Так почему же мудрец из Омахи увеличивает свою долю в крупнейшей нефтяной компании Пекина, PetroChina? В апреле компания Баффетта Berkshire Hathaway вложила $50 миллионов в PetroChina, увеличив свою долю владения до более 13 % от котируемых на бирже облигаций компании. Томас Хилболдт из Citigroup говорит, что эффект Баффетта поднял цену на акции на 12 % за неделю. Покупка увеличивает общие инвестиции Баффетта в компанию практически до $500 миллионов, что делает его вторым по размеру сторонним инвестором после британской British Petroleum.
Очень трудно подвести PetroChina под правило: «покупай то, что понимаешь», которое помогло Баффетту стать вторым самым богатым человеком в мире. Этот человек десятилетиями в основном покупал бизнес у себя на родине. Инвесторы, которые надеялись найти объяснение его поведению на ежегодной встрече Berkshire Hathaway в мае, так и не нашли его. «Мы думаем, что понимаем нефтяной бизнес Китая довольно хорошо, – сказал Баффетт. – И мы не выносим категоричных суждений по поводу Китая».
Бесчисленное количество инвесторов обанкротилось, делая ставки против Баффетта. Однако многие аналитики Китая ставят это его действие под сомнение. «Должна быть какая-то другая причина», – считает Питер Бест из CSFB.
Если понаблюдать через экран компьютера на другой стороне Земли за PetroChina, которая производит две трети всей нефти и природного газа в Китае, подобные действия могут показаться победой. Китай поглощает более пяти миллионов баррелей нефти в день, и эта жажда определенно будет только расти. Продажи автомобилей подскочили почти на 60 % в прошлом году. И PetroChina, которая продается по цене в семь раз больше заработка компании, выглядит железобетонно по сравнению с коэффициентом цена-прибыль 15 у Exxon Mobil.
Но существуют причины для беспокойства по поводу того, что надежды Баффетта на PetroChina не увенчаются успехом. Главные три месторождения компании были тщательно разработаны. Менеджмент продолжает стабильное производство, но наблюдатели говорят, что это приводит к непосильным затратам на исследования месторождений. Другие сомневаются из-за раздутого фонда заработной платы, ведь в PetroChina работает около четырехсот тысяч человек.
Волнения по поводу расходов – это ключевая причина, по которой некоторые инвесторы предпочитают CNOOC, China National Offshore Oil Corp, как лучшую ставку на китайском нефтяном рынке. Инвесторы оценивают CNOOC выше за грамотное управление компанией, и прирост ежегодного дохода на 13 % за последние три года против 4 % PetroChina. Но снова у PetroChina есть Баффетт.
26 мая 2003 года
Клэй Чандлер
Заметка редактора: Berkshire продала акции PetroChina в 2007 году, и вот что Баффетт сказал в своем ежегодном отчете об этом холдинге: «В 2002 и 2003 годах Berkshire купила 1,3 % PetroChina за $488 миллионов, а целый бизнес оценивался примерно в $37 миллиардов. Мы с Чарли считали, что компания стоила около $100 миллиардов. К 2007 году два фактора заметно увеличили ее стоимость: цена нефти сильно поднялась, и менеджмент PetroChina проделал прекрасную работу по укрупнению своих резервов нефти и газа. Во второй половине прошлого года рыночная стоимость компании увеличилась до $275 миллиардов, и мы решили, что она того стоит, по сравнению с другими гигантскими нефтяными компаниями. Так что мы продали свои активы за $4 миллиарда».
Цена акций PetroChina резко упала в самом конце 2007 года и никогда больше не возвращалась до уровня этого поднимающегося рынка – так что Баффетт очень вовремя продал. Он вложил деньги в другую нефтяную компанию, ConocoPhillips, в 2007 и 2008 годах – выбрав, по его собственным словам, сказанным позже, «ужасное время», потому что цены на нефть резко упали. В 2009 и 2010 годах Berkshire продала около двух третей своих позиций в ConocoPhillips. Потери, которые Berkshire понесла от этой нефтяной инвестиции, примерно были равны доходам, которые она получила от PetroChina.
«Из всех лейтенантов Berkshire Сокол, которому пятьдесят три года, чаще всего упоминается как преемник Баффетта, хотя сам игнорирует эти домыслы».
Уоррен с женой и дочерью на ежегодной встрече компании Berkshire Hathaway. 5 мая 1997 г.
Вопрос влияния
Из статьи. «25 самых влиятельных людей бизнеса»
Заметка редактора: эта статья началась с описания игры в гольф в Сан-Валли в июле 2003 года, которая, как считал автор, могла установить «новый рекорд соединения экономической мощи». Игроки: «Они включали исполнительных директоров крупнейших компаний мира, самого успешного инвестора в мире и самого богатого человека в мире. Вообразите себе весь этот престиж, сидящий в одной машине на аккумуляторной батарее, и у вас будет правильная картинка, с которой можно открыть этот Вопрос Влияния».
Мы передвинемся дальше примерно на десяток абзацев от значения влияния к рассуждению редактора о том, кто должен стоять первым в списке. Об этом говорится в статье, и мы цитируем несколько абзацев.
Через несколько месяцев внутренних ожесточенных споров о нашем списке влиятельных людей прояснились две вещи: первое – что влиятельность на самом деле довольно глубокая тема; и второе, что любой список, который мы опубликуем, спровоцирует те же возгласы протеста и контрпротеста, которые наполняли наши офисы все это время… Однако в одном вопросе проявился странный порядок. Когда дело доходило до решения по поводу верхних строк списка, возникало в некотором роде единодушие. На самом деле мы в итоге выбрали трех претендентов на верхние строки, которые, по случайному совпадению (тут можно положить руку на Библию), намеревались играть в гольф в Сан-Валли.
Мы определили трех крупнейших рыбок. Оставался лишь вопрос: кто самая крупная? Нет никаких сомнений по поводу того, кто управляет самой могущественной компанией. WalMart Ли Скотта оказывает влияние на около двадцати индустрий сразу и, вероятно, получила бы право заседать в Совете Безопасности ООН, если бы членство в этом совете не ограничивалось только странами. Однако Скотт может оказаться заменимым в этой тройке. Билл Гейтс, ведущий мозг в компании, управляющей силой современной мысли, все еще Mr. Microsoft – и как мог бы сказать Гекльберри Финн, у него достаточно зелени, чтобы прилично встретить старость. Но резерв на непредвиденные обстоятельства в $46 миллиардов у этой компании только потенциальная, нереализованная сила, – до тех пор, пока она не найдет новые способы использовать ее. Недавно Microsoft стала распределять его инвесторам как дивиденды.
«Титаны с Уолл-стрит не могли продать свои дома и коллекции искусства, но у них была гарантия, что Berkshire выкупит доли их самолетов».
Вот мы и подошли к третьему игроку. Кроме того, что он управляет империей под названием Berkshire Hathaway, Уоррен Баффетт прикладывает руку к большому количеству других важных королевств (Coca-Cola, Gillette, Washington Post) и имеет личное состояние, которое по величине уступает только состоянию Гейтса. Но самый захватывающий факт о Баффетте можно почерпнуть из недавнего опроса студентов-выпускников бизнес-факультета Университета Дьюка. После собственного отца, человек, которым выпускники больше всего восхищаются – больше, чем президентом, больше, чем папой римским, больше, чем Ганди, – это Уоррен Баффетт. Этот невероятный статус дает ему возможность морального влияния – и оно даже усиливается тем, что Баффетт очень редко его применяет. Способность Баффетта формировать поведение людей гораздо шире прямого воздействия через слова, и это только усиливает его имидж в качестве неофициального лорда-протектора американского капитализма.
