Жалобы возмущенных избирателей поступили к окружному судье Эдмунду К. Ярецки. Потрясенный – и не в последнюю очередь потому, что был демократом, – он договорился с мэром Девером обойти закон, запрещающий полиции Чикаго выполнять обязанности за пределами города: полицейские отправились в Сисеро как «специальные агенты окружного суда».
Силы в составе семидесяти патрульных в форме, девяти полицейских и пяти детективных машин так и не вышли на улицы Сисеро до позднего вечера и не смогли обеспечить безопасность ни для демократов, ни для самой демократии. За час до закрытия избирательных участков около десяти боевиков ворвались в один из них, выгнали оттуда семьдесят пять граждан, разыскивая полицейского, по слухам, присутствующего на участке.
На этом участке Клен выиграл со счетом 7878 против 6993. На остальных избирательных участках оказались похожие результаты.
В день выборов произошло еще одно знаменательное событие – люди Ярецки убили старшего брата Аль Капоне, Фрэнка. Отряд детективов под командованием сержанта Уильяма Кьюсака заметил около бильярдной на углу Сисеро-стрит и 22-й улицы Фрэнка Капоне, его двоюродного брата Чарли Фисчетти
[87] и еще одного боевика. Выйдя из патрульной машины, вооруженные детективы направились к компании.
По мнению некоторых (возможно, и не беспристрастных свидетелей), гангстеры не стреляли. По данным полиции, Фрэнк Капоне выстрелил первым: как показало следствие, в его револьвере не хватало трех патронов, а сами детективы поклялись, что дело обстояло именно так. Скорее всего, они говорили правду. В те дни детективные полицейские автомобили были похожи на семиместные гангстерские авто и не обладали никакими отличительными признаками, указывающими на принадлежность к бюро. Сами детективы носили гражданскую одежду.
Эта неопределенность является единственным разумным объяснением странной стрельбы. Фрэнк и товарищи, не встретившие в тот день полицейского сопротивления, с высокой вероятностью приняли вооруженных людей за какую-нибудь банду или линчевателей. Скорее всего, они рассуждали именно так, когда открыли огонь.
Фрэнк промахнулся, а сержанты Филлип Дж. МакГлинн и Лайл Гроган открыли ответный огонь, МакГлинн попал Фрэнку в сердце. Чарли Фисчетти хотел убежать, но сдался Кьюсаку с напарниками, бросившимся в погоню. Третий бандит кинулся на юг, отстреливаясь из двух револьверов одновременно, и скрылся в сгущающейся тьме. Прошел слух, что это был сам Аль Капоне, но позже полиция опознала Дэвида Хэдлайна, тоже раненного.
Как обычно, Капоне перестал бриться до похорон Фрэнка. Только на цветы было потрачено более $20 000. Поставку организовал О’Бэнион – почти официальный флорист чикагской мафии. Цветы заполонили всю лужайку. Гроб был обит серебром и атласом; пышная похоронная процессия двигалась медленно и долго.
Аль Капоне предстает перед судом присяжных в Федеральном суде в Чикаго за уклонение от уплаты подоходного налога. Слева от Капоне – Майкл Ахерн, его адвокат. Справа – адвокат Альберт Финк. 7 октября 1931 года.
Капоне распорядился закрыть все салуны Сисеро на два часа. Это был самый засушливый период в истории города.
Может показаться, что действия Капоне в Сисеро были такими же жесткими, как и в Форест Вью. Однако внимание, которое он уделял контролю, свидетельствует о реальных переменах. После выборов Джозеф Клена получил все, что хотел, и даже больше, но, похоже, забыл, на каких условиях и с кем заключил сделку. Он нес всякий вздор о необходимости очистить город от бандитов и игнорировал распоряжения Капоне. В ответ Капоне просто приехал к мэрии Сисеро и вызвал новоиспеченного отца города на улицу, который вышел в сопровождении полицейского. Не обращая внимания на слугу закона, Капоне спустил Клена с лестницы мэрии (полицейский предусмотрительно отошел в сторонку). В другой раз городской совет решил провести несколько поправок, которые не совпадали с интересами Капоне. Его люди сорвали совет, выволокли председателя и избили.
Неуправляемые вспышки ярости Капоне не прекратились, но и не приводили к серьезным инцидентам: он стал больше задумываться о последствиях. Капоне объяснил дружественно настроенному журналисту, что попросту не может позволить людям, которых купил, полную независимость.
Раньше Капоне мог убить, чтобы пресечь неповиновение, теперь предпочитал действовать менее радикально: «Люди получат урок, но никто серьезно не пострадает».
С тех пор Капоне оказывал содействие Клену, не дисциплинировал новый городской совет, старался соблюдать интересы отцов города, не допуская распространения публичных и игорных домов в жилых кварталах. Что касается уличной преступности, то Капоне, по словам Клена, сделал улицы «образцом соблюдения порядка и закона» (если не считать 18-й поправки). Пятый по величине город штата Иллинойс имел в штате лишь три смены из семнадцати полицейских. В месяц в среднем фиксировалось около трех грабежей и восьми краж, совершаемых смелыми и отчаянными одиночками, позволившими игнорировать порядки, установленные Капоне.
Следуя девизу Торрио, Капоне всегда пытался предотвратить неприятности, а если они случались, предпочитал тихий подкуп и убедительные угрозы проявлению рефлексивной жестокости. Он боролся с людьми, считающими иначе, как это случилось с Робертом Сент-Джоном.
В 1922 году Джон основал в Сисеро газету Tribune и принялся обвинять Капоне и коррумпированную администрацию города, обвиняя во взятии откатов при заключении договоров на строительные работы.
Затем Сент-Джон принялся писать бесконечные статьи о борделях, принадлежащих Капоне к югу от города, рядом с гоночной трассой Хоторн в Стикни (эти рассказы явно рассчитывались на разжигание страстей добропорядочных горожан).
Капоне и Клена перераспределили городскую рекламу, приносящую приличный доход, чтобы она вся доставалась конкурирующей газете Life.
Для этого лишь стоило намекнуть рекламодателям о возможности повышения налоговых рисков и внезапного появления целого моря знаков «Стоянка запрещена» перед магазинами. Параллельно Капоне, действуя через посредников, неоднократно интересовался у Сент-Джона, сколько он хочет за газету.
Наконец, после очередной особенно едкой статьи брат Аль Капоне, Ральф, послал газетчику гонца, который высказал Сент-Джону недовольство. Услышав отказ, Ральф взорвался. Спустя пару дней, рано утром, около Сент-Джона, переходящего улицу к офису, остановился большой автомобиль, из которого выскочили сумасшедший Ральф с подручными, принявшимися избивать газетчика (Ральф играл роль руководителя). В качестве аргумента бандиты использовали револьверные рукоятки и изобретение банды – кусок мыла, завернутый в носок. Сент-Джон, свернувшись калачиком, остался лежать на асфальте, прикрывая руками голову. Один из ударов пробил череп, и Сент-Джон потерял сознание.
