Денису и Полине стало обидно. Им еще сильней захотелось доказать Фурундароку, что он неправ и дурак, но им было всего по одиннадцать лет, и такие сложные дискуссии у них пока еще не очень получались. Вот когда они станут постарше и побольше прочитают всяких Конфуциев и Лао Цзы…
– Ну ее, эту политику, мы так только хуже напортим, – сказала Полина.
– Точно, – согласился Денис. – Пошли лучше у папы спросим, что нам лучше загадать.
Папа сидел в кресле с ноутбуком. Он пообедал, у него было воскресенье, так что он просто залипал в Интернет, пока мама сидела за большим компом и орала в микрофон, обзывая всех раками.
– Пап, а ты чего делаешь? – уселся на подлокотник Денис.
– Ролики с котами смотрит, видишь же, – уселся на другой подлокотник Полина.
– Чего вам, карапузы? – рассеянно спросил отец.
– Да мы просто спросить хотели… – как бы невзначай сказала Полина. – Вот нам просто интересно…
– Пап, а вот если б ты мог загадать любое желание, ты бы чего загадал? – перешел к делу Денис.
– Коробок волшебных спичек, – почти без раздумий ответил папа.
– А… это что за спички такие? – не понял Денис.
– Переламываешь одну, загадываешь желание – оно исполняется, – объяснил папа.
– А… нет, так нельзя… Такое он не выполнит…
– Кто не выполнит? – не понял папа.
– Да это мы так играем, – сказала Полина. – Как будто мы волшебника встретили и думаем, что у него попросить.
– Ты, пап, другое желание загадай, обычное, – сказал Денис. – Без бесконечных желаний чтоб.
– И чтоб не для себя, а для всех. Для всего мира.
– Ну… тогда мир во всем мире, – пожал плечами папа.
– Это не пойдет.
– Да, это не пойдет.
– Ну… тогда бы я загадал лекарство от какой-нибудь неизлечимой болезни, – задумался папа. – От рака лучше всего.
– А почему от рака? – не понял Денис.
– Да, ты же не рак лечишь, – кивнула Полина.
– Ты этот… оккультист.
– Окулист. Карапузы, моя профессия называется окулист, – недовольно поправил папа. – Точнее, даже офтальмолог. Не путайте. А от рака, потому что… ну, сейчас он самый неизлечимый.
– Рак?..
– А мы думали, чума.
– Да, пап, это чума же целые города выкашивала, нет?
– Так это когда было-то? – сказал папа. – Давным-давно. В средневековые времена. Да и чума, я вам скажу, была далеко не рекордсменом, а просто сильней всех пугала, потому что приходила вспышками. Пришла – выкосила три четверти населения – ушла. Страшно. Но вот, например, оспа действовала поспокойнее, не так резко, зато методично. От нее, если брать в целом, умерло почти в двадцать раз больше людей, чем от чумы. Но и оспа сейчас уже не пугало, потому что есть вакцины. А от чумы – антибиотики. Не забывайте прививаться, слушайтесь докторов – и не бойтесь ни чумы, ни оспы.
– Так, папу понесло, – глубокомысленно сказал Денис.
– Да, пап, ты же просто окулист, – напомнила Полина. – Ты не баллотируешься в президенты. Не надо речей.
– Нет уж, теперь слушайте, – стиснул детям руки папа. – Вы сами этого хотели, терпите.
Близнецы заорали и принялись вырываться, но папа держал крепко. И рассказывал им, что на самом деле во время эпидемий чумы люди умирали отнюдь не от одной только чумы, потому что параллельно с чумой могут бродить и другие опасные болезни, и на фоне чумы они остаются незамеченными, но клиническую картину смазывают.
– Так что не такая уж она и грозная на поверку – чума, – подытожил он. – В прежние времена – да. А сейчас – нет. А вот от рака надежных лекарств пока не придумано.
– Пап, а что вообще такое рак? – спросил Денис.
– Вы не знаете, что ли? – удивился папа.
– Да нет, мы знаем, что это болезнь такая, но… в чем там суть?
Папа с удовольствием стал рассказывать. О том, что клетки человека иногда начинают бурно размножаться, как китайцы, и в нормальном до этого органе образуется опухоль. А потом их охватывает страсть к перемене мест, и они начинают путешествовать через лимфу и кровь, пуская там метастазы. А на их месте растут другие такие же опухоли. И так, пока организм не гибнет.
– А чего он гибнет-то? – спросил Денис. – Ну подумаешь, растут там опухоли…
– Метастазы нарушают нормальную работу органов, – ответил папа. – А кроме того, опухоли вытягивают из организма всю энергию. Перетягивают ресурсы на себя. И рано или поздно организм не выдерживает. К тому же еще есть раковая интоксикация… но это я вам потом как-нибудь расскажу. Суть-то вы теперь уловили?
– А откуда этот рак взялся? – спросила Полина. – Почему раньше его не было, а потом появился?
– Радиация, наверное, – предположил Денис. – Или из космоса принесло.
– Это кто вам сказал, что его раньше не было? – удивился папа. – Рак был всегда. Он есть у людей, и есть у животных. Не у всех, конечно, но у многих. Рак описывали и средневековые всякие авторы, и античные, и даже древнеегипетские. Недаром же он называется «рак». Рак – это «ра к», то есть «к Ра». Означает – отправиться к богу.
– Правда?.. – изумился Денис.
– Ну конечно. Мы же потомки ариев, от солнечного Ра.
– Пап. Мы маленькие, но мы не дебилы, – покачала головой Полина.
– Ой, подумаешь, уже и не пошути с вами, – фыркнул папа. – В общем, рак был всегда. Просто в древности до него люди обычно просто не доживали, да и диагностировать еще толком не умели. А сейчас, когда с другими болезнями мы худо-бедно справились, он вышел на одно из первых мест.
– А его вообще можно вылечить? – спросила Полина.
– Смотря какой. Рак раку рознь, карапузы. Бывает полегче, бывает потяжелее. Зависит от тканей и дифференцировки. Время тоже важно – на ранних стадиях всегда проще. Наука опять же на месте не стоит – каждый год, вон, что-то придумывают. Рак щитовидной железы, например, вылечивается просто на ура… хотя тоже не всякий. А бывает и такой рак, который только чудом иногда и вылечивается…
– А чудеса бывают, что ли? – прищурился Денис.
– Они ж природе противоречат, – добавила Полина.
– Чудеса противоречат не природе, а лишь нашему знанию о ней, – наставительно сказал папа. – И это не чудеса. Это просто события, которые люди пока что не могут объяснить – вот и называют их чудесами. Ну… называли. Молнию, вон, чудом раньше называли. Радугу. Честного чиновника. Всякое такое.
– Честного чиновника и сейчас чудом называют, – сказал Денис.
– Ага, ты нам все время это повторяешь, – добавила Полина.
– Извините уж, если надоел, – немного обиделся папа.
