Кошечка медленно вышла из домика и подошла к миске с кормом. Занявшись едой, она на какое-то время забыла о своих опасениях насчёт этого нового, незнакомого места и этих новых, незнакомых людей. Но когда она закончила есть и огляделась по сторонам, оказалось, что незнакомые люди никуда не ушли. Они стояли неподалёку и наблюдали за ней.
Старшая девочка сидела на полу и вертела в руках игрушку из перьев. В приюте были такие игрушки. Котятам нравилось прыгать за ними и ловить разноцветные пёрышки и блестящие шуршащие ленты.
Девочка взмахнула игрушкой, ленты сверкнули, поймав лучик света. Кошечка подошла ближе – просто чтобы посмотреть.
Когда ленты сверкнули снова, кошечка прыгнула, чтобы всё-таки их поймать. И почти поймала, зацепив коготком одно пёрышко, но игрушка оказалась проворнее и сумела вырваться. Припав к полу, кошечка наблюдала за пляшущими пёрышками и выжидала момент для атаки. И вот прыжок – и снова ей не хватило буквально чуть-чуть, чтобы поймать игрушку.
Кошечка приземлилась на колени к Эбби и чуть не скатилась на пол, но Эбби подставила руку и осторожно её подхватила.
В другой руке Эбби держала игрушку, и теперь пучок перьев плясал прямо над головой белой кошечки. Она села на задние лапки и схватила добычу. Уютно устроившись на коленях у Эбби, она грызла пёрышки и уже не вспоминала о том, как ей страшно.
* * *
– Давайте подумаем, как мы её назовём, – сказал Крис, наблюдая, как Руби и Эбби гладят белую кошечку, дремлющую между ними на диване.
Они играли с ней в пёрышки целый вечер, и малышка устала.
Она съела ещё одну порцию влажного корма и сама нашла свой лоток.
Кошечка освоилась очень быстро, подумала Эбби. Хотя Мария предупреждала, что она может несколько дней привыкать к новому месту.
– Может, пусть у неё будет имя, связанное с её белой шёрсткой? – предложила мама. – Или с её голубыми глазами. Они у неё как два сапфира. Может, так её и назовём? Сапфир. Сапфирка.
Эбби сморщила нос:
– Я такое не выговорю.
– Голубика?
Крис кивнул:
– Уже лучше.
– Голубика не голубая, а синяя, – заметила Эбби, щекоча кошечку под подбородком.
– Э… Тогда, может быть, Бланш? В переводе с французского это «белый».
Эбби снова сморщила нос:
– Она не похожа на Бланш. Она похожа… похожа… – Эбби вздохнула. – Я даже не знаю. Она такая красивая. И мне очень нравится её розовый носик. Он как лепесток розы. – Она обернулась к маме и Крису: – Назовём её Розой! А ласково – Роззи.
Мама улыбнулась:
– Хорошее имя. Мне нравится.
– Ты теперь Роззи, – прошептала Эбби и снова погладила белую кошечку. Конечно, Роззи её не слышала, но она всё равно заурчала – громко, как маленький трактор.
* * *
В воскресенье Роззи уже вовсю исследовала дом. Ей пришлось потрудиться, чтобы подняться по лестнице – её лапки были ещё маловаты для высоких ступеней, – но она не сдавалась, а на последних ступеньках Руби её «подвезла» на руках. Роззи чуть-чуть поспала на кровати у Руби, потом попыталась забраться в кукольный домик, а затем вновь улеглась на коленях у Эбби, пока та делала уроки.
Несколько раз Эбби видела, как Роззи сидит на спинке дивана в гостиной и смотрит в окно на дорогу. Просто смотрит и, кажется, вовсе не рвётся на улицу.
Наверное, ей было хорошо и дома. Или она просто не понимала, что можно выйти из дома на улицу.
Эбби вспомнила, что говорила Мария: даже если бы они взяли котёнка без всяких проблем со слухом, его всё равно нельзя было бы выпускать на улицу сразу. Домашних кошек нельзя выпускать на улицу, пока им не сделают все положенные прививки.
В брошюре, которую им дали в приюте, было написано, что кошки строго домашнего содержания любят повсюду прятаться, и действительно – где только Роззи не пряталась! И под диваном, и в кухонном буфете. И чуть не застряла за книжным шкафом в гостиной. И ещё ей очень нравилось забираться наверх.
Утром в понедельник, когда Эбби, уже одетая в школьную форму, пришла в кухню завтракать, Роззи нигде не было видно, хотя, перед тем как идти умываться, Эбби спускалась в кухню её проведать и та сладко спала у себя в домике.
Эбби огляделась по сторонам и вдруг услышала громкое «мяу», донёсшееся откуда-то сверху со стороны окна.
Роззи сидела на карнизе для штор, и вид у неё был немного встревоженный.
– Мама! – крикнула Эбби. – Иди посмотри!
Роззи снова мяукнула, попыталась встать на карнизе и чуть не свалилась.
– Как она туда забралась? – спросила мама, заходя в кухню.
– Не знаю, но, по-моему, она сейчас упадёт! Ты дотянешься, чтобы её снять?
Мама встала на цыпочки, сняла Роззи с карниза и погрозила ей пальцем, очень сильно нахмурив брови, как сердитая мама из мультика.
– Что ты делаешь? – спросила Эбби и рассмеялась, наблюдая за Роззи, которая гордо прошествовала к своей миске с водой, как будто её вовсе и не спасали с карниза.
Мама тоже рассмеялась:
– Пытаюсь учить её языку мимики и жестов, как советовала Мария. Чтобы она поняла, что я на неё рассердилась.
– Да, но мне кажется, она не виновата. Я прочла в Интернете, что глухие кошки любят сидеть наверху. Им так безопаснее. Они видят, что происходит внизу, и никто не приблизится к ним незаметно.
– Может быть. Но лучше ей не приучаться лазить по шторам, – проворчала мама. – Ой-ой-ой! Уже приехали мусорщики, а я не вынесла мусор! – Она побежала в прихожую. – Эбби, подержи Роззи. Или проследи, чтобы она не выскочила на улицу.
Эбби присела на корточки рядом с кошечкой, но та даже и не заметила, что в прихожей открыли входную дверь.
Когда дверь захлопнулась, Эбби вернулась за стол, а Роззи, закончив пить, пошла в коридор.
– Я их чуть не пропустила! – сказала мама, вернувшись в кухню.
В прихожей снова открылась дверь. Мама с Эбби испуганно переглянулись.
– Это мусорный грузовик! – радостно закричала Руби и помахала рукой человеку, катившему мусорный бак от калитки к машине. – Привет! Привет!
Человек помахал ей в ответ, и Руби принялась прыгать на месте, хлопая в ладоши.
За её спиной любопытная белая кошечка устремилась к открытой двери, а следом за ней бросилась Эбби:
