Согласно вашему описанию, мы еще долго из этого не выпутаемся.
Я так думаю. То есть все говорят, что это будет недолго и просто, но, скорее всего, будет как раз наоборот. Понимаете, по своей сути уменьшение заемных средств занимает много времени, много сил. И последствия приходят абсолютно с разных сторон. Теперь я не инвестирую ни гроша, основываясь на макропрогнозах, так что не думаю, что людям стоит продавать акции из-за этого. Но я также не считаю, что стоит покупать акции из-за этого.
Пример с OFHEO предполагает, что вы не слишком позитивно смотрите на правоустанавливающие действия.
Сфера финансов стала очень сложной, в ней все взаимосвязано. Я спорил с Аланом Гринспеном немного по этому поводу на ужине у [председателя совета директоров Washington Post] Дона Грэма. Он говорил, что можно распределить риск по всему миру благодаря этим инструментам и теперь не все риски сконцентрированы в наших банках. На самом деле финансовая стабильность учреждений стала настолько взаимозависимой, что, вероятно, никто этого и не предвидел. И ситуацию очень сложно оценить. Если бы у Bear Stearns не было бы отчетности по деривативам, я предполагаю, что Федеральному резерву не пришлось бы сделать то, что он сделал.
Не находите ли вы невероятным, что банки продолжают делать инвестиции и все же не понимают, что они покупают?
«Время – это друг успешного бизнеса и враг слаборазвитого».
Я читал несколько каталогов по ценным бумагам, обеспеченным жилищной ипотекой – ипотечные кредиты, тысячи ипотечных кредитов, покрывающих их, и потом все это разделяется на тридцать частей. Таким образом, создается обеспеченное долговое обязательство, включая нижний транш из этого набора и еще пятьдесят таких же. Так что если вы хотите понять это обеспеченное долговое обязательство, то умножьте 50 на 300 страниц для чтения – а это 15 000. Если вы берете транши с низкими кредитными рейтингами долгового обязательства, и возьмете 50 таких, и создадите сбалансированное долговое обязательство, то теперь перед вами уже около 750 000 страниц, которые следует прочитать, чтобы понять всего одну ценную бумагу. То есть это просто невозможно сделать. Когда люди начинают покупать транши других инструментов, они вообще не понимают, что делают. Это просто смешно. И, конечно, если вы возьмете транши с низкими кредитными рейтингами ценных бумаг, обеспеченных ипотекой, и купите 100 таких, то будете думать, что диверсифицировали риск. Боже, да это же объекты одной и той же системы. То есть они, может быть, немножко различаются в Калифорнии и Небраске, но суть в том, что это некоррелируемый риск, и, таким образом, вы можете взять долговое обязательство и назвать верхние 50 % супервысокоприоритетными, хотя на самом деле это неправда. Это просто горстка низкоприоритетных бумаг, сложенная вместе. А низкоприоритетные бумаги взаимосвязаны.
Если крупные финансовые учреждения, кажется, не знают, что у них в портфеле, как инвесторы могут чувствовать себя в безопасности?
Они не могут, не могут. Они должны, по сути, попытаться разобраться в ДНК людей, управляющих компаниями. Но, как я говорю, в любой крупной финансовой организации исполнительный директор должен быть одновременно и главным директором по управлению рисками. Я директор по управлению рисками в Berkshire. Думаю, что знаю, насколько ограниченны мои способности с точки зрения того, насколько могу разобраться в процессе. Самое ужасное – использовать лишь модели и расчетные документы. Например, в Salomon использовались одни модели, и, как вы знаете, компания развалилась.
Что сейчас можно сказать инвесторам?
Самое главное – инвесторы не должны думать, что информация, которую они прочитали сегодня, важна в плане инвестиционной стратегии. Их инвестиционная стратегия должна учитывать:
а) если бы вы знали, что произойдет в экономике, не значит, что вы бы знали, что произойдет на бирже;
б) они не могут выбирать акции, которые покажут результаты выше среднего.
Акции хороши, если владеть ими какое-то время. Только две вещи вы можете сделать неправильно: можете купить неправильные акции или купить и продать их в неправильное время. Суть в том, что, по сути, вам даже не обязательно продавать. Но можно купить типичную часть американской промышленности, и если эта типичная часть не показывает хороший результат, то определенно выбрать небольшие лакомые кусочки то тут, то там не слишком хорошая идея. Потом, инвесторам следует опасаться жадности. Знаете, я всегда говорю, что стоит жадничать, когда другие боятся, и бояться, когда другие жадничают. Но я слишком много прошу. По меньшей мере вам не стоит жадничать, когда жадничают другие, и бояться, когда боятся другие. Попытайтесь уйти от этого.
По вашему правилу, сейчас, кажется, хорошее время жадничать. Люди сильно напуганы.
Вы правы. Они идут в этом направлении. Поэтому акции дешевеют. Теперь гораздо выгоднее покупать акции, чем год назад. Или три года назад.
Но вы все еще оптимистично настроены относительно США в долгосрочной перспективе?
С американской экономикой все будет в порядке. Возможно, не будет все в порядке каждый год, или каждую неделю, или каждый месяц. Если вы в это не верите, вообще забудьте о том, чтобы покупать акции. Но это происходит не без причины. То есть наша страна становится все более продуктивной каждый год. И в долгосрочной перспективе это – игра с положительными показателями. Инвестор может погубить себя лишь высокими расходными платежами или попыткой перехитрить рынок.
Большой спор Баффетта
Это десятилетнее показательно-инвестиционное пари будет длиться до 2017 года, и в конце 2011 года – последняя проверочная точка до того момента, как эта книга вышла в печать, – обе стороны сравняли счет. Одна сторона – Protégé Partners, нью-йоркская фирма по управлению активами, чей успех в споре зависит от средних показателей (после уплаты всех налогов) пяти хедж-фондов фондов, которые Protégé Partners тщательно выбрала, чтобы они ее представляли. Другая сторона спора – Уоррен Баффетт, который поставил на дешевый индексный фонд S&P 500 – и в особенности на акции Vanguard’s Admiral.
Основной вопрос, очевидно, это комиссии. Все еще продвигая тему, которая была поднята в статье «Сократите свои доходы!», Баффетт считает, что поощрительные вознаграждения и затраты на менеджеров, которые налагают фонды фондов и хедж-фонды под ними, обычно оставляют инвесторам меньше заработка, чем зарабатывают рыночные индексы. Protégé считает, что ее фонды фондов покажут достаточно хорошие результаты, чтобы обеспечить инвесторам чистую прибыль (после уплаты всех налогов), большую, чем биржа в целом.
К концу 2011 года ни один из этих вариантов ничего не принес инвесторам. Начало спору было положено за год до ада 2008 года, когда фонды Protégé в среднем упали на 23,9 %, а акции Admira Баффетта поживали совсем плохо – упали на 37 %. Тогда журнал Fortune процитировал Баффетта: «Я надеюсь, что Эзоп был прав, когда предполагал, что черепаха перегонит зайца».
