Аудитория везде, неизбежно, интересуется, как именно такое произошло. Но в Китае любопытству нет предела. Питер Баффетт любит напоминать аудитории, что когда он рос – задолго до того, как отец стал экономическим оракулом Америки, советником президентов и автором статей, убеждающим разочарованную нацию, что еще не все потеряно, Уоррен Баффетт был невероятно успешным, но по большей части анонимным инвестором. Он был обычным парнем, и его почитали только те инвесторы, у которых под подушкой лежала книга «Анализ ценных бумаг» Грэма и Додда. И, по сути, он таким и остался.
Любопытство в Китае усиливается тем фактом, что когда Уоррен Баффетт объявил, что собирается пожертвовать на благотворительность приличное количество денег фонду, которым управляет другой невероятно богатый парень, Билл Гейтс, многие люди думали только об одном: «Почему он так поступает со своими детьми?» В принципе, был не ясен тот факт, что старший Баффетт действовал в соответствии с уже давно выдвинутой позицией, что отдаст своим детям «достаточно денег, чтобы они могли заниматься чем угодно, но не столько, чтобы они могли не заниматься ничем».
Не только из-за любопытства было распродано триста двадцать тысяч экземпляров книги. Идея самой книги Питера Баффетта «определенно находит отклик у многих молодых людей Китая», – говорит Чанг, издатель. Эту идею нельзя выделить из биографии Питера. Он говорит зрителям, что любит музыку, сколько себя помнит. «Мама говорила, что я начал петь раньше, чем разговаривать», – сказал он в интервью CCTV прошлой весной. (Широко известно, что его отец играет на укулеле.) Питер хорошо учился в школе и поступил в Стэндфордский университет, но не был особенно сосредоточен на карьере или заинтересован в теориях Грэма или Додда. Он говорит, что на протяжении первых полутора лет в колледже: «Я выучил все, что в итоге оказалось только теорией».
Потом – и вот тут молодая китайская аудитория прислушивается внимательнее, не веря своим ушам, – он бросил учебу. Питер решил, что хочет построить музыкальную карьеру. «Она была прямо у меня перед носом всю мою жизнь», – говорит он. Так что Питер взял «небольшое наследство своего дедушки, купил квартиру в Сан-Франциско и попытался добиться успеха в искусстве». И его родителей, говорит он искренне удивленной толпе, это устроило. «Они поддерживали меня, но также четко дали понять: если промотаю все – что ж, удачи», – говорит Питер Баффетт. Уже через два года он был уверен, что сделал правильный выбор: «К тому моменту я знал, что смогу зарабатывать на жизнь музыкой».
Суть, повторяет Питер на всех своих выступлениях в Китае, что уйдя из Стэнфорда и попробовав себя в музыке, он сделал то же самое, что когда-то сделал отец «Мой отец рано понял, что ему нравится делать, и стал этим заниматься, и занимается до сих пор, – говорит он. – Так что я говорю своей аудитории [в Китае], что мы с отцом, на самом деле зарабатываем на жизнь одним и тем же. Мы оба делаем то, что любим».
Для американских ушей это кажется избитой фразой. Циники скажут: «Ой, да ладно, гораздо проще заниматься тем, чем хочешь, когда Уоррен Баффетт – твой отец». Но китайская аудитория реагирует не так. Большая часть аудитории в Китае ошарашена – по причинам, которые абсолютно понятны. Внешний мир видит Китай как растущую экономическую империю, нацию с необратимым экономическим импульсом. Это действительно правда. Но из-за всей этой кричащей экономической статистики изнутри страна также создает экономическое давление. Дети, стремящиеся получить образование, тратят четырнадцать-восемнадцать часов в день на учебу, отчаянно желая попасть в хороший университет. Если они попадут, то им как можно раньше нужно выбрать специальность. Они все повышают и повышают стандарты – что, конечно, лучше, чем не делать ничего, – и не могут остановиться. Если студент заканчивает вуз и находит желанную работу, ему или ей не слишком-то хорошо платят, и приходится работать дополнительное время. Вдобавок ко всему многие из современных работающих молодых людей рождены во время действия китайской политики одного ребенка, это значит, что только на одном ребенке будет лежать ответственность за обеспечение родителей, когда они выйдут на пенсию. Эдвард Бэлл, исполнительный директор Ogilvy & Mather в Шанхае, который подробно изучал двадцать с чем-то китайцев, говорит: «Это – поколение, которому необходимо бежать со всех ног, только чтобы оставаться наравне. Я называю это «Поколение Стресс».
На эту тревогу и обращает внимание Питер Баффетт. Именно поэтому Циань Ли Фенг, как и многие молодые китайские профессионалы, не особенно удивлен его успеху. Он окончил бизнес-факультет в Пекине по классу финансов и сейчас работает в крупном государственном банке Bank of Communications в Китае. Преданный фанат отца Питера – «Я думаю, что прочитал все книги о нем», говорит Циань Ли Фенг, – поехал на концерт Питера Баффетта, не зная, чего ожидать. «Я был тронут, – говорит Фенг, – особенно когда Питер рассказывал, как бросил Стэнфорд, чтобы посвятить себя музыке, – и, качая головой, добавляет: – Такой престижный университет».
Питер Баффетт понимает, что опыт, о котором пишет, и чувства, которые управляли карьерой, чисто американские. Он достаточно скромен, чтобы понимать: если бы носил фамилию Смит или Джонс, никого в Китае он бы не заинтересовал. Питер, хотя и новичок в Китае, утверждает: «Кажется, что эта страна двигается со скоростью света, и у многих молодых людей нет шанса пересмотреть свое мнение», – и он прав.
«Не думаю, что мои родители разрешили бы мне сделать [то, что он сделал]», – говорит Циань, банкир. «Но, может быть, однажды, – добавляет он мягко, – у моего ребенка будет такой выбор». Если это так, то возможно, Питер оставил свое наследие в Китае так же, как и его отец.
17 октября 2011 года
Билл Пауэлл
Нация пытается разобраться с благотворительностью
В прошлом году Уоррен Баффетт и Билл Гейтс посетили Пекин по причинам, которые раньше считали вообще не спорными. Они договорились о частном ужине с группой богатых и успешных китайских бизнесменов, чтобы поговорить о предмете, который кажется безобидным: благотворительность. Блогеры Китая прознали про этот ужин, и в Интернете началась полемика. «И далеко не все разговоры, – признается Питер Баффетт, – были позитивными».
Это еще мягко говоря. Вопрос о том, что богатые парни раздают свои деньги на благотворительные нужды, может быть, и не является спорным в США, но в Китае – это вопрос животрепещущий. На самом деле, говорит Питер, когда он приезжает в Китай, чтобы выступить перед публикой, состоящей из студентов и молодых профессионалов, «вопрос о богатстве второго поколения всегда всплывает. Они всегда хотят об этом поговорить».
«Если вы находитесь на судне, которое постоянно протекает, правильнее направить усилия на поиск нового судна, а не на заделку дыр».
Есть две причины, по которым вопрос филантропии приводит в ярость народ Китая. Во-первых, большая часть богатых людей считает, что благотворительность абсолютно несовместима с китайскими ценностями – а именно, семья превыше всего. Именно поэтому китайцы расстроились, когда услышали (ошибочно), что Баффетт и Гейтс приехали, чтобы сказать богатым китайцам, как и куда жертвовать их состояние. Многие молодые китайцы были ошарашены, когда Баффетт сказал, что пожертвует большую часть своего состояния фонду Гейтса.
