Один из заключенных сказал: «Жизнь здесь настолько монотонна, что хочется нарушить правила только ради того, чтобы что-то поменять». Заключенные регулярно устраивали бунты и мятежи, которые быстро подавлялись, но каждый раз находились новые зачинщики. Большинству мятежников было нечего терять и, как писал Джонстон: «Многим абсолютно все равно, живы ли они или умерли».
В Алькатрасе не поощрялось хорошее поведение, как в других тюрьмах. Не было доверенных лиц, особых привилегий и послаблений. Вместо этого заключенные могли ожидать наказания за самое минимальное нарушение, что напрямую било по правилу хорошего времени, предусматривающему снижение срока на десять дней за каждый месяц безупречного поведения. Для человека со сроком двадцать пять лет это значило очень много. Еще одно наказание – помещение в изолятор – играло положительную роль с точки зрения положения заключенного. В изоляторе было не намного хуже, чем в обычной камере, но это вызывало уважение и восхищение товарищей и придавало статус неукротимого жесткого парня.
Капоне было что терять. Войдя в ворота Алькатраса, он уже отсидел два года десятилетнего федерального тюремного заключения. Потенциально правило хорошего времени снижало его срок на одну тысячу двести дней и превращало десять лет в шесть лет и восемь месяцев. Правда, после этого еще ожидал год в тюрьме округа, но и его можно было скостить за счет хорошего поведения, превратив в восемь месяцев. Оставаться образцовым заключенным, каким Капоне был в Атланте, являлось единственным рациональным решением, невзирая на потерю популярности и престижа.
В первое время Капоне определили на работу в прачечную, стирающую одежду военнослужащих местных армейских баз. Это был ежедневный каторжный труд в зловонной, шумной и душной обстановке.
В январе 1935 года в Сан-Франциско пришвартовался большой армейский транспорт, который буквально похоронил работников под грудами грязного постельного белья и одежды. Тридцать шесть заключенных, работавших в прачечной, не выдержали и устроили забастовку. Капоне отказался принимать участие, чем моментально вызвал лютую ненависть остальных. Месяц спустя одному из забастовщиков, Уильяму Колье, бывшему солдату с пожизненным сроком за убийство офицера, показалось, что Капоне слишком быстро бросает в него одежду через каток. Он облил Капоне грязной мыльной водой. Капоне и Колье схлестнулись, пока их не разняли охранники.
Это была первая драка с момента прибытия федеральных заключенных в предыдущем августе, показавшая, насколько трудно отучить их от привычек, сформированных внешним миром.
Скандалистов отправили на ночь в своеобразную холодную – небольшой грот, высеченный в скале еще во времена испанских первооткрывателей (этот вид наказания вскоре был отменен). Затем на восемь дней поместили в изолятор, находившийся в блоке D. Большинство из камер блока D ничем не отличались от обычных, другие, прозванные дырами, закрывались сплошными стальными дверями, и свет не проникал внутрь. В изоляторе не было обычных коек, но на ночь заключенным выдавались матрасы. В дырах спали на бетоне.
Содержащиеся в изоляторе пили воду без ограничений, но ежедневный рацион состоял из четырех ломтей хлеба, и два раза в неделю добавлялись урезанные порции обычной еды, за исключением десертов. Вскоре суды запретили рацион из хлеба и воды, и в блоке D заключенным стали выдавать уменьшенные порции обычных блюд.
Почти все заключенные Алькатраса какое-то время провели в изоляторе, в том числе в дырах. Это наказание следовало за открытое неподчинение или грубое нарушение правил, характерное для большинства заключенных. Тем не менее помещение в изолятор не означало автоматическую потерю хорошего времени, для этого требовалось специальное внутренне разбирательство. Инцидент в прачечной не повлиял на шансы Капоне получить условно-досрочное освобождение и, конечно, нисколько не снизил его статус.
Капоне категорически отказывался присоединяться к любым действиям, которые могли повлиять на срок освобождения. Это не добавило ему популярности со стороны других заключенных.
Через год, 20 января 1936 года, Джон Пол Чейз – приятель Лестера Гиллиса, известного как Малыш Нельсон, спровоцировал в Алькатрасе серьезные волнения. Умер заключенный Джек Аллен. Официальной причиной смерти признали пневмонию, но предсмертные мучения явно указывали на прободение язвы желудка. Тем не менее дежурный врач отказал Аллену в стационарном уходе, обозвав его симулянтом. Зайдя в прачечную, Чейз начал выкрикивать: «Кто у нас сукин сын? – Доктор! – Кто убил Аллена? – Доктор!» Капоне в тот день назначили дежурным по душевой. Волнения быстро распространились по всей тюрьме, и лишь немногие, в том числе Капоне, отказались принять участие.
Он слышал, как в спину кто-то крикнул: «Грязная желтая крыса», но остался равнодушным. «Эти парни – сумасшедшие. Они все равно ничего не добьются, – сказал Капоне охраннику, спрашивая разрешения остаться в камере, пока все не утихнет. – Если я хочу выйти отсюда живым, нужно беречь шкуру». Капоне не упомянул, что дело заключалось не только в шкуре, но и в сохранении хорошего времени любой ценой, даже за счет утраты доброго имени.
У Джонстона была проверенная техника пресечения волнений. Он держал мятежников в камерах на сокращенном питании. На этот раз мятежники предупредили действия начальника тюрьмы и объявили голодовку. Большая часть быстро сдалась; лишь несколько идейных стояли на своем. Одним из этих людей был Джеймс Лукас, грабитель банка, приговоренный к тридцати годам лишения свободы. Охранникам пришлось кормить его силой.
Лукас имел репутацию настоящего тяжелого случая. Сейчас сложно сказать, что послужило толчком к конфликту. Лукас утверждал, что Капоне сдал его; Капоне говорил, что проигнорировал Лукаса, когда тот начал требовать деньги. Другой заключенный рассказывал, что Лукас потребовал от Капоне $15 000, чтобы финансировать организацию побега с острова на катере с пулеметом. Капоне рассмеялся в ответ, назвав Лукаса чокнутым, с которым не желает иметь никакого дела. Он ясно дал понять, что не намерен связываться с какой-либо тюремной бандой.
Утром 23 июня 1936 года Лукас встретился с Капоне в подвале между душевой и раздевалкой. Лукас ожидал очереди на ежемесячную стрижку – парикмахерская располагалась в десяти футах. Недолго думая, Лукас схватил ножницы с четырехдюймовыми лезвиями и, разломав на две части (одна была более острая), ударил Капоне в спину. Капоне обернулся и принялся охаживать Лукаса кулаками, а находящийся в пятнадцати футах охранник кинулся разнимать дерущихся. В тюремной больнице дежурный врач наложил Капоне несколько швов, Лукасу удалось нанести ему небольшую косую рану длиной в полдюйма и глубиной в четверть в нижней левой части спины. Охранники затащили Лукаса в дыру – это было единственным доступным наказанием. Риск побега Лукаса на материк свелся к минимуму, поскольку попытка убить самого Капоне означала на воле приговор, который он с трудом мог представить.
Пресса сообщала о других драках и нападениях. Однажды заключенный попытался задушить Капоне по пути к стоматологу, но не обделенная силой жертва прихлопнула нападавшего как муху. Чикагский почтовый грабитель рассказал, как огромный и отчаянный Чарльз Хромой Кливер свалил Капоне на землю ударом кулака. Его пытались отравить кофе, подсыпав щелок. Кто-то пытался сбросить Капоне на голову тяжелую металлическую раму – его спас предупреждающий окрик того самого почтового грабителя Роя Гарднера (позднее между ними тоже были стычки). Следующая зафиксированная драка произошла с грабителем Хэрмоном Уэйли. Между тем Джонстон категорически опровергал все подобные сообщения.
