В ней обо всем и договорились. Решено было присвоить каждому боевому юниту количество жизней. Четвероклашкам – по четыре, пятиклашкам – по пять, шестиклашкам – по шесть, Юрке из седьмого «Б» – семь, а читерному Жеке – целых девять. Сколько у тебя жизней – столько попаданий снежками можешь выдержать. Боезапас же зависит от одежды – сколько у тебя карманов, столько снежков можно с собой нести. Внутренние тоже считаются. Кроме того, один разрешено иметь за пазухой, один – в капюшоне (если есть), и по одному – в каждой руке.
Кроме того, каждая армия назначает командира, медика и каптера. У командира есть лидерство – он может кастануть «чур, не попал» и «из последних сил», чтобы отменить попадание или дать погибшему дополнительную жизнь, но оба спелла работают только по три раза за бой. Медик кидаться снежками не может, зато может лечить людей витаминками (за ними домой сбегала Волынцева), давая дополнительную жизнь, но витаминок у него всего десять, потому что больше Минздрав не выдал. А каптер – единственный, кто может лепить новые снежки и снабжать ими бойцов, но каждый четвертый он оставляет себе, потому что каптер ворует.
На должность медика близнецы единогласно выдвинули Машку, потому что она криворукая и даже в стену с трех метров не попадет. Каптером назначили Юльку Грамотину, которая была признанным мастером скоростной лепки снежков. А вот за должность командира принялись остервенело драться.
Это на другой стороне все прошло легко и быстро. Командир – Федосеев, потому что у него айфон, медик – Волынцева, потому что у нее мама участковый терапевт, а каптер – Юрка из седьмого «Б», потому что он первым сказал «чур, я».
В конце концов должность командира близнецы торжественно вручили Димычу, потому что иначе они бы никогда не приступили. И Димыч дал команду к атаке.
Двор наполнился ором и грохотом. Из смартфонов доносились всякие военные звуки – пальба, взрывы, рев боевых мумаков и вокал Кобзона. Небо потемнело от свистящих снежков.
Денис и Полина стояли спиной к спине. Они двигались так слаженно, что казались одним человеком, маленьким многоруким Шивой. Они всегда сражались вместе, а поодиночке резко теряли в эффективности.
Многие уже были ранены. Даже Денис и Полина потеряли по одной жизни – а ведь не было в их войске других настолько же ловких юнитов. У Машки жизней осталось только три, а была бы вообще всего одна, если бы Димыч дважды не скастовал на нее «чур, не попал». Медика нужно беречь, это понимали все. Противная Волынцева из шестого «Б» держалась позади всех и ни разу еще не была ранена – а вот Машка лезла в самое пекло, спасала жизни во имя Гиппократа, и ей все время прилетало снежком.
– Оставь медика в покое, это не по правилам! – заорал Денис, когда Эдик в очередной раз подбил Машку. – Полинка, прикончи его!
Полина метко швырнула снежок, но Эдика заслонила огромная фигура Жеки. Хорошо иметь брата-девятиклассника – он принял на грудь уже третий снаряд, а все равно остался самым толстым юнитом на поле брани. Тем более, что позади вертелась Волынцева с витаминками.
И теперь Жека наступал на Дениса и Полину. Похожий на боевого огра, весь покрытый ужасными прыщами, он громко пыхтел и отдувался. Меткостью колосс не отличался, поэтому издали снежков не кидал, старался подойти вплотную.
– Сюда идите! – рычал он близнецам. – Я вам ща!..
– Мы последние рыцари крестового похода, Полинка! – возопил Денис, швыряя Жеке снежок в живот. – Мы должны искоренить ересь!
Вокруг и в самом деле поубавилось воинов. Васька Дулов и Никишка Карцов стояли в стороне грустные. Они всего лишь четвероклашки, им с самого начала было труднее, чем остальным. Вывели из строя и Анфиску Коптеву. А у Грамотиной осталась последняя жизнь – и страшно представить, что случится, если армия лишится каптера.
Но прежде, чем Жека их достиг, Денис и Полина влепили в него пять снежков, как из пулемета. Он схватил их на самой последней жизни – схватил, припечатал по снежку на затылки и встряхнул, как терьер крыс. Близнецы решили, что сейчас из них вытрясут всю душу, но тут Димыч залепил Жеке снежок в спину.
– Это девятый, что ли? – мрачно спросил Жека. – Вот вы черти. Все, Эдик, харэ с меня, я домой…
И он ушел, даже не поглядев на Федосеева, у которого вообще-то еще осталась одна «из последних сил». Две он уже истратил на Эдика, который словно специально ловил рожей все снежки.
А оставшись без могучего брата, он совсем скис. Тем более, что Денис и Полина тут же закружили рядом, как две голодных акулы. Они перебегали от дерева к дереву, ища подбить Эдика, Федосеева или хотя бы Юрку из седьмого «Б», потому что без каптера битва сразу станет очень трудной.
– Эдик, сдавайся! – крикнул Денис. – Ты почти последний!
– Эдик, сдавайся по-хорошему! – добавила Полина. – Мы тебя в плен возьмем и пытать будем!
– Если не сдамся?!
– Нет, в любом случае! Но ты сдавайся лучше, не тяни время!
Эдик сдаваться не захотел. Он озирался, надеясь на подмогу – но помочь было некому. Командир спрятался за деревом и проверял, не выпал ли его драгоценный айфон. Медик трещала о чем-то с Баскаковой, напрочь забыв о врачебном долге. А каптер только что схлопотал снежком по хлебалу и потерял последнюю жизнь.
И снаряды у Эдика кончились. Даже те два снежка, которые он втихаря слепил сам, когда никто не смотрел.
Но остался третий. Заначенный в потайном кармане, злой и страшный снежок. Орудие мести. Прижатый к гаражу, Эдик его выхватил и швырнул то ли в Дениса, то ли в Полину – он не сумел определиться, кого из них ненавидит сильнее.
Близнецы тут же раздались в стороны, и снежок просвистел между ними. Но на его пути оказалась Машка… и ей прилетело прямо в нос.
А снежок оказался не просто снежком. Подлый Эдик облепил снегом камень.
Машка тоненько вскрикнула, осела на снег и схватилась за лицо. Между пальцев проступила кровь.
– Машка?! – метнулся к ней Денис. – Блин, Эдик, какого фига?!
– Да я не в нее, я в вас хотел!.. – испугался Эдик.
– Машка, Машка, убери руки, убери руки!.. – потребовала Полина. – Дай глянуть!.. Ого, как рассадило!.. Денисыч, у тебя пластырь есть?!
– А вот и есть! – выхватил пластырь Денис. – Я так и знал, что пригодится!
Через минуту нос Машки украсился кривым бежевым крестиком, а Денис и Полина принялись лупить Эдика.
– Эдик, запомни ты уже раз и навсегда – никому нельзя кидаться в людей камнями! – сказал проникновенно Денис.
– Но вы же сами кидались! – заверещал Эдик. – В меня!
– Вносим уточнение в наше заявление, – на секунду задумалась Полина.
– Да, вносим. Никому нельзя кидаться в людей камнями, кроме нас, – заключил Денис.
– А почему вам-то можно? – спросил подошедший Федосеев. – Вы что, какие-то особенные?
– Мы не особенные, мы просто добрые.
