свет фар. Меня окатило волной облегчения — я узнала фургон и помчалась по снегу, крича:
— Ракель! Дана!
Машина резко затормозила, Дана выпрыгнула из нее и деловито осмотрелась.
— Я же говорила — не начинайте вечеринку без меня!
— Тут одни вампиры, — сказала Ракель, сжимая кол. — С кого начать?
— Если они нападают на вампира, которого ты знаешь, вырубай их! Расскажи Дане, кто есть кто! — Я огляделась в поисках оружия для себя и схватила небольшой топорик.
— Ракель! — К машине бежал Вик. Похоже, он был в лесу, наверное, искал что-нибудь, чем сломать дверь в дом миссис Бетани. — Дай мне что-нибудь! Что угодно!
Оставив их, я побежала по снегу, полная решимости помочь Лукасу и остальным. Увидев, как хорошо вооружена армия миссис Бетани, я сунула руку в карман и вытащила брошь.
Ближе всех ко мне дрались папа и самый высокий и широкоплечий вампир в школе. Одной рукой он бил папу, в другой сжимал нож, достаточно большой, чтобы снести им голову. Папа уже упал на колено, не в силах защищаться. Я крикнула:
— Эй!
Вампир обернулся и с ленивой усмешкой метнул нож в меня…
…Я выронила брошь и превратилась в туман. Нож пролетел сквозь меня, но я ничего не почувствовала. Мой топорик, незамеченный папиным противником, полетел в его сторону и вонзился ему в спину.
Вампир упал на землю, конечно не выведенный из строя окончательно, но серьезно раненный. Я быстро подняла брошь и схватила папу за руку.
— Скорее! Нужно попасть туда!
— Нужно выбраться отсюда, — возразил папа.
Я замотала головой.
— Эта битва не закончится, пока мы не остановим миссис Бетани, а пока битва не закончится, нам везде угрожает опасность.
До жилища миссис Бетани оставалось всего несколько шагов, но Вик меня опередил, и, когда я увидела, что у него в руках, у меня широко распахнулись глаза.
Мне в голову не приходило, что ему дадут огнемет.
Вик направил оружие на стену, из него вырвался столб пламени, стена загорелась. Вик просто не знает, что огонь убьет Макси навсегда!
Я кинулась к каретному сараю, не зная толком, что делать и как помочь, но вдруг увидела на снегу смутные очертания — Макси, как в трансе, отплывавшая в сторону от пламени.
— Макси! — заорала я.
Вик подбежал к ней одновременно со мной. Я втиснула брошь ей в руку и, хотя она почти не была материальной, все же сумела ее удержать: магия, заключенная в гагате, укрепила ее и придала немного сил.
— Ты в порядке? — Вик пригладил ее темно-золотистые волосы, откинул их со лба.
Она помотала головой.
— Кристофер, — выдавила Макси.
— Что с ним? — спросила я. — Это он тебя вытащил?
— Да, но он… — Макси повернулась к огню, пожиравшему каретный сарай. — Он занял мое место.
Под тяжестью горя и изнеможения Макси внезапно привалилась к плечу Вика. Он бросил огнемет и крепко ее обнял.
Я оставила их и побежала к полыхавшему пожару. Пусть мне нельзя находиться так близко к огню и к ловушке, я не могла допустить гибели Кристофера, если есть хоть какая-то возможность его спасти.
Но, вспомнив его печальное лицо, когда мы собирались спуститься сюда, я мгновенно поняла, что такой возможности нет. Кристофер знал, что умрет навсегда. Он пожертвовал собой, чтобы спасти Макси.
Я всмотрелась в бушующее пламя и увидела миссис Бетани. Ее длинные волосы рассыпались по плечам, лицо было испачкано сажей, но выглядела она очень юной.
— Кристофер! — кричала она. Должно быть, увидела его сразу же, как только он занял место Макси. — Кристофер, я здесь, я здесь!
Несмотря на то что вот-вот сгорит навсегда, миссис Бетани… улыбалась. И я поняла, что Кристофер ошибся, — ее любовь к нему оказалась сильнее ненависти. Он освободил Макси до того, как миссис Бетани успела завершить превращение, но она вполне могла успеть принести Кристофера в жертву и вернуть себе жизнь. Но не сделала этого.
— Мы выберемся отсюда, — выдохнула она, протягивая руку между тлеющими кусками дерева и не обращая внимания на опасность. До меня дошло — она пытается вытащить ловушку, удерживающую Кристофера. — Мы будем вместе, обещаю тебе.
Я слышала в треске пламени голос Кристофера, точнее, его шепот:
— Дорогая моя Шарлотта…
Вверх взметнулся сноп искр, я отшатнулась и увидела, как рушится крыша сарая. Не осталось ничего, кроме пылающих углей, пламени и дыма. Верная смерть для любого вампира и призрака. Чета Бетани ушла навсегда.
Дрожа, я повернулась, чтобы взглянуть на сражение — или то, что от него осталось. Вампиры, бившиеся с моими друзьями, были почти повержены — то ли здорово помогли Дана и Ракель, то ли они просто поняли, что их предводительница и магия, известная только ей одной, пропали навсегда. Мама помогала папе встать на ноги, Ракель и Патрис теснили врагов все дальше от нас, а остальные собрались вокруг лежавшей на снегу фигуры — вокруг Лукаса.
Глава двадцать вторая
Я метнулась к небольшой группе, окружившей Лукаса. Он неподвижно лежал на снегу, из глубоких ран на груди и на лбу струилась кровь. Дана положила его голову себе на колени, Балтазар провел пальцем по краю раны на груди и поморщился. Вик и Макси, все еще обнимавшие друг друга, стояли рядом, Ранульф прижимал к груди свой топор, как ребенок, прячущийся под такое надежное одеяло. Лукас был без сознания.
