И подтверждение этого заявления появилось всего через несколько месяцев: самая первая покупка Berkshire иностранной компании, под названием Iscar, израильского производителя режущих инструментов, которая почти все свои доходы осуществляет за пределами США. Ставка Berkshire – 80 % компании – была приобретена за $4 миллиарда, а остальные 20 % остались в руках продавца.
Статья, которая последует сразу за этой, относительно торгового дефицита, появилась в боковой колонке.
Кэрол Лумис
Я хотел бы сделать предупреждение относительно торгового дефицита в США, а также предложить способ справиться с этой проблемой. Но сначала я прокомментирую две причины, по которым вы, возможно, скептически отнесетесь к моим словам. Для начала мои предсказания по отношению к макроэкономике далеки от идеала. Например, в последние два десятилетия я излишне боялся инфляции. Более того, еще в 1987 году начал публично беспокоиться по поводу наших увеличивающихся дефицитов торговли – и, как вы знаете, мы не только пережили это, но даже процветали. Так что с точки зрения торговли можете учесть по крайней мере один просчет с моей стороны. Тем не менее я снова поднимаю панику и на этот раз поддерживаю эту позицию деньгами Berkshire Hathaway. До весны 2002 года я прожил почти семьдесят два года и ни разу не покупал иностранную валюту. С тех пор Berkshire делала значительные инвестиции – и сегодня мы еще владеем ими – в несколько иностранных валют. Я не буду уточнять: на самом деле по большому счету не важно, что это за валюта. Важна лишь лежащая в основе суть: покупать другую валюту – значит верить, что доллар снизится.
И как американец, и как инвестор я на самом деле надеюсь, что эти взгляды окажутся неверными. Любые прибыли, которые Berkshire могла бы получить от торговли валютой, меркнут по сравнению с потерями, которые компания и наши акционеры потерпят в других аспектах жизни, если доллар упадет.
Но, как глава Berkshire Hathaway, я отвечаю за инвестирование денег компании так, чтобы это имело смысл. И причина, по которой вкладываю деньги туда, о чем я уже так давно говорил, в том, что наш торговый дефицит увеличился настолько, что «чистая стоимость активов» нашей страны, так сказать, сейчас уходит за границу просто ужасающими темпами.
Если это будет происходить и дальше, то у страны возникнут большие проблемы. Чтобы понять почему, давайте съездим на два изолированных, расположенных рядом друг с другом, острова одинаковых размеров: Расточительство и Бережливость. Земля – единственный капитальный актив на этих островах, сообщества примитивны, им нужна только еда, производят они только еду.
Работая по восемь часов в день, на самом деле каждый житель способен производить достаточно еды, чтобы обеспечивать себя самого. И очень долго дела так и шли. На обоих островах люди работали необходимые восемь часов в день, и значит, каждое сообщество было самодостаточным.
Однажды трудолюбивые жители Бережливости решили отложить средства и инвестировать их и стали работать шестнадцать часов в день. Итак, они продолжали потреблять ту еду, которую производили за восемь часов работы, но начали экспортировать равное количество их одному-единственному торговому выходу, Расточительству.
Граждане Расточительства были в экстазе от такого поворота событий, так как теперь могли жить своей жизнью, свободной от тяжелого труда, но кушать так же, как всегда. Ах да, есть тут одно условие – но для Расточительства это кажется безобидным – все, что жители Бережливости хотят получить в обмен на еду, – это облигации Расточительства (которые, по сути, являются расточительство-долларами).
С течением времени Бережливость накопила огромное количество этих облигаций, по своей сути представляющих квитанции на получение будущих продуктов с острова Расточительства. Только некоторые жители Расточительства почувствовали приближающуюся угрозу. Они поняли, что жителям Расточительства, чтобы кушать и платить – или просто обслуживать долг, который накапливается, в конечном счете придется работать более восьми часов в день. Но у обитателей Расточительства нет настроения слушать такие мрачные предсказания.
Тем временем жители Бережливости начинают нервничать. Насколько большой ценностью будет обладать долговая расписка бестолкового острова? И жители Бережливости меняют стратегию: хотя продолжают держать некоторые облигации, они продают большую часть из них резидентам острова Расточительства за расточительство-доллары и используют, чтобы купить землю на острове Расточительства. В итоге жители Бережливости владеют всем островом Расточительства.
К этому моменту жителям Расточительства приходится смириться с ужасным настоящим: они должны не только вернуться к работе по восемь часов в день, чтобы кушать – им больше нечего продавать, – но также должны работать дополнительное время, чтобы обеспечить свой долг и платить жителям Бережливости арендную плату за землю, которую так безрассудно продали. По сути, Расточительство было колонизировано путем покупки, а не путем захвата.
Конечно, можно поспорить, что нынешняя стоимость будущего производства еды, которую Расточительство теперь должно переправлять на Бережливость, будет равна стоимости еды, которую Бережливость изначально отдавала, и, таким образом, оба острова произвели честную сделку. Но так как одно поколение жителей Расточительства получает бесплатную и беззаботную жизнь, а будущие поколения вечно будут за нее платить, это – с экономической стороны – довольно сильное «неравенство между поколениями».
Давайте подумаем об этом с точки зрения семьи: представьте, что я, Уоррен Баффетт, могу получить от поставщиков все, что употребил в своей жизни, и выдать долговую расписку семьи Баффетт, которая выплачивается в продуктах и услугах, и с добавленной процентной ставкой, моими потомками. Этот сценарий можно рассматривать как эффективный и даже честный обмен между отдельной семьей Баффетт и ее кредиторами. Но поколения Баффеттов после меня, скорее всего, не будут так радоваться сделке (и, прости господи, могут даже попытаться не выплатить ее).
Подумайте еще раз об этих островах: рано или поздно правительство Расточительства, которое столкнется с большими расходами на обеспечение долга, решит принять инфляционную политику – то есть выпускать больше расточительство-долларов, чтобы снизить их стоимость. В конце концов правительство сообразит, что эти надоедливые облигации Расточительства – просто требования определенного количества расточительство-долларов, а не долларов определенной ценности. Короче говоря, сделав расточительство-доллары менее ценными, правительство облегчит налоговый гнет острова.
Именно из-за этой перспективы я, если бы был жителем острова Бережливости, выбрал бы прямое владение землей Расточительства, а не правительственными облигациями острова. Большинство правительств считают, что гораздо сложнее морально присвоить собственность, которой владеют иностранцы, что на самом деле происходит, чтобы разбавить покупательскую способность требований об уплате, которые держат иностранцы. Присвоение тайком предпочтительнее, чем присвоение силой.
Так как же эта прогулка по островам связана с США? Если говорить просто, то после Второй мировой войны и до начала 1970-х мы действовали в стиле острова Бережливости, постоянно продавали за границу больше, чем покупали. Мы постоянно инвестировали излишки средств за границу, и в результате наши чистые инвестиции – то есть наше владение иностранными активами снизило владение активами США иностранными гражданами – увеличились (методология, которую тогда использовало правительство, с тех пор была пересмотрена) с $37 миллиардов в 1950 году до $68 миллиардов в 1970 году. В те дни, если подвести итог, чистый капитал нашей страны складывался из состояния в пределах наших границ плюс скромная доля состояния остального мира.
