Существовала единственная заминка. Офицер Тони Рути на судебном слушании об освобождении Фостера под залог, к удивлению и ужасу как защиты, так и обвинения, однозначно опознал в нем человека, которого преследовал на Мичиган-авеню и настаивал, что у парня были темные волосы.
Через некоторое время представитель Капоне позвонил оперативнику номер один:
– Аль хочет знать, допускаете вы, что убийца Лингла мертв?
К сожалению, против трупа нельзя вести процесс. Поиски продолжались.
Как писал репортер Tribune Джон Боттиджер, Ратбун и Рош решили «натравить гангстеров друг на друга». К расследованию привлекли Джона Хагена, бывшего детектива агентства Пинкертона, отсидевшего в тюрьме. Некоторые считали, что Джон Хаген был непосредственным ставленником Капоне, действующим по его инструкциям. Через Пэта Хогана, гангстера из Сент-Луиса, он быстро вышел на беглого убийцу-рэкетира, Бастера Лу Бадера (настоящее имя Лео Бразерс). Лео был высоким блондином и, самое главное, 9 июня 1930 года находился в Чикаго.
Задержаннный в декабре Бразерс предстал перед судом присяжных 16 марта 1931 года. Мнения свидетелей разделились, одни утверждали, что убегающий с места преступления был блондином, другие сомневались. Как ни странно, самым деструктивным свидетелем оказался офицер Рути. Защита пригласила Рути подтвердить, что человеком, за которым он гнался, был Фостер.
Задолго до убийства Лингла Рути получил черепно-мозговую травму, но оставался на службе, несмотря на периодические галлюцинации. Будучи адекватным на слушании об освобождении под залог Фостера, на суде Бразерса Рути находился на грани сумасшествия. На вопрос о состоянии здоровья Рути ответил: «У меня было много видений. Все они ниспосланы Господом. Я видел Эйба Линкольна
[177], хотя не мог встречаться с ним в жизни…ужасно думать, что миром когда-нибудь будет управлять желтая раса…» Всплыл факт опознания Фостера сумасшедшим полицейским. Тем не менее в своем романе «Свиной город» Говард Браун
[178] цитировал Роша: «Наконец добрались и до него… Рути очень хорошо заплатили, или он сильно боялся Бога».
Браун заметил, что у Бразерса были дорогие адвокаты, хотя на момент задержания он производил впечатление бедного человека.
После двадцати семи часов разбирательства был вынесен вердикт о виновности Бразерса. Его приговорили к четырнадцати годам лишения свободы. Минимальный срок был обеспечен усилиями единственного присяжного, высказавшегося в пользу невиновности Бразерса.
В своем романе Браун утверждал, что Капоне спланировал абсурдное разбирательство против Бразерса. Позже Капоне говорил, что обвинение Бразерса было «самой большой подставой, с которой мне приходилось сталкиваться». После кропотливых исследований, включая опросы многих полицейских и журналистов, Браун считал, что Лингла убил Фостер, но не мог это доказать.
Через три недели после суда офицер Рути вернулся к исполнению служебных обязанностей, несмотря на видения. Позже его убили, при обстоятельствах, не связанных с делом Лингла. Бразерс освободился через восемь лет, в 1940 году, и он вернулся в Сент-Луис, где сумел доказать невиновность по делу об убийстве 1929 года. Он стал партнером в таксистской и кредитной компаниях и был застрелен неизвестным боевиком в 1950 году.
После возвращения из Флориды Капоне подготовил акцию, которая могла привести к окончательному примирению с Tribune (в дополнение к поимке убийцы Лингла). Он хотел разобраться с Джеком Зутой. Хотя к концу июля Зуте не предъявили никаких обвинений, все были уверены, что именно он заказал убийство Лингла.
Для полковника МакКормика убийство Зуты было бы приятным бонусом к осуждению Бразерса. В любом случае это был бы показательный пример наказания за создание проблем для всей чикагской мафии.
Шпионы Капоне определили, что Зута прячется в Висконсине. Он зарегистрировался в нескольких курортных отелях под именем Дж. Гудмана из Авроры, штат Иллинойс. Многие гости вспоминали невысокого, полного, неряшливого человека. В последнее время он со спутником пребывал в Хомстеде, а когда компаньон уехал, Зута перебрался в отель Lake View на озере Верхнем возле Делафилда
[179], примерно в двадцати пяти милях к западу от Милуоки. В последнюю неделю июля компания мужчин сняла коттедж в трех милях от озера.
Вечером 1 августа 1930 года, в пятницу, Зута стоял в танцевальном зале отеля, периодически подкармливая никелями музыкальный автомат. В отель приехали шесть человек из коттеджа, трое встали на охрану выхода, а трое других вошли в танцевальный зал. Все были вооружены. Один подошел к бармену, другой принялся рассматривать танцующие пары, а главарь подошел к Зуте, только что опустившему очередной никель за композицию «May Be Good for You but It’s So Bad for Me».
– Повернись…
Зута повернулся, и первая пуля попала ему точно в рот. Когда он упал, двое боевиков выпустили в Зуту еще шестнадцать пуль.
Было понятно, кто организовал это убийство, с учетом характерного «делового стиля» и «машинной точности», как говорилось в одной статье. Годард определил, что пули, извлеченные из тела Зуты, были идентичны пулям, доставшимся Дэнни Стэнтону во время массовой бойни в клубе Adonis. В ночь убийства Капоне устроил вечеринку для близких друзей в отеле Western в Сисеро.
В машине Зуты полиция обнаружила еще один пистолет, из числа купленных Фостером у фон Франциуса. По указанию Пэта Роша были вскрыты четыре депозитарные ячейки Зуты. Одна была пуста, а три остальные оказались забитыми компрометирующими материалами и записями, которые Зута бережно хранил с 1921 года. Около пятисот чеков, заметки, письма и другие записи компрометировали полицию, политиков, газетчиков и судей. Например, из записей следовало, что только в полицейский участок на Ист Чикаго-авеню еженедельно делались взносы $3500. Чего стоила записка начальника полиции района Эванстон, адресованная Зуте, с просьбой одолжить $4000 на пару месяцев, которая начиналась словами «Дорогой Джек!», а заканчивалась «Ваш старый приятель Билл Фриман».
Когда у Свенсона спросили, будут ли найденные записи представлены Большому жюри, он ответил: «Связи в настоящий момент уточняются».
Как публика отнесется к этому? Не увидит ли искусственно сфабрикованное дело? «Пусть относятся, как хотят», – ответил Свенсон.
«Мошенник есть мошенник, – сказал Капоне, возглавляющий список врагов общества. Парень, который притворяется, что соблюдает закон, но потихоньку от остальных крадет его авторитет – настоящая змея. Худшие люди такого рода – это крупные политики. Они не будут уделять вам внимание, потому что основное время тратят на то, чтобы замести следы. Мошенника можно поливать грязью, но сердце не дрогнет, он ненавидит тех, кому служит».
