Рис. 8.3. Молоточковая орхидея, Drakaea fitzgeraldii: (а) оса садится на приманку; (b) шарнирный механизм срабатывает, и оса ритмично бьется спинкой о пыльник тычинки.
В удивительном поведении орхидей выражается важный аспект стратегии опыления. Похоже, многие цветы готовы потратить все свои ресурсы на привлечение не кого попало, а животных какого‐то одного вида. Типичный пример – если вы видите в джунглях Нового Света красные трубчатые цветки, то с уверенностью можете сказать, что они опыляются колибри. Яркий красный цвет манит птиц – насекомые его не распознают. Узкие длинные трубочки рассчитаны исключительно на такой же узкий и длинный клюв колибри. Другим цветкам нужны только пчелы и никто другой, и, как уже говорилось, нередко их окраска проявляется лишь в невидимой для нас ультрафиолетовой части спектра. Третьим требуются ночные бабочки. Чаще это белые цветы, которые предпочитают ароматы визуальной рекламе. Наивысшей точкой прогресса в индивидуальном опылении, наверное, можно считать симбиоз фиговых деревьев и “работающих” только с ними инжирных наездников (ос-бластофаг) – с этого примера начинается наша книга и им же заканчивается. Но почему растениям не все равно, кто их опыляет?
Вероятно, привязанность к конкретному виду опылителя дает особое преимущество, самое большое из тех, что растение получает при переносе пыльцы живыми существами, а не ветром. При этом сужается целевая область. Ветер гонит пыльцу по окрестностям и рассеивает ее повсюду с большими потерями. Опыление с помощью крылатых “специалистов широкого профиля” несколько эффективнее, но тоже не слишком рентабельно. Пчела может перелететь с цветка одного вида совсем на другой, и пыльца пропадет даром. Обычные пчелы не разбрасывают ее хаотически, как это делают травянистые растения, чья пыльца летит по ветру, однако куда она попадет – неизвестно. Сравните это с деятельностью “личных помощников” орхидей или ос, которые опыляют цветки инжира. Словно крошечный самоуправляемый снаряд, или, как пишут в медицинской литературе, “волшебная пилюля”, насекомое с грузом пыльцы направляется именно туда, куда нужно растению. Мы узнаем, что бластофага летит не на первую попавшуюся смоковницу, а на дерево единственно подходящего из 900 возможных видов фиговых деревьев. Подбор опылителя позволяет достичь огромной экономии в производстве пыльцы. С другой стороны, как мы тоже увидим, возрастают другие затраты, и неудивительно, что для некоторых растений при их способах роста и развития опыление ветром оказывается более выгодным. Другие растения предпочитают нечто среднее между пульверизатором и самоуправляемой ракетой. Пожалуй, фиговое дерево – это крайний случай зависимости от целевого опыления и определенного вида опылителей, но мы оставим это для финального аккорда.
Что касается пчел, они предоставляют широчайший спектр услуг по опылению. Подсчитано, что в одной только Германии медоносные пчелы в течение одного летнего дня обслуживают примерно десять триллионов цветков. Кроме того, опыляемые пчелами растения обеспечивают людям 30 % их рациона, а экономика Новой Зеландии может и рухнуть, если уничтожить пчел. Цветы вправе были бы сказать, что пчелы созданы специально для переноса их пыльцы.
Таким образом, красивые и душистые цветы созданы вовсе не для нас, даже если нам так кажется. Цветы растут в саду, где хозяйничают насекомые, в мистическом ультрафиолетовом саду, и, при всем нашем тщеславии, мы тут совершенно ни при чем. Во все века люди сажали и выращивали садовые цветы, но вплоть до недавнего времени садовниками были не мы, а пчелы и бабочки. Цветы используют пчел, а пчелы используют цветы. Обе стороны партнерства влияют друг на друга. Можно сказать, обе стороны одомашнили и стали культивировать одна другую. В ультрафиолетовом саду установилось двустороннее движение. Пчелы культивируют цветы в своих целях. Цветы разводят пчел для себя.
В эволюции часто наблюдается подобное сотрудничество. Существуют целые “муравьиные сады”, состоящие из эпифитных растений (эпифиты – растения, живущие на других растениях). Муравьи перетаскивают с собой семена определенных видов и закапывают их в свои гнезда, где они прорастают. Муравьи питаются листьями укоренившихся в их гнездах растений. Доказано, что некоторые растения лучше чувствуют себя в почве муравейника. Другие виды муравьев и термитов разводят подземные грибы, размножают споры, пропалывают свои грибницы от сорных грибов, подпитывают их компостом из пережеванных листьев. В тропиках Америки водятся знаменитые муравьи-листорезы, вся восьмимиллионная рать которых неутомимо жнет свежую листву. Они оставляют за собой безжизненные пустоши, не уступая в этом саранче. Однако срезанные листья не идут в пищу ни им самим, ни их личинкам, а собираются лишь для удобрения грибниц. Сами муравьи едят только грибы тех видов, которые растут только в их гнездах. С точки зрения этих грибов, муравьи существуют для того, чтобы их (грибы) выращивать, а с позиции муравьев – грибы растут исключительно ради того, чтобы муравьи их ели.
Самые необычные из всех мирмекофильных (муравьелюбивых) растений-эпифитов встречаются в юго-восточной Азии: у них на стеблях образуются объемные разрастания – ложные луковицы. Внутри такой ложной луковицы – сложный лабиринт из ходов и каверн. Каверны очень похожи на норки, которые устраивают себе в земле муравьи: можно подумать, что муравьи сами их и прокопали. Но это неверно. Растение выросло с этими полостями, а муравьи в них просто поселились (рис. 8.4).
Рис. 8.4. Растение предоставляет муравьям готовое жилье в обмен на защиту. Ложная луковица Myrmecodia pentasperma в разрезе.
Более известен вид муравьев, которые живут только в особенных полых шипах акации (рис. 8.5). Толстые, объемистые шипы сразу формируются с полостью внутри – будто специально для муравейника. Зато жгучие муравьиные укусы обеспечивают дереву безопасность. Это доказали удивительно простые наблюдения. После обработки инсектицидом муравьи на акации погибли, и вскоре стало заметно, что она серьезно пострадала от агрессии со стороны травоядных. Муравьи думают – конечно, если они вообще думают, – что шипы акации созданы для их блага. Акация полагает, что главная задача муравьев – защищать ее от тех, кто пожирает ее листья. Следует ли отсюда, что каждый член этого содружества действует в интересах другой стороны? Скорее уж, обе стороны используют друг друга в собственных интересах. Получается своего рода бартер, когда выигрыш каждой стороны достаточно велик, чтобы оправдать расходы на взаимопомощь.
Рис. 8.5. Шип акации. Еще один пример сосуществования муравьев и растений. Шип с шаровидным разрастанием – полый внутри, чем пользуются муравьи.
Так и хочется – и экологи не раз это себе позволяли – свести жизнь к общему собранию, где важные для всех вопросы решаются в атмосфере дружбы и сочувствия. В первичном звене энергопотребления находятся растения. Они поглощают солнечный свет и перерабатывают его энергию так, чтобы она стала доступна всему сообществу. Они вносят свой вклад в жизнь сообщества – их можно съесть. Травоядные, включая самую многочисленную армию травоядных насекомых, служат проводниками солнечной энергии – передают ее от первичных производителей (растений) следующим звеньям пищевой цепи, то есть насекомоядным, а также мелким и крупным плотоядным. Жуки, навозники и могильщики, которые питаются падалью, перерабатывают химические отходы жизнедеятельности животных (экскременты и продукты разложения трупов) и поставляют ценный продукт почвенным бактериям, а те – обратно растениям.
