Как он покинул город? По некоторым сообщениям, Капоне сел на поезд Broadway Limited, на который опоздал в мае, десять месяцев назад. По другим сведениям, он отправился на самолете Ford Trimotor, рассчитанном на четырнадцать пассажиров и стоящим $200 в час, из Центрального аэропорта Камдена.
Как Капоне собирался добраться до поезда или самолета? По слухам, федеральные агенты и чикагская полиция хотели взять его на выходе. Хуже было, что, по некоторым сведениям, улицы Филадельфии кишели стрелками, которые собирались пристрелить Капоне: остатки банды Морана и силы Клондайка О’Доннелла, желающие отомстить за Даффи, Доэрти и МакСвиггинга.
Тюремный хирург и новоиспеченный друг Капоне, Герберт Годдард, открыто выражал беспокойство. Когда маленькая дверь в передних воротах открывалась ночью, свет вырисовывал силуэты, создавая идеальную мишень. «Можно только надеяться, что он выйдет из двери и уцелеет», – говорил доктор Годдард.
Годдард очень уважал своего пациента и заключенного: «Трудно поверить во все, что о нем говорят. За семь лет тюремной практики я не встречал более веселого, доброго и непритязательного заключенного. Капоне никогда не просил одолжения. Он делал свое дело верно и правильно. Ему было подвластно все и вся! Капоне представлял собой не просто образцового заключенного. Он был идеален!»
Годдард напрасно опасался снайперов, стреляющих по подсвеченным силуэтам. Джон С. Фишер, губернатор Пенсильвании, который должен был одобрить решение Совета по помилованиям относительно освобождения на два месяца раньше, находился в круизе по Вест-Индии. Некоторые ожидали, что губернатор немедленно бросится в Гаррисберг
[169], чтобы подписать документ, позволяющий Капоне выйти на свободу, но секретарь Фишера объявил, что с Капоне будут обращаться как с любым другим заключенным в обычном порядке.
Мало кто в это поверил. Несколько сотен искателей острых ощущений и репортеров (и, конечно, боевиков) собрались у ворот на Файрмаунт-стрит к полуночи, надеясь что-то увидеть. Они ожидали несущейся на предельной скорости машины, в которую на ходу запрыгнут Капоне и Рио? Может быть, это будет специальный бронированный седан? Тюремные чиновники смеялись над подобными идеями. Максимум, на что мог рассчитывать Капоне – полицейское сопровождение до пределов города. К двум часам ночи люди разочаровались и ушли прочь, через ворота никто не прошел. Похоже, на этот раз власти не лгали.
Страсти возобновились после объявления, что губернатор подписал документы Капоне в 11.10. Секретарь Совета по помилованиям отметил, что доставит документ в положенное время. «Не знаю, сделаю ли это сам или отправлю спецпочтой, – сказал Фрэнсис Х. Хой-младший. – В любом случае сделаю только после того, как выполню часть более важной работы. Капоне не будет уделено особое внимание». Дневная газета в Филадельфии сообщила, что выход Капоне можно ожидать между восемью и девятью часами вечера. К вечеру у ворот топтались более пятисот человек.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете? – прорычал начальник тюрьмы Смит тем, кто находился у ворот в восемь вечера. Ровно за двадцать четыре часа до этого Капоне (которого Смит назвал большим парнем) и Рио вывезли в обычной тюремной машине мимо собравшейся толпы. Автомобиль перевез Капоне и Рио в тюрьму Грейтфорд, в тридцати милях к западу. В понедельник утром Смит лично поехал в Гаррисберг за подписанными Фишером бумагами. Получив документы от Хоя, он позвонил в Грейтфорд. В результате Капоне и Рио были освобождены – без шумихи и толпы – около двух часов дня 17 марта. «Разве это не беспрецедентное решение?» – спросили Смита. «Да, – признался тот, – но мои действия были правильными и оправданными». В официальном заявлении Годдард объяснил, что они были обеспокоены сообщениями о скрывающихся боевиках.
В офисе Смита висела фотография Капоне с автографом.
Вечером в понедельник кто-то из толпы спросил: «Сколько тебе заплатил начальник?»
– Держись подальше, – ответил Прожженный Смит, побагровев от злобы.
Аль Капоне вышел на свободу.
Глава 23
Нет места лучше дома
Итак, Капоне был свободен, но никто не знал, где он находится. «Он вернулся в город и сидит за роскошным банкетным столом! – написал один чикагский репортер на следующий день после освобождения. – А может, и не вернулся, – продолжил он, пародируя собственное смущение. – Вероятно, Капоне находится в поезде где-то между Чикаго и Филадельфией. Или в самолете направляется в Сисеро. Нет, он не такой!» Самолет в Камдене в воздух не поднимался, репортеры обыскали Broadway Limited, но никаких следов Капоне не нашли.
«Буу! – начиналась передовица другой газеты через два дня. – Аль Капоне – это я, Аль Капоне – это ты! А вот и он! Вот он! Он в аэроплане. Он едет на велосипеде! Чшш! Аль везде». Полиция Майами контролировала все подходы к Палм-Айленд; сотни чикагских полицейских безотрывно следили за вокзалами, дом на Прэри-авеню находился в осаде.
Двенадцатилетний племянник Капоне, Ральф-младший, собрал банду и закидывал полицейских снежками. Репортер попытался что-нибудь разнюхать, используя для приманки кулек конфет:
– Где твоя бабушка?
– Вышла.
– У нее будет специальное спагетти для дяди Аля?
– Ага! Со вкусом грецкого ореха.
На этом новости закончились. Это все, чем маленький Ральф удостоил репортера. На дальнейшие расспросы он ответил: «Я ничего не скажу. Сюда приходил кто-то из другой газеты, чтобы поиграть со мной в шарики. Я победил, выиграл 90 центов и не сказал ни слова».
В Чикаго Джон Стидж объявил, что Капоне будет арестован в рамках кампании избавления города от хулиганов. Губернатор Флориды Дойл Э. Карлтон, с которым Капоне приятельствовал еще со времен работы Карлтона адвокатом в Тампе, не стал скромничать. Карлтон отправил телеграммы шерифам шестидесяти семи округов штата: «Настоящим сообщаю, что Аль Капоне находится на пути во Флориду. При обнаружении эскортируйте его за границу штата с инструкциями не возвращаться обратно. При необходимости дополнительной помощи звоните лично мне».
Капоне и Рио поехали в Чикаго. Позже Капоне объяснил, что надел очки и регистрировался в различных отелях как «Доктор такой-то или такой-то». Его никто не узнавал. Никто, кроме правительственных агентов. Как только Капоне добрался до Чикаго, он дико напился в кафе Montmartre, стоящем на прослушке у федералов.
Новый чикагский руководитель сил по обеспечению соблюдения сухого закона Александр Джейми был эффективным и честным человеком. Двадцатишестилетний шурин Джейми, по имени Элиот Несс, работающий агентом запрета, являлся выпускником Чикагского университета, доктором философии и заядлым теннисистом. К концу сентября 1929 года Несс уговорил Джейми основать специальную группу агентов-рейдеров, состоящую из людей, не подверженных коррупции. Подразделение оказалось небольшим. Несс был назначен лидером группы из десяти человек. Газеты вскоре назовут их Неприкасаемыми. Они и установили прослушку в ночном клубе, который использовал Ральф в качестве штаб-квартиры.
